Уж не знаю, каких сил стоило Джеду сдержаться, но вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и неопытностью впавшей в любовное умопомрачение пардочки, он отскочил в сторону и неровной походкой побрел к ручью. Поджарые бока ходили ходуном, будто он три дня без отдыха гнал добычу, дыхание было хриплым и частым.
А еще, вопреки всеобщей кошачьей нелюбви к холодной воде, оборотень залез в ручей и на несколько секунд опустил морду в прохладный поток.
Что делала в это время я?
О-о-о… я была дико занята! Каталась по земле, поглядывая сквозь прищуренные глаза на прекрасного леопарда, и мурлыкала от счастья. Серьезно. Самой тошно вспоминать, но память удивительная штука – то, что важно и полезно, она забывает спустя каких-то пару часов или минут, а всякие позорные глупости хранит даже с большей тщательностью, чем кошка – свой хвост.
– Ты с кем-нибудь встречалась?
Вопрос Джеда застал меня врасплох, заставляя вынырнуть из глубин неловких воспоминаний прошлого.
– Что? – переспросила я, не до конца уверенная, что правильно его поняла.
Леопард откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди, и легкая тень полумрака, царящая в зале, упала на его слишком спокойное лицо.
– Ты встречалась с кем-нибудь после побега?
Он сказал это с легким оттенком безразличия, словно интересовался не верностью своей невесты, а неожиданным ливнем на прошлой неделе. Любой другой подумал бы, что тема собеседнику совершенно неинтересна и скучающий мужчина с трудом подавляет зевок, но я слишком хорошо знала Джеда, чтобы не заметить, какое сильное внутреннее напряжение испытывает сидящий напротив кот.
– Нет, Джед, – качнула я головой. – Есть только ты. Был, есть и будешь.
Кошачья сущность одобрительно замурчала и покачала головой, на сто процентов соглашаясь с моими словами.
– Сколько женщин… – Я нервно облизнула губы, не зная, как спросить его о том же самом. – Со сколькими ты… встречался?
Вот она, разница формулировок. Он интересуется, посмела ли его самка заинтересоваться кем-то другим, я же пытаюсь узнать число тех, с кем он мне изменил.
– Три, – без малейших сомнений ответил он.
Подавив внезапное желание треснуть Джеда промеж наглых желтых глаз серебряным блюдом из-под фруктов, я резко выдохнула и отвернулась.
– Я встречался полторы недели с твоей двоюродной сестрой Лолой, затем три или даже четыре месяца развлекался с милой леопардочкой из моих. Возможно, ты ее помнишь – Рина, внучка главы прайда.
Еще бы я не помнила эту пигалицу! Вот уж кто следил за Пятилеткой побед Джеда, не моргая. После официального объявления о нашей помолвке эта истеричка подкараулила меня и минут пятнадцать распиналась о Великой Любви. Обзывала разлучницей, а в конце монолога даже попыталась вцепиться мне в волосы.
Даже странно, что первой до Джеда-холостяка дорвалась Лола, а не она…
– Но в последние полгода, – как ни в чем не бывало продолжил леопард, – я чаще всего сплю с обычной женщиной. Мы познакомились при выполнении одного общего дела во благо Аристалии и с тех пор встречаемся для удовлетворения естественных потребностей.
Нет, вы его слышали? «Для удовлетворения естественных потребностей»!
Кошачья сущность дернула хвостом, встала на все четыре лапы и угрожающе зашипела, демонстрируя готовность хоть сейчас идти на поиски этой дев… коллеги по работе, чтобы расцарапать мерзавке лицо.
Почему! Почему этот пятнистый изменщик не хранил мне верность!
– Ревнуешь? – подначил кот.
– Ни капельки! – зло рявкнула я в ответ, вско-чила на ноги и сделала шаг в сторону лестничного проема.
Точнее, полшага, потому что Джед оказался намного проворнее. Встав рядом, он крепко сжал меня в объятих и ласково прикусил мочку уха.
– Ты такая соблазнительная, когда злишься… – утробно прорычал он, и по спине тут же побежала толпа возбужденных мурашек. – Мой прекрасный котенок.
Обмякнув от счастья, кошачья сущность плюхнулась на спину и капитулировала. Всё, эту можно выносить и укладывать на брачное ложе!
Вот только я, в отличие от своей пушистой и черной половинки, была гордой, принципиальной и безумно упрямой.
– Пусти! – Я вырвалась и зло глянула на мужчину. – Так нечестно, Джед! Ты пользуешься нашим влечением. Пользуешься тем, что я не могу сопротивляться!
– Пользуюсь, – нагло улыбнулся кот. – Мало того, намеренно провоцирую тебя на ревность.
– Покусанный каннис, – закричала я на весь зал, – но зачем?! Зачем!
Джед наклонился и, едва касаясь моих губ своими, тихо признался:
– Потому что без тебя задыхался от ревности каждый день.
Я опустила голову и обняла себя за плечи. Кошачьи боги, это ведь я бросила Джеда. Я убежала, поджав хвост, и пряталась полтора года. Это на меня надо рычать и с возмущением размышлять о рукоприкладстве и членовредительстве. И уж конечно, у меня нет никакого права испытывать ни ревность, ни возмущение.
Какая же я все-таки…
– Прости, – с трудом сдерживая подступающие слезы, прошептала я, чувствуя, как неприятно запершило в горле.
Джед вздохнул, обнял меня одной рукой, а другой с невероятной нежностью провел по моим длинным черным волосам. Тут же, уткнувшись носом в его темно-серый джемпер, я вдохнула восхитительный аромат любимого кота и тихонько всхлипнула.
– Тише, мой котенок, – горячо зашептал он, успокаивающе поглаживая по спине и волосам. – Обещаю, что больше не подниму эту тему до завтрашнего дня. Ты только не плачь. Договорились?
Кивнув, я быстро вытерла ладонями мокрые глаза и с неохотой отстранилась.
– Мне надо привести себя в порядок, – слабо улыбнувшись, сказала я.
Джед махнул рукой в сторону неприметного коридорчика, показывая верное направление и, легонько поцеловав в губы, шепнул:
– Жду тебя.
Опустив глаза в пол, я чуть ли не бегом пересекла зал и оказалась в спасительном коридоре, ведущем в дамскую комнатку.
В кабинете ректора Джед был прав. Я о многом не подумала, в частности – о близких мне людях. Маячившие на горизонте свобода, самостоятельность и новые возможности застилали глаза и парализовали те участки души, которые отвечали за совесть и привязанность к близким.
Умывшись прохладной водой и расчесав волосы, я бросила в зеркало еще один осуждающий себя взгляд и вышла.
Странно, когда я шла сюда, в коридоре ярко горел верхний свет, а сейчас мерцали только слабые огни в нишах на стене. Для оборотня полумрак не помеха, но все-таки удивительно, что хозяин ресторана решил убавить иллюминацию так рано…
Внезапно чья-то рука схватила за талию, а вторая зажала рот. Я и опомниться не успела, как неизвестный втолкнул меня в одно из служебных помещений и зашел сам. С тихим щелчком закрылась дверь, и маленькая каморка погрузилась во мрак.
