– Боюсь, девочки, вам придется меня нести, – с закрытыми глазами произнес Илья, медленно оседая на пол. Сил держаться не оставалось никаких.
Очнулся Илья уже на поверхности, у опушки леса, от сильного шума. Он лежал под навесом из плащ-палатки, на двух спальных мешках, под голову ему чья-то заботливая рука подложила набитый чем-то мягким рюкзак. Рядом на поваленном дереве сидела Сфео.
– Пришел в себя, командир? – спросила его помощница, заметив, как он пошевелился. – Это хорошо, вместе под трибунал идти веселее, – она показала рукой на садящийся неподалеку челнок.
– Сколько прошло времени?
– Часа три или чуть больше.
В открытую аппарель челнока выскочило несколько фигурок с оружием наперевес. Вперемешку «мечи» и слави. Мечей, пожалуй, побольше.
– Илья, живой? – услышал в наушниках встревоженный голос парень. – Ты где?
– Здесь я, Славя, – отозвался центурион. – Недалеко, под навесом, контуженый страдаю.
– Тебе недолго осталось. Добью своими руками. Жди.
Славя появилась у навеса через несколько секунд. Разъяренная и прекрасная. По косе бегают искры, глаза метают молнии, импульсник наизготовку. На вставшую в стойку «смирно» Сфео матриарх не обратила ни малейшего внимания. Посмотрев на Славю, Илья даже на секунду усомнился в измене жены. Все-таки она его любит, раз, бросив все, лично сорвалась с орбиты возглавлять спасательную операцию.
Инопланетянка смерила Илью долгим взглядом и словно передумала ругаться. Сунула импульсник в кобуру, поправила косу.
– Хорошо, что ты живой, Илья, – почти спокойно произнесла Славя. – Я тебя от контузии вылечу, и у нас будет много-много времени, дорогой. Отдохнешь как следует, поправишься, пивка попьешь, нервы подлечишь. Это не твоя вина, что ты не справился, просто для такого слабого человека, как ты, ноша оказалась непосильной. Центурион Анечкин, вы с сегодняшнего числа сняты с командования союзническим батальоном. Официальной бумагой, – показала она Илье листок. – Подписанной мною и имперским командованием. Сдавай дела, Илья.
Чего-то подобного Илья и ожидал. С недавних пор он стал думать, что нужен Славе в качестве комбата особого батальона не столько для дела, сколько для картинки. Точнее не так – геройства не помешают, но небольшие и в меру, такие, чтобы работали на имидж матриарха. Еще перед высадкой на Ковчег Славя намекала ему: не надо сильно усердствовать. Высадился, осмотрелся и улетел, продемонстрировав сотрудничество людей и славь. С него достаточно. Героическую историю потом придумают пропагандисты. Другое дело, что у него были свои мысли на этот счет, поэтому центурион и рвался в бой. Победителей не судят, цель оправдывает средства и перегибы. Но теперь, глядя в ставшие ледяными глаза жены, он вдруг понял, что был не прав. Если победители не нужны – их еще как судят. Славе не нужен муж-победитель – ей нужен муж-инструмент, послушный ее приказам. Если инструмент оказывается негодным – его заменяют.
– Есть сдавать дела, госпожа матриарх, – Илья постарался встать по стойке «смирно», но покачнулся от слабости и чуть не упал. Славя сделала шаг вперед, чтобы его поддержать, но не успела – с интересом прислушивающаяся к разговору Ллейда была быстрее, подставив Илье свое плечо. Вообще свидетелей их разговора неожиданно оказалось много – Славю сопровождали две телохранительницы и трое «мечей», главный из которых был в ранге старшего центуриона. Подтянулось несколько разведчиц ленааа, Стао, Максим, еще люди и слави.
– Сфео, принимай командование, – повернувшись, сказал инопланетянке Илья. – Теперь отвечаешь за батальон ты.
– Нет, – поморщилась Славя. – Со Сфео будет отдельный разговор. Илья, сдавай дела старшему центуриону Туманову.
– Что? – удивился Илья. – Господин старший центурион, без обид, но вы ничего в специфике батальона не понимаете. Тут все по-другому. Славя, ты дезорганизуешь боевое подразделение в то время, когда каждый человек на счету.
– Илюша, без тебя как-нибудь разберемся, – почти ласково сказала Славя. – Незаменимых не бывает. Твое счастье, что эти руины оказались пустыми, и ты там никого не нашел. Иначе ты бы угробил весь батальон без единого шанса на спасение. Даже мой спецназ столкнулся с воздействием непреодолимой силы и атакой таких тварей, что…
– Не совсем так, Славя, – обида настолько душила парня, что он даже не дослушал жену, перебив ее. – Руины были не пустые. Но ты же уже все решила, и обстоятельства не имеют значения, не так ли? Сдавать господину старшему центуриону мне особо нечего, все личные дела и прочая канцелярия на орбите. Личный состав весь здесь, за исключением раненых и взвода охраны в деревне. Какие приказы у имперского командования есть ко мне лично? – спросил Илья старшего центуриона.
Офицер чувствовал себя явно не в своей тарелке. Немолодой, с волевыми чертами лица, он производил впечатление тертого жизнью служаки, не выскочки и не карьериста.
– Никаких, центурион, – честно ответил он. – Мне приказали охранять с моим подразделением матриарха и выполнять ее приказы. Тебе – сдать батальон, кому прикажет госпожа матриарх. На этом всё. Я сам до последней секунды не знал, что так получится…
– Хорошо. Принимайте командование, господин старший центурион, – сказал ему Илья. – Сейчас я сброшу на ваш коммуникатор батальонные частоты и коды управления связью. Я понимаю, что требуется построить людей и объявить приказ им лично, но прошу меня простить – я контужен и мне сейчас очень плохо. Сделаем это перед отлетом, пока надо доставить из деревни раненых и погрузить трофеи. Вам в этом поможет госпожа Сфео. Мне же сейчас нужно лечь, извините.
– Илюш, иди в медблок челнока, – постаралась улыбнуться парню Славя. – Ложись и отдыхай. Я сейчас подойду, поделюсь с тобой энергией.
– Обойдусь без твоей заботы, Славя, – усмехнулся парень. – Я вообще-то тебе лично воинской присяги не приносил, и твоей косы мне не надо. – Илья умом-то понимал, что говорит оскорбительные вещи, тем более при свидетелях, а Славя по-своему права. Но его уже несло вперед на крыльях обиды, и прикусить язык не было никаких сил. – Уж не знаю, с кем у тебя в имперском командовании столь близкие отношения, что любой твой каприз выполняют в течение часа, подписывая такие бумаги, но мне ты не командир, а от начальства я приказов не получал. Батальон у меня забрали. Так что я от вас всех временно совершенно свободен, – Илья повернулся к своему навесу. – Здесь прилягу.
– Какие такие близкие отношения? – прозвучало ему в спину. – Ты что несешь, Илья? Ах вот оно в чем дело… – Интонация голоса у Слави была такая, что парень испугался, что она его прямо сейчас сожжет из импульсника. Просто достанет оружие из кобуры и выстрелит ему в спину, если симпантки помешать не успеют. Да и наплевать, к тому все и шло. Как же хочется спать… С головой опять происходили какие-то неприятные вещи, перед глазами бегали серые точки, окружающие звуки плавали, неприятно отдаваясь в затылке. Потом, все потом.
– Госпожа матриарх, – услышал Илья над собой голос Сфео. Парень растянулся на спальниках и блаженно прикрыл глаза. – Госпожа матриарх, разрешите доложить: центурион недавно вышел из схватки с очень сильным противником, атаковавшим ментальным ударом весь батальон. Вышел победителем, враг им уничтожен. Он действительно получил три часа назад сильную контузию и, не исключено, находится в не вполне адекватном, возможно бредовом состоянии. Прошу учесть это при… – Глаза парня закрылись, и он погрузился в темноту, не дослушав окончания фразы.
