Одно плохо – чад стоял неслабый. Выдёргиваю шарф из-под армированного воротника, повязываю на лицо. Марк отступает мне за спину. Смекнув, что Марк решил «переработать» Скверну, приотстаю – тоже заслоняя его своей широкой спиной. Да-да! Жизнь в этом Мире, со всеми этими перебежками, тасканием на себе пудов стали, маханием железяками, изрядно прирастила мне мяса и держит всё это в тонусе.
Марк проводит ритуал, опять подлетает над полом на долю секунды в глубоком вздохе, презрев гравитацию. Глаза его стали бездонными озёрами в глубоких пещерах – чёрные провалы. Кожа посерела, стала, как у Некроманта.
– Хороший накопитель, – говорит Марк голосом, лишь отдалённо напоминающим его «обычный» голос, – много Силы в него загоню.
– Лучше попробуй меч Серого зарядить, – толкаю я Тёмного в бок и закрываю его своим телом от возможных взглядов «волонтёров».
Да, это я научил Марка способу «перекачивать» Силу из одного магического резервуара в другой. Все Маги могут «слить» Силу из своего внутреннего резерва в амулет, артефакт или в накопитель. Но мой способ совсем на других принципах основан. Каких? Кроме простой «перекачки» этот способ ещё и преобразовывает её? Из Тёмной Силы, Света, Силы Стихий делает безликую и бесцветную магическую энергию? И наоборот – безликая Сила во мне становится Светом или коричневым оттенком Силы земли, в Марке – Тьмой? Не знаю. Это разработка профессора магических наук, что представился мне Чесом и передал мне свои знания. Так что в теории – я не «втыкаю», использую – по наитию. Вот, даже Марка смог научить.
И теперь Марк очистит эти подземелья от Скверны, использует этот дармовой источник энергии для зарядки всех наших «батареек». А у нас их уже накопилось изрядно – накопители, амулеты, артефакты.
И всё – в его Мешке. Хотел сказать – безразмерном. До вчерашнего вечера так и думали. Но вчера Марк не смог запихнуть в него понравившееся мне копьё. Говорит – место кончилось. Марк тоже был удивлён. Потому ходили к алхимикам и знахарям – сдавали трофеи, кузнецам сдали – металлолом. Да и просто – Марк провёл «дефрагментацию» Мешка. Говорит, появилось ощущение, что стал чувствовать, что и где «лежит». А до этого – сунул предмет в Мешок, пожелал «положить», рука опустела. Соответственно, и наоборот. Сунул руку, пожелал – в руке появилось то, что ты хотел достать. Как-то так!
И вот мы, как поршень по камере сгорания, идём по этим подземным тоннелям и залам. В тоннелях было сложнее всего – дым застил. В залах дым рассеивался. Работала какая-то система конвекции воздуха. И холодно так, что – пар изо рта.
Поток мумий стал иссякать. Уже не стекались вереницами. Ковыляли одиночными паралитиками. Ребята даже спорили, кто будет «развлекаться»?
Отвлёк от общего веселья «Спартака».
– Захоронок нет? – спрашиваю раскрасневшегося от рубки сухих тел гоба.
– Не чую, – мотает головой гоб.
– Прекращай. Забыл, кто ты? Ты – Спартак. Тебе не пристало ребячество.
Гоб вздохнул. Стал оправлять одежду, осанка, взгляд. Вот! Так!
– Надо найти их лёжку. Гнездо. Не знаю – как назвать. То место, где всё это происходило.
Гоб задумался.
– Туда нам надо, – сипит Марк.
– Туда нам надо! – громогласно оповещает гоб.
Корк разворачивает строй. Поршнем входим в очередной коридор.
– Паутина! – удивляюсь я.
Нити, в темноте совершенно невидимые, в свете Фонарика отблёскивающие серебром, пробегали то тут, то там.
Народ пожимает плечами. Ну, паутина. И чё? Нити паутины с рыболовную леску толщиной? Меч режет легко. А вот рука не рвёт. Попадёшь в такую – застрянешь. А без ножа – навсегда.
– Это какого размера паук, что плетёт такую сеть? – задал я очевидный вопрос. Пробрало…
Смешки и прибаутки иссякли. Щиты – снова – стеной.
Выход из коридора нам перекрыла сплошная серая полупрозрачная сеть паутины. Один из бойцов рубанул топором. Топор не только не рассёк сеть, но и застрял. Прилип!
Огневик матюкнулся, мазнул рукой – сеть пыхнула короткой вспышкой, сгорая без остатка. Раздался грохот падающего топора.
– Стена, вперёд! – командует Корк. – Маги, за спину! Спартак, с Магами! Прикрывать! Серый, тыл!
Заходим в белый зал. Белый – от сплошного слоя паутины. Сплошного и очень толстого. Видим несколько «куколок», подвешенных к потолку. Только там – не личинки, там – люди. В виде – консервов.
Как они спелись? Пауки и сущность? Зачем сущность приводила марионеток с порабощённым разумом к паукам? Зачем? И где пауки?
В нас полетели полупрозрачные жгуты. Прилипали, опутывали. Резкие рывки за нить паутины вырывали из рук щиты, оружие, валили с ног.
– Вон он! – кричит гоб. – Сверху!
Вот этот жучок-паучок! Тело размером с двухсотлитровую бочку, лапы, как гидравлические опоры крана. Двигается по кружевам своей паутины с ускорением спортивного болида.
– Огонь! Жги, на хрен, всё! – кричу я, не слыша самого себя – от срабатывания Ниппеля, обрезавшего все нити паутины, опять заложило уши.
Огневик стал читать рэп, махая руками, выкручивая ими замысловатые пасы. Кольцо огня, с рёвом, стало расходиться от нас. Сплошная стена пламени – с треском – пожирала паутину. Копоть, дым, летящие хлопья сажи. Ни черта не видно! И в этой мути – быть бы нам покойниками и мумиями, если бы не Ниппель! Паук атакует стремительно, как росчерк стрелы. Но, врезавшись в Абсолютный Барьер, с треском лопающегося хитина и визгом от боли падает.
– Руби! – ревёт Корк.
Его секира первой отсекает – с глухим щелчком – лапу пауку. Но это – Моргун! Следующий удар «волонтёра» – как в рельсу – глухой удар и звон лопнувшего топора. А сам боец летит назад, пробитый другой лапой. Серый, ужом вильнув под нашими руками, отсекает ещё одну лапу пауку, у самого панциря. Паук снова рухнул. Как безумные кольщики дров, рубим паука. Без особого успеха – хитин, что броня БТР, – не пробить! А вот наши тела и наша броня для паука – не проблема. Досталось, как раз, гобу – резкий удар паука наотмашь – «Спартак» летит, впечатывается в стену, сползает, как шлепок майонезный, без чувств.
А точку ставит Серый. Вонзая свой Изумрудный Клинок прямо между жвалами пауку. Видимо, пробив мозг твари. Паук замер. Тут же и Марк заносит свой Клинок Тьмы. Хватаю его за руку:
– Не спеши! В труху же всё обернёшь! Моргун! Отрубай жвалы, отдирай панцирь!
Прочность хитинового панциря паука поразительная. Все удары всеми видами оружия были блокированы. Топоры и мечи бессильно отскакивали. Моргун скидывает доспехи. Поворачивается ко мне. Влепил ему смачную оплеуху. Наотмашь! Аж ладонь «отсохла». Корк распухает, как резиновая лодка, накачиваемая мощным компрессором. Это раньше – обзови его – надувается. Теперь – плюнь в глаз – утрётся и лыбится. Тьфу! Тоже мне – зверь! А самому себя ему «распалять» долго.
