– Стыдно?
Вместо ответа я отрицательно покачала головой и придвинулась к лицу мужчины вплотную.
– Ректор, – потрясенно прошептала, глядя в его ярко-зеленые глаза, – у вас зрачок вертикальный!
Итон-Бенедикт шумно вздохнул, зажмурился, тряхнул головой и вновь посмотрел на меня… самыми обычными, я бы даже сказала – незамысловато-зелеными глазами.
– Тебе показалось, – сухо произнес он.
Продолжая обеими руками удерживать разнеженную мятой и валериановой смесью парду, ректор повернулся к лестнице, прижал меня покрепче и наклонился.
– Вейрис, – сказал он, поднимая со ступеньки брошенный мною халат и ловко накидывая его на мои голые плечи, – я что сказал делать?
– Готовиться к ужину, – послушно отозвалась я.
– Так какого… – повысил голос мужчина. – Вы же обещали… Нет, вы клялись собственным хвостом, что больше не тронете мышей Блоша. И что я вижу? Вместо того чтобы собираться на важный вечер, вы гоняете мышей по подвалу!
– У нас была реконструкция военных действий на Лебединой заставе, – попыталась выкрутиться я.
– Пи! – неожиданно подтвердили мыши.
Итон-Бенедикт оглядел тяжелым взглядом место нешуточный битвы, оценил разрушенные укрытия и катапульты, затем мрачно глянул на меня и уточнил:
– Вейрис, вам хвост сразу оторвать или подождать, пока не пройдет эффект от действия валерьянки?
Я обиделась! Прям взяла и очень капитально обиделась!
С видом оскорбленной невинности посмотрела на мужчину, затем сообразила, что все еще продолжаю висеть на ректоре подобно маленькой мартышке, сжимая чужие бедра ногами, а в такой позе обижаться вроде бы неудобно.
Запахнув халат на груди, я слезла с ректора, решительно посмотрела на Итона-Бенедикта, готовясь высказать накипевшее за три декады, но неожиданно подкосившиеся в коленях ноги заставили меня ойкнуть и шлепнуться на ступеньку.
Вот вам и кошачья грация!
– Определенно. Подожду, пока вас отпустит действие порошка, а уже затем примусь за откручивание хвоста, – откровенно потешаясь надо мной, насмешливо произнес мужчина.
Неожиданно к Итону-Бенедикту подскочил сначала один мышонок, за ним еще парочка, а через секунду к ногам ректора рванулись и все остальные. Мышата пищали, весьма эмоционально жестикулировали и указывали в мою сторону тонкими хво-стами.
Ну все… Слезайте, граждане, приехали… Капец! Дожила. Меня, чистокровную парду, выгораживают перед ректором мыши!
– Хватит! – неожиданно зло рявкнул мужчина.
Мыши, издав испуганное «пи-и», кинулись врассыпную, а ректор устало вздохнул и протянул руку.
– Подъем, пардочка, – приказал он строгим голосом.
Мне никаких «подъемов» делать не хотелось, но кто станет слушать возмущенные вопли кошечки? Поддерживая меня за талию (а на деле – подпихивая в спину), ректор помог преодолеть лестничный подъем, дважды подхватил, когда я попыталась сделать кульбит и рухнуть вниз, а затем распахнул двери на площадку, где нас встретили первые зрители.
– А что случилось? – совершенно безучастным голосом спросила Айрис Рукало.
Точно с такой же интонацией обычно интересуются, был ли на прошлой декаде дождик, кто последний в очереди и как пройти по нужному адресу.
– Помочь? – куда более дружелюбно отреагировал Ши-Ван, и я на пару мгновений даже прониклась к нему симпатией. Но потом рыжеволосый преподаватель продолжил: – У меня как раз совершенно случайно в подсобке завалялись инструменты для отрывания лап, усов и хвоста.
– Совершенно случайно? – недоверчиво переспросила я и вновь попыталась завалиться набок.
– Как-нибудь сам управлюсь, – зло ответил ректор, хватая меня за талию.
Между прочим, грубо и больно, а я существо нежное и ранимое.
Кстати, о ранимых и нежных… По лестнице быстро сбежал младший наследник престола и замер, удивленно уставившись на меня с ректором.
– Джеромчик! – радостно заулыбалась я, протягивая к парню руки. – Иди скорей ко мне!
Светловолосый принц посмотрел на меня с явным недоверием и остался стоять, словно прирос к полу. Ну и ладно, стойте себе на здоровье, ваше королевское высочество. Мы девушки не гордые, мы и сами можем подойти.
Я сделала шаг, естественно, пошатнулась и начала заваливаться вперед. Попытавшийся удержать неустойчивую девушку ректор вновь ухватил меня за талию, но просчитался: парда все равно повалилась, оставив в его руках свой халат. На прощание.
И блистать бы кошке этим вечером с разбитым о дощатый пол носом, но младший наследник оказался сообразительным и, что более важно, на редкость быстрым. Подхватил, помог устоять на ватных ногах и неожиданно замер, оторопело глядя на пардочку, так сказать, во всей ее природной красе.
Лично меня (как, впрочем, и большинство других оборотней) собственная нагота ну ни капли не смущала. Особенно сейчас, когда весь мир стремительно кружился и куда-то летел, заражая невероятным оптимизмом. Зато на окружающих мой вид произвел эффект рванувшего ящичка с фейерверком. То есть все стояли и таращились на меня, как на праздничный салют.
Первым отошел от культурного шока Итон-Бенедикт.
Ректор стремительно шагнул ко мне, вновь накидывая халат на мои голые плечи. Вернув себе возможность двигаться, Джером подключился к процессу одевания, умудрившись пропихнуть мои руки в рукава и запахнуть полы халата. Итоговым штрихом стал тугой узел, поспешно завязанный Итоном-Бенедиктом. И что-то подсказывало, что впопыхах бывший моряк автоматически завязал какой-нибудь скорняжный или змеиный узел, который даже с моим выдающимся маникюром хрен распутаешь. Но горевать и печалиться по этому поводу я не стала – настроение было не то.
А еще я вдруг вспомнила о проигранном споре, поднялась на носочки и смачно чмокнула вконец растерявшегося парня в щеку.
– Все. Теперь мы квиты.
Но младший наследник, казалось, напрочь забыл о споре.
– Что с тобой? – обеспокоенно протянул Джером, трогая мой лоб прохладной ладонью.
– Меня мыши валерьянкой накачали, – доверительно прошептала я, а затем приложила указательный палец к его губам. – Только ш-ш-ш… Никому ни слова. Если декан Маккалич узнает, что я провалила этот грандиозный вечер подготовки, тут такое начнется!
– А ректора мы, значит, не боимся? – прогремело сзади.
Растерянно оглянувшись, я даже не сразу поверила, что вопрос задал Итон-Бенедикт. Ну уж слишком зло и жутко прозвучал его голос в коридоре западной пристройки, где вот уже три декады располагался факультет закрытых знаний.
– А чего вас бояться? – Я пожала плечами. – Вы же мягкий.
Итон-Бенедикт сжал губы, недовольно сощурился и прошипел:
– Мягкий, значит…
