– Кроме своих симпанток и Скады, а взял опционов Ватина и Ледневу с их симпантами. Вполне достаточная сила, не было нужды в остальных, – честно ответил Илья. – Встреча с далззаа стала для меня сюрпризом, ранее следов их присутствия я не замечал. Маша погибла в бою…
– Мы это знаем, – мягко сказал следователь. – Опцион Леднева представлена к посмертной награде, она герой, отдавший жизнь за империю. Но почему вы не стали искать выход из подземелья вместе с Ватиным? Он его, кстати, нашел, сейчас жив и здоров. Может, вы просто хотели избавиться от свидетеля вашей второй встречи с далззаа?
– Да у меня сил не было! Меня и так симпантки несли, а я еще удерживал ментальное давление двух одонатов. Вот не надо мне измену родине шить…
– Мы сейчас просто разбираемся, Илья, шить потом будем. Или не будем, от вас зависит. Вы понимаете, что ваши заявления о потере сил проверить нельзя? Ранены вы не были, откуда такой упадок энергии?
– Скаду спросите. Она бедная и так мне всю свою энергию отдала.
– Спросили. Только веры ей никакой, она влюблена в вас по уши и зависит от вас, как наркоман от дозы.
– Давайте тогда следственный эксперимент, – разозлился центурион. – Собирайте сюда всех вразумляющих братьев экспедиции, и я заставлю вас в ангаре для челноков хоровод водить и матерные частушки петь. Пока силы будут. А врач пусть обклеит меня датчиками и проверяет самочувствие.
– Илья, не надо так раздражаться и дерзить, – спокойно ответил следователь. – Мы вам не враги. Надо будет – проведем и эксперимент. Давайте на сегодня закончим, продолжим допрос завтра. – Виртуальная клавиатура перед следователем погасла, он встал и начал собирать бумаги. Замешкался на секунду и все же спросил: – А вы правда можете это сделать? Покажете?
– УПАЛ!!! ОТЖАЛСЯ!!! – вмазал Илья ментальным импульсом по легату.
Бумаги веером рассыпались по полу, а легат рухнул вниз как подкошенный. Принял упор лежа и честно попытался отжиматься от пола, но сломался уже на третьем рывке. Живот и попа мешали, да и возрастом он был не мальчик. Лицо его аж побагровело от натуги…
– Отбой! – послал мысленный импульс Илья. Подошел к вразумляющему брату и протянул ему руку. – Ничего личного, господин легат. Это просто был ответ на ваш вопрос.
– Впечатляющий ответ, – легат, не чинясь, принял помощь и, опираясь на Илью, поднялся с пола. Как ни странно, но обиженным он не выглядел, скорее обескураженным. – Понимаю, нервы, а я сам напросился, – отряхнул он колени. – Но больше так не делайте, господин центурион, – в голосе толстячка лязгнул металл. – Разозлюсь всерьез.
На четвертые сутки заключения допросы прекратились. Еще денек Илье дали отдохнуть, а затем попросили пройти к шлюзу, для посадки в челнок. Причем на центуриона нацепили наручники. Люди в охране и сопровождении попались сплошь незнакомые и молчаливые. Максимова парень так и не увидел, расспросить о том, что происходит, было некого. Наручники вот эти… зачем? Это что, мера предосторожности? При его-то способностях? Или кому-то Илью поунижать захотелось? Но пусть как хотят. Во-первых, ряд косяков на нем и в самом деле был. Во-вторых, следователи отстали от Скады, так и не предъявив инопланетянке обвинений. И в-третьих, про то, что он раздал контроль над заводами в руинах Сфео и Ллейде, никто так и не вспомнил. Не сдали его, значит, соратники. Вот и не будем усугублять, сейчас главное не подставить под репрессии батальон. А что будет с ним лично? Увидим. Меньше взвода не дадут, дальше фронта не пошлют. Не расстреляют же его перед строем.
Зря он так думал. Расстреливать не стали, но веселого оказалось мало…
Батальон был построен на плацу земного сектора базы в полном составе и без оружия. Даже Сфео стояла без личного импульсника, а Ллейда без клинка мастер-ножа, что было очень странно. Выглядели бойцы невесело.
Покрытие плаца было совсем свеженькое, ровное и без выщерблин, явно на днях залили. Двое «мечей» медленно провели Илью по нему вдоль строя. В парадном мундире, с погонами и наградами, но безоружного и в наручниках. Сочувственные взгляды бойцов жгли сильнее кислоты, но голову центурион не опустил. Не дождетесь. Его отвели в сторонку и поставили под охраной тех же «мечей» лицом к строю, метрах в пятнадцати от возвышавшейся на плацу трибуны. Спасибо, виселицу пока не соорудили, обнадеживает… Увидев, как к трибуне в окружении личной охраны подходит Тихонов, Илья решил, что судить по-тихому его не станут. Зачем-то понадобилось шоу с показательной поркой виноватого во всех грехах центуриона. И ошибся. Пороть пока собрались не его.
– Господа офицеры! – в гробовой тишине начал свою речь командующий земной экспедицией. – Вы уже догадываетесь, по какому поводу вас здесь собрали. Я сейчас обращаюсь прежде всего к русским парням, славям и ленааа, все скажут их начальники. Вы, господа офицеры, захотели служить в совместном батальоне трех рас, понимая, что по вам наши союзники будут судить об имперской армии. О сыновьях императора будут судить! И как же вы послужили? Ваш командир попал в плен к противнику! Почему? Как вы допустили это? Да, центурион Анечкин обвиняется в ряде должностных просчетов и нарушений и предстанет перед общим трибуналом экспедиции. Но речь сейчас не о нем, речь о вас. Вы не сумели его защитить. Это раз. Хуже того, вы бежали с поля боя. Приказа отступать не было. Я слышал байки о том, что Илья ментально приказал оставить позицию. Так это или не так, следствие разберется. Пока же я знаю одно – сыны императора отступают с позиций в бою, не пытаясь выручить своего командира. Отступают без отданного устного или письменного приказа, самовольно. И третье – когда подошло подкрепление, вы не подчинились приказу легата Петрова остаться в резерве, а выполняли приказ Сфео: «выбить далззаа, вернуть руины и найти Илью». Зная, что Сфео к этому времени уже не является легитимным заместителем командира батальона и только что отстранена матриархом от командования. Налицо нарушение устава и невыполнение приказа, – консул сделал паузу, словно желая убедиться, что смысл сказанного дошел до всех.
– Проступки совершены коллективно, всем личным составом батальона, – продолжил Тихонов. – Положение у нас сейчас военное, и долгих судов я устраивать не буду. Вы будете наказаны коллективно, без разбора персональной вины каждого. Но, – сделал паузу консул, – если кто-то считает мои обвинения лично для себя несправедливыми, то он, согласно русской традиции, может здесь и сейчас выйти из строя и заявить о собственной невиновности. Поведение этого офицера и степень его ответственности за все произошедшее будут вразумляющими братьями разобраны отдельно. Есть такие в строю?
Строй молчал. Легкий ветерок обдувал ряды людей и инопланетян, замерших, как глиняные воины китайского императора. Илья внимательно разглядывал лица бойцов. Нет, из строя никто не выйдет, хотя Тихонов с обвинениями явно перегибает палку. Как минимум половина его бойцов с инопланетянками накрепко завязана, в том числе и рапортами об отношениях, да и остальные понимают – не будет выскочке счастья, не тот случай. Все карьеристы уже из батальона ушли, еще во время первого раздела.
