Херман нащупал стол, поставил на него свой
кофе, затем пошарил рукой в поисках стула, ощупал его кончиками пальцев,
определил нужное направление движения и сел. Николас взял в руки листок с
инструкциями и начал читать.
После того как целые состояния были истрачены
на отбор присяжных, мнения уже ничего не стоили. У каждой стороны было свое.
Эксперты защиты поздравили себя с тем, что подобрали такое прекрасное жюри,
хотя в большей степени это была заслуга легиона юристов, работавших круглые
сутки. Дурр Кейбл видывал и худшие составы жюри, но случались и гораздо более
удобоваримые. Впрочем, он давно понял, что все равно совершенно невозможно
предсказать заранее, как поведет себя жюри, каким бы оно ни казалось на первый
взгляд. Фитч радовался, разумеется, настолько, насколько мог себе позволить,
хотя не переставал ворчать и злобствовать по всякому поводу. В жюри вошли
четыре курильщика. Он верил, хотя и не высказывался об этом вслух, что
побережье залива с его многочисленными казино и кабаками, где прислуживали
обнаженные до пояса официантки, а также в силу его близости к Новому Орлеану
было не худшим местом для нынешнего процесса, так как славилось терпимостью к
греховным утехам.
На другой стороне улицы Уэндел Pop также
объявил своим помощникам, что доволен составом жюри. Особенно их радовало
неожиданное включение в него мистера Хермана Граймза — первого на чьей бы то ни
было памяти слепого присяжного. Мистер Граймз настоял на том, что может
исполнять обязанности присяжного ничуть не хуже “всех этих зрячих”, и пригрозил
подать в суд, если к нему будут относиться не так, как к остальным. Его
безоглядная вера в суд согревала души Рора и компании, о присяжном с таким
физическим недостатком адвокаты истца могли лишь мечтать. Защита возражала против
Граймза, выдвигая все мыслимые и немыслимые доводы, напирая на то, что он не
сможет увидеть вещественные доказательства. Судья Харкин разрешил адвокатам
деликатно расспросить об этом самого мистера Граймза, и тот заверил их, что в
состоянии составить адекватное представление о вещественных доказательствах,
если получит их толковое описание. Тогда судья Харкин постановил выделить
специального секретаря, который будет составлять такие письменные описания.
Затем файл с описанием вещественных доказательств будет сбрасываться на
компьютер мистера Граймза, оснащенный шрифтом Брайля (для слепых), и мистер
Граймз сможет знакомиться с материалами по вечерам. Мистер Граймз остался
весьма доволен таким решением и прекратил жалобы на дискриминацию. Защита
немного повеселела, лишь узнав, что слепой присяжный в свое время курил много
лет и теперь не испытывает никаких неудобств, находясь в обществе курящих.
Таким образом, обе стороны высказали
осторожное удовлетворение составом жюри. Никаких радикалов. Ни у кого из присяжных
не выявлено особых предубеждений. Все имеют среднее образование, двое окончили
колледжи, еще трое продолжают учиться. Судя по письменным ответам Истера, он
окончил среднюю школу, но что касается его учебы в колледже, это по-прежнему
оставалось загадкой.
Однако теперь, готовясь к первому дню судебных
слушаний, обе стороны были озабочены главным вопросом, который они мечтали бы
разгадать. Тысячи раз просматривая документы и фотографии, они спрашивали себя
снова и снова: “Кто станет лидером?”
В каждом жюри есть свой лидер, и вердикт
зависит от него. Обнаружится ли он (она?) сразу или будет оставаться в тени до
тех пор, пока не начнется обсуждение? Пока этого не знали и сами присяжные.
Ровно в десять судья Харкин внимательно
осмотрел зал и пришел к выводу, что все на своих местах. Он тихонько стукнул
молоточком — шепот стих. Все были готовы приступить к делу. Судья кивнул Питу,
своему многолетнему судебному приставу в бледно-коричневой униформе, и просто
сказал: “Приведите жюри”. Все взоры устремились на дверь позади судейской
скамьи. Первой появилась Лу Дэлл, она вела свою стайку, как наседка цыплят.
Присяжные проследовали в ложу и заняли каждый свое место. Трое дублеров уселись
на складных стульях. С минуту присяжные устраивались, поправляли мягкие
сиденья, клали сумочки и бумажные папки на пол — потом застыли неподвижно и тут
заметили, что весь зал уставился на них.
— Доброе утро, — сказал Его честь громким
голосом, широко улыбаясь. Большинство присутствующих в ответ кивнули головами.
— Уверен, вы нашли комнату присяжных и выполнили формальности. — Пауза. Судья
зачем-то поднял пятнадцать листков, подписанных присяжными, которые раздала, а
потом собрала у них Лу Дэлл. — Выбрали ли вы председателя? — спросил судья.
Все двенадцать дружно кивнули.
— Отлично. Кто же он?
— Это я, Ваша честь, — произнес Херман Граймз,
сидевший в первом ряду, и на мгновение у всех участников процесса со стороны
ответчика — адвокатов, консультантов, представителей корпораций — случился
сердечный спазм. Затем они медленно и глубоко вздохнули, ничем не выдав иных
чувств, кроме величайшей любви и нежности по отношению к слепому присяжному,
ставшему лидером жюри. Наверное, остальные одиннадцать просто пожалели парня.
— Очень хорошо, — сказал Его честь,
почувствовав облегчение оттого, что жюри оказалось в состоянии принять такое
решение без видимых признаков неприязни. Ему доводилось быть свидетелем куда
более драматических ситуаций. Однажды жюри, состоявшее наполовину из белых,
наполовину из черных, так и не сумело само выбрать председателя. Впоследствии
они шумно ссорились и по поводу меню.
— Полагаю, вы ознакомились с моими письменными
инструкциями, — продолжил судья и пустился в подробнейшие объяснения того, что
уже изложил в письменной форме, причем лекцию свою повторил дважды.
Николас Истер сидел в первом ряду на втором
месте слева. На его лице застыла маска абсолютной беспристрастности, но под
монотонное жужжание судейского голоса он начал потихоньку разглядывать
остальных “игроков”. Едва заметно повернув голову, он обвел глазами зал.
Адвокаты, сидя за столами вплотную друг к другу и готовые, словно ястребы, вмиг
наброситься на жертву, беззастенчиво рассматривали присяжных. Разумеется, это
им надоест, и весьма скоро.
Во втором ряду позади группы юристов, представляющих
ответчика, сидел Рэнкин Фитч. Его толстая физиономия с жалкой бороденкой почти
утыкалась в плечи сидящего впереди человека Он пытался делать вид, что
игнорирует предупреждения Харкина и абсолютно не интересуется присяжными, но
Николас хорошо знал, что это не так. Ничто не ускользало от внимания Фитча.
