Девушки обменялись впечатлениями по поводу
этих звонков, однако Беверли не упомянула о встрече со Свенсоном и о судебном
процессе, для которого он прощупывал кандидатов в присяжные. Они повспоминали
студенческие денечки в Лоренсе — как давно это было! — попудрили друг другу
мозги насчет своих бешеных успехов на актерском поприще, пообещали встретиться
при первой же возможности и попрощались.
Спустя час Беверли позвонила снова,
притворившись, что забыла кое-что спросить. Она все думает о Клер. Они
расстались с ней не лучшим образом, и это не дает Беверли покоя. Так, пустая
ссора, но они не помирились перед расставанием. Беверли хотелось бы встретиться
с Клер и все уладить, просто чтобы снять грех с души. Но она понятия, не имеет,
где ее искать. Клер тогда словно сквозь землю провалилась.
Здесь Беверли решила пустить пробный шар.
Поскольку Свенсон сказал, что, вероятно, прежде Клер носила другую фамилию, и
поскольку она помнила, что прошлое Клер было окружено некой тайной, она
закинула удочку в надежде, что Феба попадется на крючок.
— Ведь Клер — это не настоящее ее имя, ты
знала? — спросила она, умело притворившись.
— Да, знала.
— Она мне как-то говорила, как ее звали на
самом деле, да я позабыла.
Феба колебалась.
— У нее было прелестное имя, хотя и Клер
звучит недурно.
— Да, да, как же ее звали?..
— Габриэль.
— Ну конечно, Габриэль! А фамилия...
— Брэнт. Габриэль Брэнт. Она была из Колумбии,
Миссури, там она и школу окончила, и в университете училась. Она тебе
рассказывала свою историю?
— Может быть, не помню.
— У нее был парень — какой-то сумасшедший,
который с ней плохо обращался. Она хотела порвать с ним, а он начал ее
преследовать. Поэтому ей и пришлось уехать из города и сменить имя.
— Никогда об этом не слышала. А как фамилия ее
родителей?
— Брэнт. Отец у нее, кажется, умер, а мать
была профессором по истории средневековья в местном университете.
— Она все еще там живет?
— Понятия не имею.
— Попробую разыскать Клер через ее маму.
Спасибо, Феба.
Ей понадобился час, чтобы связаться со
Свенсоном по телефону. Беверли поинтересовалась, сколько будет стоить
информация. Свенсон позвонил Фитчу, которому очень требовались хорошие новости,
и тот разрешил торговаться максимум до пяти тысяч. Свенсон отзвонил Беверли и
предложил половину. Она требовала больше. После десятиминутных переговоров
сошлись на четырех, которые она желала получить наличными и вперед.
Все четверо исполнительных директоров Большой
четверки прибыли в город, чтобы присутствовать при дебатах сторон, поэтому в
распоряжении Фитча был целый воздушный флот частных самолетов. Он послал
Свенсона в Нью-Йорк на самолете “Пинекса”.
Свенсон прибыл и город в сумерках и поселился
в небольшом отеле неподалеку от Вашингтон-сквер. По словам ответившей на его
звонок соседки по комнате, Беверли не было дома, нет, она не на работе,
вероятно, где-нибудь на вечеринке. Он позвонил в пиццерию, где Беверли
работала, и, узнав, что ее оттуда выгнали, снова позвонил соседке, но та
повесила трубку, заявив, что он задает слишком много вопросов. Свенсон тоже
швырнул трубку и заходил по комнате. Как, черт побери, можно найти человека на
улицах Гринвич-Виллидж? Он прошел несколько кварталов по направлению к ее дому,
моросил холодный дождь, и ноги у него замерзли. Он выпил кофе там, где они
встречались с ней в первый раз, и подождал, пока высохнут туфли и ноги отойдут
от холода. Потом нашел автомат и еще раз позвонил соседке безо всякого
результата.
* * *
Марли хотела встретиться с ним еще раз перед
грядущим решающим понедельником. Встреча состоялась в ее маленьком офисе.
Увидев Марли, Фитч готов был опуститься на колени и целовать ей ноги.
Он решил рассказать ей все про Хоппи и Милли и
про то. как сорвался его хитроумный замысел. Николасу нужно немедленно
поработать с Милли и успокоить ее, пока она не совратила других присяжных. В
конце концов Хоппи сообщил Нейпаеру и Ничмену в воскресенье утром, что она
теперь — горячая сторонница ответчика и показывает своим товарищам “объективку”
на Робилио. Правда ли это? И если правда, то что она станет делать теперь,
узнав правду про Хоппи? Без сомнения, придет в ярость. И моментально
развернется на сто восемьдесят градусов. Может быть, даже расскажет своим
друзьям, какую грязную западню подстроила ее мужу защита, чтобы оказать на нее
давление.
Это будет катастрофа, тут уж никаких сомнений.
Марли слушала его с непроницаемым видом. Она
не была шокирована, но ее забавляло то, как пыхтит и отдувается Фитч.
— Думаю, ее нужно устранить, — заключил он
свою речь.
— У вас есть копия “объективки” на Робилио? —
спросила она совершенно невозмутимо.
Он достал из чемоданчика листок и вручил ей.
— Ваша работа? — спросила она, прочитав.
— Да. Это чистая фальшивка.
Она сложила бумагу и положила ее под стул.
— Чертовски хорошая работа, Фитч.
— Да, все было замечательно, пока нас не
поймали.
— Вы делали нечто подобное и на предыдущих
процессах?
— Пытались.
— Почему вы выбрали именно мистера Дапри?
— Мы за ним внимательно наблюдали и решили,
что его будет нетрудно обмануть. Риэлтер из маленького городка, исправно
оплачивает все свои счета, а вокруг огромные суммы крутятся в казино и многие
его друзья делают большие деньги. Он попался сразу же.
— Вас когда-нибудь раньше ловили?
— Нам иногда приходилось отказываться от своих
планов на полпути, но за руку нас ни разу не схватили.
— До сегодняшнего дня.
— Не совсем. Хоппи и Милли могут лишь
подозревать, что кто-то работает на табачную компанию, но кто именно, они не
знают, поэтому известные сомнения все же остаются.
— Какая разница?
— Никакой.
— Успокойтесь, Фитч. Думаю, муж преувеличивает
плодотворность ее деятельности. Николас и Милли достаточно дружны, и он знает,
что она вовсе не стала горячей защитницей вашего клиента.
— Нашего клиента.
