Покидаем город с некоторым сожалением. Сначала город мне не понравился. Но теперь он будет более приятно ассоциироваться. Только вот – больше ни ногой! Наследил я. Не уследил.
Глава 15
Два дня скорого марша утомили. Потому, когда добрались до этой приметной скалы, свалились на землю без сил.
Раскрылся Ниппель, привычно закупорив на секунду уши. Почему? А, родненькие! Бродяжки спешат поздороваться. Да – беспонтовые какие! Выбеленные светилом, дождями и ветрами, голые и безоружные. И всего – трое. Даже подниматься лень. Кидаю в каждого по СШГ. Рассыпались. Чудно. Хотел напугать. Мощь петарды возросла? Или такие дохлые Бродяги?
Вот, не думал, что скажу такое – но мне сейчас не хватает Душары. Кто мне прочтёт лекцию по магическому сопромату? Мне теперь самому догадываться – почему они лишили гоба удовольствия погонять их по пустошам.
– Злой ты, Дед! – говорит гоб. – И жадный!
А я о чём?
– А ты чё хавальник разинул, командир Туев? Два круга вокруг скалы! Марш! – беззлобно, для профилактики, командую я.
– И я пройдусь, – поднимается Серый.
– А тебе команды не было, – встрял Корк, – но, чтобы ты запомнил, как инициатива имеет инициатора, прогуляй коней, пока не запалились.
Откидываюсь на спину, руки за голову, ногу на ногу, улыбаюсь. Может, я и не педагог, но из Корка явно толк выходит. Хороший или не очень – видно будет. Но что-то получается.
– А ты, Марк, не лыбься! Дрова ищи. Ищи! Из кармана твоего всегда успеем потратить, – продолжает строить всех рядами, по четверо, Корк.
– Ещё один – командир Туев! – вздыхает Марк. – А то ты не знаешь, что дров тут в принципе – нет! А ты что будешь делать?
– А Тёмным слова не давали! Работайте, негры! Светило ещё высоко! А я буду планировать завтрашний день! – отвечает Корк и, как и я, заваливается на спину. И даже – глаза закрыл. На него налетели сразу трое, пытаясь раздавить его и смять ему латный горжет – воротник.
Корк взревел, распух, но – слегка, чтобы доспех не порвать. И даже клыки изо рта не вылезли. Раскидал всех троих. И начался типичный американский футбол. Квотербэк Корк прорывается, но его атакуют сразу три защитника. На трёх уровнях. Гоба Корк перепрыгнул, от Серого увернулся, от Марка пригнулся. Потом – сгрёб их всех в охапку, стукнул шлемами друг об друга и волшебными пендалями отправил выполнять порученное. Принцип права сильного – в действии. Не доходит словами – постучим в шлем.
И вот через полчаса, в сумерках, при отблесках костра, беседы разговариваем и разговоры беседуем. Сегодня Серый – повстанец и Спартак – предводитель рабов, а Корк – Цезарь, бунт усмиряющий огнём и мечом. Штабная игра. С уже привычной для ребят шахматной доской и фигурками. Только шахматы у нас – непривычные. У Корка сегодня – полный набор фигур, а у Серого – два ряда пешек. И обязательная легенда. А игроки комментируют свои решения. Арбитр сегодня – не я. Марк. Правда, Марк – плохой судья. Пешкам «подыгрывает», как изначально слабой стороне.
Появление Олега я почувствовал уже давно. Уже пять минут он стоит в темноте и слушает ребят. Я встал, разминая ноги, походил.
Мы, с Олегом, занимаемся всем этим не для стимуляции ЧСВ
[3], не для обогащения. Не для возвеличивания самих себя. Мы – ради этих щеглов. Ради них. Всё, что мы делаем, – тренировка их. Натаскивание их на задачи, что перед ними встали. И встанут, когда они одолеют эти кручи. Потому как: «Лучше гор могут быть только горы, на которых ты ещё не бывал».
Потому Олег слушает весёлую перебранку парней, ибо он тоже чует, как время убегает сквозь пальцы.
Походил вокруг костра, за спинами ребят, продолжая наматывать спираль, подошёл к своему старому другу.
– Стоит? – спросил он меня.
Мы настолько едины с ним, что все эти «Привет-привет, пока-пока» – мишура. Настолько едины, что он продолжил мою мысль – так мы понимаем друг друга. И он знал тогда, что я ему набью морду. Но всё одно – сделал по-своему, чтобы убедиться, что я – это я. В этом Мире, мире магии и меча, не в чём нельзя быть уверенным. Вон он, сидит – Ястреб, который совсем не Ястреб.
– А надо? – отвечаю.
Мы не смотрим друг на друга. Мы не обсуждаем мнения. Мы думаем одну мысль на двоих.
– Искушение возможностью убийства нашего мальчика – само по себе сильное потрясение для Гадкого Утёнка. Надо его разбудить. Не нравится мне его… – я замолчал, нужное слово вылетело. Так бывает, когда в голову пришла… идея.
– Отрицание самого себя? – помог Олег. – И я так же думаю. Он, как и мы, пытается убежать от судьбы. А судьба его – вести людей. Смотри. Пешки ведёт. Твой Черныш давно бы опрокинул доску.
– Он не ответственности боится, – говорю, – это – неуверенность. Неуверенность в собственных силах, неуверенность в собственном праве и верности своего пути. А когда ты сам в себя не веришь, кто поверит в тебя?
– Он уже завидовал, что вокруг Птенца – такая команда?
– И не раз.
– Работаем!
– Работаем!
Партия, меж тем, закончилась. Корк выразил восхищение. Ему было нелегко – при явном преимуществе. Развернули доску. А Марк стал «подыгрывать» – опять Серому. За что получил меткий плевок в правый глаз от гоба и с криками начал гонять зверолюда по пустоши, родной для гоба. Оттого гонки эти были шумные, долгие и – потные. Но безрезультатные.
– Что Маугли? – спрашивает Олег.
– Почти. По методикам «майданов» подтянуть надо. Как-то не было повода к такому. Тактика, стратегия, управление, психология коллективов, логика – уже на уровне.
– Что по Кулаку?
Даю расклад по последнему делу. Олег думает. Ну, это его проект – дело Кулака. Все мутки – у него. Пусть доводит до конца. Нужен буду – маякнёт.
– Это ты хорошо придумал по диспетчерам и субподрядчикам. Так ты это назвал? Может, и организуем именно так работу «Красной Звезды»? Безликий и тайный главк и – артели – звёзды?
– А где главк – там и ЦК. И секретарь ЦК. Запахло родиной.
– Всё бы тебе зубоскалить.
– А я без шуток. Если появится что-то типа ЦК, появится генеральный секретарь. Четырежды Герой Союза. С четырьмя золотыми звездами. И «Красная Звезда» станет тем, чем сейчас являются Пауки.
– Твои предложения?
– Нет предложений. Только – опасения.
– Есть такая вероятность, – соглашается Олег. – А где ЦК, там и ЧК.
– И без ЧК не обойтись даже без ЦК, – вздыхаю.
Молчим. Смотрим, как Марк убеждает, гоба, что он «честно-честно» простил. Гоб не верит. С внешностью Спартака к нему пришло и улучшение памяти. И второй раз он не купится.
