Бабушка повернулась и снисходительно посоветовала:
– Мозг включи.
* * *
Катрин поправила волосы, расстегнула пуговицу блузки, делая вырез еще более глубоким и откровенным, и вошла в кабинет. Склонив голову над кипой документов, в своем кресле сидел светловолосый мужчина. Его лицо было сосредоточенно и угрюмо, выгоревшие на солнце брови сведены на переносице, а губы недовольно поджаты.
Он был явно не в духе, но Катрин знала великолепный способ поднять ему настроение. Распространяя на всю комнату приторно-сладкий аромат любимых духов, парда неслышно приблизилась, обняла сидящего сзади и мурлыкнула:
– Ито-он…
Ректор Академии дернул плечом и буркнул:
– Не сейчас.
Парда недовольно скривилась от едва уловимой нотки пренебрежения, прозвучавшей в его голосе, но тотчас взяла себя в руки и вновь пошла в атаку.
– Итон, я соскучилась…
Ее руки скользнули вниз, поглаживая скрытую под рубашкой могучую грудь, а губы ласково коснулись теплой кожи.
– Катрин, я же сказал: не сейчас, – вновь недовольно буркнул он, не отрываясь от чтения каких-то бумаг.
Женщина вспыхнула и отпрянула. Итон-Бенедикт сказал «не сейчас», но прозвучало это как «отстань». Стараясь скрыть раздражение, парда гордо вскинула подбородок и отошла к окну.
– Ты слишком много работаешь, – холодно заметила она, глядя на заваленный бумагами, папками и книгами стол. – Пора бы прерваться и отдохнуть.
– Я в порядке, – сухо бросил Итон-Бенедикт.
Катрин поджала губы и фыркнула.
– Глянь на себя, – начала она. – Рубашка вчерашняя, под глазами синяки. Ты явно устал.
Итон оторвался от чтения, скользнул по своей любовнице равнодушным взглядом и вновь уткнулся в бумаги.
– Устают от нелюбимого… дела, а я на своем месте.
Катрин мысленно зашипела, отвернулась и принялась с хмурым видом изучать пейзаж за окном.
Она теряла Итона медленно и безвозвратно. Его уже не удовлетворяли одни только страстные ночи, которые связывали их в начале этих безумных отношений. Теперь у бывшего капитана появилось новое увлечение – его работа, а с таким серьезным противником парда просто не могла соперничать.
Растерянно глядя в окно, Катрин прикидывала варианты дальнейших действий, как вдруг заметила на дорожке, ведущей к домику ректора, маленькую хрупкую фигуру. То, что к дому приближалась парда, было очевидно: уж слишком легко, грациозно и соблазнительно двигалась девушка. К тому же уникальный блестяще-черный цвет волос светился, словно опознавательная карточка.
Катрин сжала край занавески и прорычала:
– Если ты хотел повеселиться в более молодой компании, мог бы сразу сказать, что я лишняя в этом доме.
– Не говори ерунды.
Кровь бросилась в лицо гостьи. Она тихо зашипела и со злостью глянула на приближающуюся девушку. Кто это может быть?
Катрин знала всех конкуренток и еще до появления Итона в городе навестила каждую, чтобы быть уверенной в том, что охота пройдет удачно. Но получить удар от своих кошка не рассчитывала. Сейчас она пожинала горькие плоды нахлынувшего понимания. Так вот почему последние несколько декад Итон не приходил к ней, ссылаясь на занятость! Вот почему не вспоминал! Соперницей была не работа – соперницей была его новая пардочка.
Катрин прищурилась, узнала девушку и, мысленно порадовавшись, что маскарад перед домом Джеда не был пустой тратой времени, решилась на скандал.
– Это внучка Лили Вейрис? – в лоб спросила она. – Это с ней ты теперь предпочитаешь проводить ночи?
Итон-Бенедикт оторвался от бумаг и впервые посмотрел на собеседницу ясным взглядом.
– Ты о чем?
Психанув, взбешенная женщина развернулась и непроизвольно выпустила когти.
– Я про эту пигалицу! – зарычала она, надвигаясь на любовника. – «Ах, Катрин, – передразнивая, начала она, – ты бы видела эту школу! Этих бедных детей ничему не учат… Преподавателям платят копейки… Департамент образования плевать хотел на школу… Дети живут в отвратительных условиях!..»
Итон отложил бумаги, откинулся в кресле и непонимающе посмотрел на внезапно разошедшуюся любовницу.
– Катрин, в чем дело?
– В чем дело? – фыркнула парда и обличительно ткнула когтем в его сторону. – Ты строил из себя невесть кого, а сам выбрал это местечко, чтобы быть поближе к молоденьким и неопытным. Конечно, с неопытной дурочкой всяко веселей, да? Ее и поучить можно, и в невинность поиграть, и рыцаря из себя построить! Так ведь?
Вздохнув, так ничего и не понявший ректор встал, обошел Катрин и выглянул в окно. Вопреки ожиданиям Катрин, вид приближающейся девушки еще больше испортил его настроение.
Грубо выругавшись, он яростно схватил валяющийся в кресле пиджак, набросил на плечи и, буркнув: «Я сейчас», скрылся за дверью.
* * *
Бабушкин совет был прост и прекрасен, вот только готовых решений не предполагал. Размышляя, как исправить ситуацию с Джеромом, я покинула салон красоты и в задумчивости пошла по дорожке мимо магазинных витрин, лавочек и крохотных домиков с кучей квартир.
В конце улицы включенный мозг так и не придумал ничего путного, зато взгляд зацепился за великолепную витрину кондитерской, о которой с таким упоением рассказывала ассистентка бабушки. Зайдя внутрь, я точно в картинной галерее прохаживалась между выставленными образцами кулинарного искусства, пока чуткий нос не уловил знакомый запах. Притормозив у витрины, с легкостью опознала приятно пахнущий пирог с клубничной начинкой, и воспоминания тотчас перенесли меня в тот день, когда Итон-Бенедикт пригласил мокрую пардочку на чай. Все словно встало на свои места.
Шаг первый – извиниться перед ректором. Я была груба, не права и вообще сверх меры эмоциональна. Шаг второй – рассказать ему о сговоре с Маккаличем и попросить совета. Итон-Бенедикт благороден, пусть не по происхождению, но все же… Он обязательно придумает, как исправить мою оплошность и заглушить муки совести. Шаг третий – вернуться на ужин к ребятам. Вне зависимости от моего решения и совета ректора, Джером получит этот вечер, прогулку под луной и мое безраздельное внимание просто потому, что мне хочется порадовать его. Шаг четвертый… Ну, там видно будет!
А сейчас…
– Девушка, – позвала я улыбчивую продавщицу, – мне нужны ваши рекомендации.
Спустя двадцать минут я уверенно топала по тропинке, ведущей к домику директора Варениуса, в котором теперь проживал Итон-Бенедикт. В руках благоухал белый бумажный пакет огромных размеров, в котором лежали пирог с клубничной начинкой, рекомендованные Ширлой вафли, несколько бутылочек со сладкими сиропами и большая полупрозрачная коробка пирожных с заварным кремом. Я хотела купить еще и безе, но на них банально не хватило денег.
