Марли находилась в своем офисе с шести утра.
После того как Николас позвонил ей около трех часов ночи, она почти не спала.
До его отъезда в суд они говорили по телефону четыре раза.
Все указывало на то, что спектакль,
разыгранный с Хоппи, — дело рук Фитча, иначе с чего бы это мистер Кристано стал
угрожать Хоппи тюрьмой, если тот не сможет убедить Милли проголосовать
правильно? Марли исписала множество страниц, разослала множество запросов в
разные авиакомпании, сделала множество звонков по своему сотовому телефону.
Информация потихоньку стекалась к ней. Единственным человеком по имени Джордж
Кристано, чей телефонный номер значился в справочнике столичного округа
Колумбия, жил в Александрии. Марли позвонила ему около четырех утра и
представилась сотрудницей авиакомпании “Дельта”. Она объяснила, что возле Тампы
потерпел аварию самолет, на борту которого находился некий мистер Кристано, они
хотели узнать у александрийского абонента, тот ли он мистер Кристано, который
работал в министерстве юстиции. Нет, он — тот мистер Кристано, который, слава
Богу, работал в департаменте здравоохранения. Марли извинилась, повесила трубку
и представила себе, как бедняга будет ловить теперь информацию о катастрофе в
новостях Си-эн-эн.
Сделав несколько десятков звонков, она убедилась,
что не существовало никаких агентов ФБР Ничмена и Нейпаера, работающих ни в
Атланте, ни в Билокси, ни в Новом Орлеане, ни в Мобайле, ни в каком-либо другом
городе. Теперь они с Николасом были почти уверены, что это подставные лица, но
требовалось подтверждение, и она звонила репортерам, полицейским, по горячей
линии ФБР, в правительственную службу информации...
Когда ровно в десять Фитч прибыл к ней, стол
был чист и телефон спрятан в маленький шкафчик. Они бодро поздоровались. Фитчу
до смерти хотелось знать, кем она была до того, как стала Клер Климент, а она
все еще размышляла, как использовать то, что они узнали о его жульничестве с
Хоппи.
— Вы бы лучше заканчивали поскорее, Фитч, жюри
уже обессилело.
— К пяти часам закончим. Это достаточно быстро?
— Будем надеяться. Вы не облегчаете Николасу
его работу.
— Я велел Кейблу поторопиться. Это все, что я
могу.
— У нас проблема с Рикки Коулмен. Николас
потратил на нее немало времени, но она — крепкий орешек. Коллеги в жюри ее
уважают, и мужчины, и женщины, и Николас говорит, что она постепенно
приобретает влияние на них. Его это даже удивляет.
— А она хочет обвинительного приговора?
— Похоже, что да, хотя впрямую они этого не
обсуждали. Николас считает, что она испытывает неприязнь к табачным компаниям
из-за того, что своей продукцией они совращают детей. Не то чтобы она
испытывала сострадание к семье Вуд, но ей хочется наказать табакопроизводителей
за то, что они портят юное поколение. Так или иначе, вы сказали, что у нас есть
для нее сюрприз.
Без комментариев и формальностей Фитч достал
из чемоданчика один листок бумаги и подтолкнул его Марли через стол. Она быстро
просмотрела его.
— Аборт, вот как? — сказала она без особого
удивления.
— Ага.
— Вы уверены, что это именно она?
— Абсолютно. Она училась в этом колледже.
— Это может пригодиться.
— Он найдет возможность показать ей это?
Марли опустила бумагу на стол и посмотрела на
Фитча.
— А вы бы нашли за десять миллионов долларов?
— Конечно. Почему бы нет? Она видит это,
голосует, как надо, и все забыто — ее маленькая темная тайна погребена
навсегда. Если она склонится в другую сторону, над ней нависнет угроза. Простая
торговля.
— Приблизительно так. — Сложив листок, Марли
убрала его со стола. — Не сомневайтесь в смелости Ника. Мы давно продумали весь
свой план.
— Насколько давно?
— Это не важно. На Хермана Граймза у вас
ничего нет?
— Ничегошеньки. Николасу придется справляться
с ним во время обсуждения.
— Благодарю за совет.
— Он ведь уверен, черт возьми, что ему хорошо
заплатят, правда? Как вы думаете, за десять миллионов он сможет склонить на
свою сторону несколько присяжных?
— Уже склонил, Фитч. Они у него в кармане. Но
он хочет единогласного вердикта, а с Херманом может возникнуть проблема.
— Ну так избавьтесь от сукина сына. Вы ведь,
кажется, любите играть в эту игру.
— Мы рассматриваем такую возможность. Фитч
удивленно покачал головой.
— Вы отдаете себе отчет в том, насколько все
это опасно?
— Думаю, что да.
— Я в восторге.
— Подите повосторгайтесь где-нибудь в другом
месте, Фитч. Это все пока. У меня много работы.
— Да, дорогая, — сказал Фитч, вскакивая и
закрывая свой чемоданчик.
* * *
В субботу днем Марли нашла в Джексоне,
Миссисипи, агента ФБР, который случайно оказался в конторе, когда раздался
звонок, он занимался нудной бумажной работой. Она назвала вымышленные имена,
сказала, что работает в Билокси, в агентстве по торговле недвижимостью и что
они подозревают, будто два человека, которые представляются агентами ФБР, на
самом деле ими не являются. Они запугивают ее босса, предъявляют ему
удостоверения и все такое прочее. Она выдвинула предположение, что они имеют
какое-то отношение к казино, и для убедительности упомянула Джимми Хала Моука.
Собеседник дал ей домашний телефон молодого агента ФБР в Билокси по имени
Мэдден.
Мэдден болел гриппом и лежал в постели, но
выразил готовность поговорить с ней, особенно после того, как она намекнула,
что располагает конфиденциальной информацией, касающейся Джимми Хала Моука.
Мэдден никогда не слышал ни о Ничмене, ни о Нейпаере, ни о Кристано. Не знал он
ничего и о специальной операции, проводившейся атлантским отделением на
побережье, и чем больше она ему сообщала, тем в большее волнение он приходил.
Он попросил немного времени на то, чтобы все разузнать. Она пообещала
перезвонить через час.
