Сверху раздался тонкий голос:
— Кажется, мы успели. Ящер нашел для нас этот вход. — И через пролом появилась голова Уэлдрейка, который озабоченно разглядывал их. — Я боялся, что мы опоздаем.
Чарион Пфатт гладила блаженную голову ящера и смеялась.
— Ты не сказал, что собираешься привести нам подмогу, любовь моя!
— Я решил, что лучше не давать пустых обещаний. Но у меня есть и еще одна хорошая новость. — Изучив путь, которым прошел ящер от одной резной розетки до другой, а оттуда — на пол, он покачал головой. — Я постараюсь добраться до вас как можно скорее. — Сказав это, он исчез.
— Ариох! — продолжал Элрик. — Приди ко мне, мой покровитель!
Но сегодня он не мог предложить ему кровь и души.
— Ариох!
И вдруг в углу этого импровизированного зала возникло что-то темное, дымчатое, оно свернулось кольцом, встряхнулось, что-то прорычало, а потом превратилось в юного красавца, великолепного в своем изяществе, но при этом недостаточно материального. Улыбка его была не лишена яда.
— Чего ты хочешь, мой любимый зверек, мой сладкий?..
Роза сказала:
— Это твой шанс, Элрик, получить от него то, что тебе надо. Что бы ты хотел получить от этого демона?
Элрик, переводя взор с Гейнора на Ариоха, заметил, что его покровитель разглядывает, как это делают близорукие, скачущую эктоплазменную сферу, корчащегося Гейнора.
— Только свободы для души моего отца, — сказал Элрик.
— Тогда попроси его об этом, — сказала Роза. Голос ее срывался. — Попроси его отказаться от этой души.
— Он не согласится, — сказал Элрик.
Невзирая на огромную энергию меча, Элрик начинал чувствовать усталость.
— Попроси его, — сказала она.
И Элрик, повернув голову, через плечо обратился кдемону:
— Мой властелин Ариох. Мой покровитель, Герцог Ада. Откажись от души моего отца.
— Нет, — сказал Ариох. Голос его звучал недоуменно. — С какой стати? Она принадлежит мне. Как и твоя душа.
— Мы никогда не будем принадлежать тебе, если Машабак освободится, — сказал Элрик. — И тебе это известно, мой покровитель.
— Отдай его мне, — слабо сказал Ариох. — Отдай мне моего пленника, он принадлежит мне по праву, это я пленил его силой моих происков. Отдай мне Машабака, и я откажусь от своих претензий.
— Машабак не принадлежит мне, Владыка Ариох, — сказал Элрик, который наконец начал понимать ситуацию. — Но я могу отдать тебе Гейнора.
— Нет! — вскричал Проклятый принц. — Я не вынесу такого унижения!
Ариох улыбался.
— Конечно, вынесешь, мой милый бессмертный предатель, ты вынесешь это и вынесешь многое другое. Я придумал новые пытки, о которых ты пока даже не догадываешься, но ты будешь вспоминать о них с тоской, когда начнется твоя настоящая агония. Я тебя награжу всеми мучениями, которые я берег для Машабака…
При этих словах золотое тело потянулось к визжащему Гейнору, который умолял Элрика во имя всего, что свято для альбиноса, не отдавать его Герцогу Ада.
— Тебя нельзя убить, Гейнор Проклятый, — сказала Роза. Ее лицо светилось торжеством победы. — Но тебя можно покарать! Ариох накажет тебя, а ты будешь вспоминать о том, что причиной твоих мучений стала я, Роза, что это месть Розы за то, что ты уничтожил наш рай!
Элрик начал понимать, что не все из случившегося было просто совпадением, что многое стало следствием давно вынашиваемого плана Розы, которая не хотела, чтобы Гейнор предал еще кого-нибудь, как он предал ее и ее соплеменников. Потому-то она и вернулась сюда. Потому-то она и одолжила сестрам сокровища своей погибшей земли.
— Ступай, Гейнор! — Она смотрела, как золотая тень накрыла корчащегося Гейнора, словно бы поглотила его со всеми его доспехами, а потом вернулась в угол и оттуда устремилась по тому узкому туннелю в мультивселенной, который своим зовом создал Элрик. — Ступай, Гейнор, к вечному осознанию своей участи, ко всем этим ужасам, которые ты считал знакомыми… — В голосе ее слышалось удовлетворение.
Лицо графа Машабака прижалось на мгновение к мембране, клыки его клацали, с них стекала слюна, он пытался разглядеть своего соперника, глядя чуть ли не с благодарностью, как тот уносит в свое измерение свою добычу.
— Я отпускаю душу твоего отца, Элрик…
— А как же Машабак? — крикнул ему вслед Элрик. Он вдруг понял, какая огромная ответственность свалилась на всех них. — Как нам поступить с Машабаком?
Роза ответила ему мягкой улыбкой, полной мудрости.
— Мы знаем, как нам с ним поступить, — сказала она и, повернувшись к трем сестрам, что-то шепнула им.
Они взяли свои мечи — слоновой кости, золота и гранита — и осторожно надели по черному шиповниковому кольцу на острие каждого меча, которые от этого внезапно засветились ярким светом, спокойной энергией, демонстрируя, как энергия природы может уравновесить необузданную мощь Хаоса. И тогда они одновременно подняли свои мечи под этой вспученной мембраной космической тюрьмы, а потом легко прикоснулись к ее поверхности.
И граф Машабак угрожающе зарычал на языке, известном только ему одному. Сам факт его пленения сделал демона беспомощным, потому что прежде он был существом, обладавшим почти безграничными возможностями. Он не умел просить, торговаться или даже улещивать, как это делал Ариох, потому что Машабак был от природы более прямолинеен. Он наслаждался своей неограниченной силой. Он привык к тому, что может создавать что угодно по своему желанию и уничтожать все, что ему не приглянулось. Он кричал, требуя, чтобы его выпустили, он рычал, но понемногу утихал, а кончики мечей продолжали удерживать эктоплазменную сферу. Это был суровый, грубый полубог, он умел только угрожать.
Роза улыбнулась. Она достигла всего, о чем мечтала долгие годы.
— Его придется приручить, этого демона, — сказала она.
Если Элрик не верил в смелость Гейнора, то этим качеством Розы он восхищался.
— Ты ведь все время знала, как можно смирить Машабака, — сказал он. — Ты так манипулировала событиями, чтобы мы все оказались здесь в одно время…
Это было не обвинение, а только констатация факта, ставшего наконец понятным Элрику.
— Я взяла события, которые уже существовали, — просто сказала Роза. — Я внесла свою лепту в плетение. Но я так до конца и не была уверена в исходе, даже когда Гейнор торговался с тобой за душу твоего отца. Я все еще не уверена, Элрик. Вот смотри.
Она подошла к столу, на который Гейнор положил свои похищенные сокровища, взяла издающий восхитительный аромат ларец розового дерева и направилась к трем сестрам, державшим сферу на остриях своих мечей с такой осторожностью, словно это был мыльный пузырь. Каждая из этих женщин сосредоточилась на своей задаче, а по клинкам вдруг начала пульсировать шипучая энергия. По слоновой кости потекла дымчатая белизна, по граниту — сероватое вьющееся вещество, а золотой клинок горел цветом свежесрезанного ракитника. Все эти цвета перемешивались и образовывали спираль, завитки которой уходили вверх — в сферу.
