Даже без своих новоявленных способностей Илья мог попробовать сбежать. А уж с учетом его ментальных атак… Взломать тонкую дверь, парализовать посты у домика и арсенала – как нечего делать. Все можно сделать быстро и бескровно. Поднять сидящий в казармах батальон, вооружиться и уходить в лес. После сегодняшнего «суда» бойцы его не бросят, это уже ясно. Можно сначала двигаться к одним из захваченных руин, можно еще куда-нибудь, Ковчег большой. Наверняка рейдмобили готовы к бегству, в них даже снаряжение погрузили, чтобы облегчить ему жизнь.
Только… Только это было именно то, чего от него ждут. А зачем?
Лена хочет помочь любовнику по собственной инициативе? Нет, Илья, ты уже большой мальчик, хватит верить в ерунду.
Хотят убить при попытке к бегству? Может быть… но нет. Сложно, глупо и совершенно не в духе ни Лены, ни Слави. Да и для империи перебор. Политика – дело грязное, но у девочек все же есть принципы, да и Тихонов не дурак. Не верю.
Тогда зачем? Не хотят судить? Действительно, этак ловко получается. Илья все же легенда, что уж там скромничать. Муж матриарха, молодой командир уникального подразделения, отмечен наградами. Единственный человеческий паранорм, способный и к няшу, и к прямым ментальным атакам. Единственный, кто берет руины, на которых сломались спецназы трех рас. На Ковчеге его знают во всех трех лагерях, да вот только сегодня перед батальоном практически хвалили. А суд над героем – это всегда столкновение авторитетов судей и подсудимого, вспомнить того же Сократа, да мало ли примеров в истории. Формально засудить Илью можно, но моральная цена может быть неприемлемой. Да и просто смотреть ему в лицо, наверное, неприятно. А тут – взял и убежал. Считай расписался в собственной виновности.
Илья вздохнул и повернулся на другой бок. Отметил краем взгляда, что Скада тоже не спит, смотрит невидящим взглядом вверх, лежа на спине с открытыми глазами.
– Слушай, сестренка, раз уж не спишь, – тихо спросил ее Илья. – Ты обычаи славей лучше меня знаешь, да и матриарх тебе пофиг, ты не из ее друзей. Как с вашей точки зрения, обвинения против меня сильно смотрятся? Скажи как славя-боец.
– Слабо. Больше похоже на гнев высокородных, чем на реальную вину.
– А если мы сбежим?
– Что? Илья, я еще слаба, но я могу снова дать тебе немного энергии. Кроме того, мне дали для лечения корень стирра, а он…
– Скада, милая, у меня в казарме под боком как минимум сорок славь нашего батальона. Считай сорок кос. Да с такой запиткой энергией я всю базу в лес с голой задницей выгоню, все три цивилизации. Сами с батальоном здесь останемся, с оружием и при всех припасах. Они у нас еще будут хлебушка под забором выпрашивать. Дело не в этом. Оно нам надо? Я уже досыта наелся последствиями того, что сначала делаю, а потом думаю. Ни хрена больше так не будет. Пока не пойму, что к чему, ничего делать не буду. А я не пойму, зачем нас судят, зачем нам дают сбежать. Сама видишь, охраны считай нет. Понимаешь, логики в происходящем не вижу никакой. Вот так сразу суд, обвинения. Кому это выгодно? Славе, Лене, имперскому командованию? Да зачем? Меня на место поставить? Нет же, для этого пары разговоров хватило бы и официального снятия с должности.
Скада долго молчала, Илья даже подумал, что инопланетянка уснула. Но нет.
– Илья, раз это не нужно нашим, значит, нужно тем, кто может на них надавить, – сказала, наконец, она.
– Наверное… – Парень снова задумался. – Слушай, а ведь ты права! – Илья аж сел на кровати. – Смотрящие! Меня уже один раз выгоняли бегать по Фортуне, потому что смотрящие запретили контакт трех цивилизаций. А теперь я вскрываю руины, про которые тоже было высказано «фе». Дескать, это остатки неправильной, искаженной цивилизации, – вспомнил давний разговор парень. – Уничтожьте и забудьте, так? А мы, то есть по большей части я, их изучаем. Более того… – Илья прикусил язык, чтобы не выболтать Скаде про ментальные ключи к подземным заводам. – Ах, хитрюги, – покачал головой парень. – Не хотят Илюше приказывать – остановись и не лезь, нам туда запретили. Хотят, чтобы Илюша таскал каштаны из огня, а все трое лидеров как бы ни при чем. Дескать, убежал Илья, обвиненный во всех грехах, вот и лазит по руинам. И рыбку съели и на… забор сели. А потом по результату можно Илью простить, а можно и орбитальным ударом сжечь, всего расходу – пара десятков граммов антиматерии. Нет уж, хрен вам.
Парень снова лег и накрылся одеялом до подбородка.
– Спокойной ночи, Скада. Пусть судят. Я им еще в глаза посмотреть хочу.
– Заковывать будете, сатрапы? – не удержался центурион от вопроса к пришедшим за ним мастер-ножам и «мечам». На сей раз настоящим, без подмены. Трое ленааа с клинками и двое вооруженных «мечей» – это серьезно.
– Зачем теперь-то? – пожал плечами один из «мечей», старший центурион по званию, выкладывая на стол в домике большой закрытый котелок и ставя термос. Затем добавил к нему вытащенный из недр рюкзака батон хлеба. – Заморите пока червячка, сидельцы, проголодались поди без завтрака? Сегодня у нас на обед макароны по-флотски и кофе. Хлебушек попробуйте из местной пшеницы. Только из печки, еще чуть теплый.
– Старший центурион Туманов, – узнал «меча» Илья и широко улыбнулся. – Василий Павлович, кажется? Вот так встреча, комбат-два… А это, стало быть, твои ленааа, расщедрилась Лена на мастер-ножей для нового батальона? Как там мои слави?
– Нормально, Илья. Служим потихоньку, притираемся друг к другу. Хорошие у тебя девочки.
– А то! Лично отбирал, для себя старался… Ладно, некогда трепаться. Слушай, господин старший центурион, какой хлебушек, какие макароны? Пошли уже. Без трех минут полдень, я так собственный трибунал просплю.
– А ты не торопись. Там без тебя начали.
– Чего? Как это без меня? – Как ни странно, Илья ощутил нешуточную обиду. Это что же, с ним вообще разговаривать не хотят? А как же набитый народом зал, гордый несломленный вид героя, его последнее слово судьям и палачам, которое запомнят потомки? Шоу отменяется? После вчерашних речей командующих тремя расами перед строем Илья себе все представлял совсем не так. Значит, даже в глаза ему посмотреть боятся… Правильно, кстати, боятся. Двое из троих судей так уж точно.
– По закону о военном трибунале во время войны присутствия подсудимого не требуется. Тройка разбирает дело и выносит приговор. Если приговор к «вышке», то его должен утвердить командующий. Или не утвердить, на его усмотрение. Но в твоем случае, Илья, судьи и командующие в одном лице, так что все скоро решится. Как раз поесть успеешь, – охотно прокомментировал ситуацию Туманов.
– И как я узнаю решение?
– Я тебе скажу. Мне обещали прислать текст приговора на коммуникатор.
– Ты же меня и в исполнение приведешь.
– Только после того, как пообедаешь. Мы же не звери.
Илья молча пожал плечами и открыл крышку котелка. Пахло вкусно, все-таки леночки земную еду толком готовить не умеют.
