Большинство присяжных ответили на сообщение
радостными улыбками.
— Итак, вы знакомились с делом в течение пяти
часов Я хотел бы знать, достигли ли вы прогресса.
Николас неловко встал и, засунув руки в
карманы, произнес:
— Полагаю, да, Ваша честь.
— Хорошо. Не касаясь того, о чем шла речь во
время обсуждения, можете ли вы сказать, что жюри сумеет принять то или иное
решение?
Николас оглядел своих коллег и ответил:
— Да, Ваша честь. Да, я уверен, что мы вынесем
вердикт.
— Когда это может произойти? Прошу учесть: я
вас никак не тороплю. Вы можете совещаться столько, сколько сочтете нужным.
Просто я должен сообщить суду заранее, если нам придется здесь ночевать:
— Мы все хотим домой, Ваша честь. И мы твердо
намерены закончить обсуждение и вынести вердикт сегодня вечером.
— Прекрасно. Благодарю вас. Ужин скоро будет
подан. Если я вам понадоблюсь, я у себя в кабинете.
Глава 41
Мистер О’Рейли прибыл, чтобы лично сервировать
для них стол в последний раз и попрощаться с присяжными, которых считал теперь
своими друзьями. Вместе с тремя своими помощниками он обслуживал их, как
королевских особ.
Ужин закончился в половине седьмого, и жюри
настроилось поскорее разойтись по домам. Они согласились прежде всего
проголосовать по вопросу об ответственности табачных компаний. Николас
сформулировал вопрос в строгих юридических терминах.
— Считаете ли вы необходимым признать, что
компания “Пинекс” несет ответственность за смерть Джекоба Вуда?
Рикки Коулмен, Милли Дапри, Лорин Дьюк и
Энджел Уиз безоговорочно ответили “да”, Лонни Шейвер, Филип Сейвелл и миссис
Глэдис Кард без колебаний сказали “нет”. Остальные пока не приняли
окончательного решения. Пуделиха колебалась, но склонялась к отрицательному
ответу, Джерри проявил неожиданную нерешительность, но скорее всего тоже был
настроен сказать “нет”. Шайн Ройс, новый член жюри, за весь день не произнес и
трех слов, он просто держал нос по ветру и готовился вскочить в машину
победителя, как только этот победитель определится. Хенри By заявил, что еще не
решил, но на самом деле ждал, что скажет Николас, а тот ждал, пока выскажутся
все остальные. Его огорчало то, что жюри разделилось.
— Думаю, пора и вам высказаться, — обратился к
Николасу Лонни, которому не терпелось вступить в поединок.
— Да, скажите нам свое мнение, — подхватила
Рикки, тоже готовая к борьбе. Все взоры устремились на председателя.
— Хорошо, — сказал тот, и в комнате воцарилась
полная тишина. Долгие годы Николас и Марли вынашивали свой план ради этой
минуты. Сейчас он тщательно подбирал слова, хотя мысленно произносил свою речь
тысячи раз. — Я уверен, что сигареты вредны и способны убить человека, они
ежегодно уносят жизни сотен тысяч людей. Производители начиняют их никотином сверх
всякой меры, отлично зная, что никотин вызывает привыкание организма. Если бы
табачные компании пожелали, они могли бы сделать свою продукцию намного
безопаснее, но тогда снизились бы их прибыли. Я считаю, что сигареты убили
Джекоба Вуда, и думаю, никто с этим не станет спорить. Я не сомневаюсь, что
табачные компании лгут, мошенничают, придумывают отговорки и делают все
возможное, чтобы приучить к курению детей. Это банда бессовестных сукиных
детей, и мы должны их проучить.
— Согласен, — немедленно вставил Хенри By.
Рикки и Милли чуть не захлопали в ладоши.
— Вы хотите заставить их возместить моральный
ущерб? — недоверчиво спросил Джерри.
— Обвинительный приговор, Джерри, не возымеет
никакого эффекта, если не будет суровым. Если мы присудим им лишь возмещение
материального ущерба, это будет означать, что у нас не хватило мужества
наказать табакопроизводителей за их корпоративное преступление.
— Мы должны заставить их попотеть, — подхватил
Шайн Ройс. Ему хотелось казаться умным. Теперь он знал победителя гонок.
Лонни, не веря своим глазам, посмотрел на
Шайна и By и быстро сосчитал в уме: семеро за обвинительный приговор, трое — за
оправдательный, Джерри и Пуделиха оседлали забор, но не знали пока, в какую
сторону спрыгнуть. И тут миссис Глэдис Кард нарушила соотношение, заявив:
— Мне претит голосовать за табачную компанию,
но в то же время я не понимаю, почему мы должны присудить столько денег Селесте
Вуд.
— А сколько вы намерены ей присудить? —
спросил Николас.
Она заволновалась и смутилась:
— Не знаю. Я бы проголосовала за некоторую
сумму, но... нет, не знаю.
— А какую сумму вы считаете правильной? —
обратилась к председателю Рикки.
Все замерли. Никто не шелохнулся и не произнес
ни звука в наступившей паузе.
— Миллиард, — совершенно невозмутимо произнес
Николас. Было впечатление, что посреди стола разорвалась бомба. У всех отвисли
челюсти и остекленели глаза.
Прежде чем кто-нибудь пришел в себя, Николас
пояснил:
— Если мы серьезно хотим сделать
предупреждение табачным компаниям, мы должны их привести в шоковое состояние.
Наш приговор станет вехой. Отныне и впредь он будет считаться тем рубежом, на
котором американская общественность, действуя через свою судебную систему,
решительно встала против табачной индустрии, бескомпромиссно заявив: “Хватит —
это значит хватит!”
— Вы, наверное, сошли с ума, — с трудом
выговорил Лонни, и в этот момент ему показалось, что он сам повредился в
рассудке.
— Значит, вы хотите стать знаменитым, —
саркастически заметил Джерри.
— Не я. Знаменитым должен стать вердикт. Уже
через неделю никто и не вспомнит наших имен, но вердикт будут помнить все. Если
мы решили сделать то, что задумали, давайте сделаем это как следует.
— Мне это нравится, — подхватил Шайн Ройс.
Мысль о том, что можно распоряжаться такими деньгами, вскружила ему голову.
Шайн был единственным из присутствующих, готовым провести в мотеле еще одну
ночь, чтобы лишний раз хорошо поесть и получить лишние пятнадцать долларов.
— Скажите нам, а что будет потом? — спросила
все еще не пришедшая в себя от потрясения Милли.
— Будет подана апелляция, и через какое-то
время, года через два, банда старых козлов в черных мантиях урежет сумму. Они
снизят ее до некоторой разумной планки. Скажут, что наше зарвавшееся жюри
вынесло запредельный приговор, и докажут это. Система почти всегда срабатывает.
