Я глянула на каменную статуэтку и пару раз удивленно моргнула.
– Зачем?
– Ждут тебя, – отмахнулась горгулья, подпрыгнула и взлетела. – Обучающийся Веласкес, верните наследнику работу. Его котелок тоже должен варить, а не только улыбаться.
Ух ты! А справедливость в этом мире все-таки существует.
Победно улыбнувшись, я быстро собралась, встала и пошла к выходу.
М-м-м… Чудесный день!
На улице светило достаточно редкое в это время года солнышко, и на душе разом стало веселее. Вызов ректора не тревожил. Скорее всего, он хотел поговорить по поводу вчерашнего. Возможно, попросит не упоминать при других обучающихся о ларе, покровительствующем мышам.
Спокойная и жизнерадостная, я с широкой улыбкой поднялась к ректору и только теперь почувствовала запах оборотня, которого здесь не могло быть. Запах опавшей листвы, свежей крови и корицы… Удивительное сочетание! Так пах только один кот на моей памяти. Тот, с кем я еще не была готова встретиться.
Вот тебе и «чудесный день»!
Опустившись прямо на последнюю ступеньку лестницы, я схватилась руками за голову, лихорадочно соображая, что делать дальше. Малодушно сбежать, как я это сделала в прошлый раз, не получится. Закрытые двери не помеха, он уже тоже почувствовал меня. Побег будет лишь провокацией инстинктов хищника.
Покусанный каннис, ну почему именно сейчас? Все же было так хорошо! Я почти поверила, что нахожусь в относительной безопасности, немного расслабилась…
Ректор! Кошачьи боги, во всем виноват ректор!
Это Варениус знал причину моего здесь появления, но не Итон-Бенедикт… Что, если, сам того не осознавая, новый ректор выдал мое местоположение?
Словно в ответ на мои мысли дверь в кабинет ректора скрипнула, и на площадку вышел Итон-Бенедикт.
– Вейрис, вы в порядке?
Я отрицательно покачала головой, потом взяла себя в руки и ответила:
– Мне просто нужна еще одна минутка, чтобы прийти в себя.
Дверь закрылась, послышались тяжелые шаги, и рядом со мной на ступеньку присел бывший военный.
– Я понимаю, что вам страшно, Ноэми, – тихо сказал он. – Я понимаю, что вам неприятна эта встреча и вы бы сделали все, чтобы ее избежать, но прятаться вечно – это не выход из ситуации.
Гипнотизируя свои пальцы, я грустно улыбнулась, стараясь подавить внезапную волну разочарования. Списать все на незнание теперь не выйдет, ректор был в курсе. И, по всей видимости, сам стал инициатором этой встречи.
И это странно, ведь Итона-Бенедикта я считала более порядочным, а оказалось…
– Тебе нечего опасаться. – Сидящий рядом мужчина был полностью уверен в своих словах. – Я буду присутствовать при вашем разговоре.
– Нет! – Я решительно встала и свысока посмотрела на него. – Спасибо, но мы обойдемся без свидетелей.
Итон-Бенедикт хотел было возразить, но я уже смело шла по площадке, гордо расправив плечи. Дверная ручка обожгла холодом, скрип петель показался похоронным маршем, но я все-таки нашла в себе силы зайти внутрь кабинета и смело посмотреть в темно-желтые глаза с крохотными темно-коричневыми пятнышками на радужке.
– Привет, Джед.
* * *
– М-м-м! – завопил старший наследник, сбрасывая деревянные фигурки со стола.
Пожилая нянюшка, сидящая на низкой скамейке беседки, приоткрыла тяжелые веки и строго посмотрела на Глошада.
– М! – ударил кулаком по столу ее подопечный.
– Нет, Глошик, – покачала женщина практически полностью седой головой. – Сам разбросал, сам и собирай.
Обиженно поджав пухлые губы, молодой мужчина опустился на четвереньки и принялся ползать под столом, собирая разбросанные игрушки.
Когда-то – очень давно – один из лекарей, осматривавших старшего наследника, посоветовал раздавленным горем родителям в первую очередь кинуть все силы на развитие мелкой моторики юноши. Он же дал черный бархатный мешочек с деревянными фигурками.
Подарок очень понравился Глошаду. Он мог часами трогать резные игрушки, переставлять их с места на место, кидать. Каждый год ему дарили по пять новых фигурок, и со временем коллекция престолонаследника заметно выросла.
Могучий дровосек с огромным топором на плече; тонкий, как тростинка, представитель золотых эльфов, два почти идентичных паяца в нелепых нарядах и одноногий пират с занесенной над головой саблей – этими первыми пятью подаренными фигурками принц играл намного чаще.
Собрав разбросанные игрушки, Глошад выбрался из-под стола, опустился в высокое, словно трон, деревянное кресло, откинулся на спинку и еще раз оглядел фигурки. В черном бархатном мешочке теперь было около сотни деревянных людей, птиц, животных. Но сегодня Глошад вытащил из черного мешочка еще две фигуры – черную парду, лениво развалившуюся на широкой деревянной подставке, имитирующей лесной покров, и крохотного котенка, старательно вылизывающего переднюю лапку.
Старший престолонаследник играл в одну ему понятную игру: он тасовал фигурки, разбивая их по парам или тройкам, затем пристально смотрел на получившиеся комбинации, издавал недовольное «М-м-м!» и начинал заново.
– Бедный мальчик!
Печально вздохнув, старая нянюшка прикрыла глаза и тут же задремала, разморенная ласковыми лучами неожиданно выглянувшего солнышка.
* * *
Спровадив подопечного в комнату, Дерен с чистой совестью передал проверку экзаменационных листов Гуле и направился к главному зданию. Миновав второй этаж и площадку, ведущую в деканат, воин начал подниматься по лестнице в кабинет ректора, но неожиданно обнаружил того на верхней ступеньке.
– Только не говори, что потерял ключ от каби-нета.
Бывший капитан смерил телохранителя убийственным взглядом и медленно поднялся на ноги.
– Ты что-то хотел, Маккалич? – стряхивая невидимую пыль с брюк, поинтересовался он.
Дерен поднялся еще на несколько ступенек, чтобы сравняться в росте со своим собеседником, и решительно произнес:
– Поговорить.
Ректор обернулся, взглянул на массивную створку из уже давно почерневшего от времени дуба и на пару секунд застыл, словно прислушиваясь к тому, что происходило за закрытыми дверями.
– Ну да… – немного рассеянно выдохнул он, погруженный в свои мысли. Затем обернулся и вновь посмотрел на Маккалича. – Я не расслышал. Так зачем ты пришел? – немного потерянно спросил он.
Дерен мгновенно вышел из себя.
– Не притворяйся, Итон, – с угрозой сказал он. – Нам действительно надо поговорить.
– Да? – скрещивая на груди руки, снисходительно приподнял брови ректор. – И о чем же?
– Это была проверка… – зло выдохнул Макка-лич.
– Ты спрашиваешь или утверждаешь? – поднял выгоревшие на солнце брови Итон-Бенедикт и стал спускаться вниз.
