В метаниях по кабинету Фитч тер шею и виски,
дергал себя за бородку, требовал немыслимых ответов от Конрада, Свенсона и
Пэнга и, возможно, такой бурной деятельностью предотвратил пару микроинсультов.
Кроме этих троих, в его распоряжении были также юный Холли, Джо Бой, местный
частный детектив с неправдоподобно бесшумной походкой, Данте, чернокожий коп в
отставке из округа Колумбия, и Дьюбаз, еще один местный парень со слишком
длинным послужным списком. Еще четыре человека работали с Конрадом. Еще дюжину
он мог призвать в Билокси в течение трех часов. Это не считая консультантов и
адвокатов. У Фитча было полно людей, им платили кучу денег, но он-то точно
знал, черт возьми, что никого не посылал в Майами на выходные следить за тем,
как Стелла с Кэлом шастают по магазинам.
— Кубинец?! С фотоаппаратом?! — Повторяя это,
Фитч запустил в стену телефонным справочником.
— А что, если это девица? — спросил Пэнг,
медленно поднимая голову, которую вовремя опустил секунду назад, чтобы в нее не
угодил справочник.
— Какая девица?
— Марли. Хьюлик сказала, что им звонила
девушка. — Спокойствие Пэнга резко контрастировало с бешенством его босса. Фитч
замер на полуслове. Потом сел в кресло, выпил еще таблетку аспирина и еще
минеральной воды и наконец произнес:
— Думаю, ты прав.
Пэнг действительно был прав. Кубинец был
грошовым “секретным агентом”, имя которого Марли выудила из телефонной книги.
Она заплатила ему две сотни, чтобы он побродил вокруг с подозрительным видом —
нетрудная работенка — и чтобы попался на глаза Хьюликам, когда те будут
выезжать из отеля.
* * *
Одиннадцать присяжных и три дублера снова
собрались в зале. На месте Стеллы в первом ряду теперь сидел Филип Сейвелл,
сорокавосьмилетний хмырь. Он назвался свободным хирургом — врачевателем
деревьев, но за последние пять лет ни в одном списке ни одного учреждения на
всем побережье такой профессии зафиксировано не было. Он был также
стеклодувом-авангардистом, чьи произведения представляли собой ярко
раскрашенные, бесформенные предметы, которым он давал таинственные имена,
связанные с морской стихией, и иногда выставлял их в маленьких, третьесортных
галерейках в Гринвич-Виллидж. Хвастался Сейвелл и тем, что он — бравый мореход,
и утверждал, что однажды сам построил двухмачтовый парусник и доплыл на нем до
Гондураса, где судно затонуло при полном штиле. Иногда он тратил деньги на
археологические раскопки, в частности, после того как затонуло его судно,
провел одиннадцать месяцев в гондурасской тюрьме за нелегальные раскопки.
Не женат, агностик, выпускник Гринэлла,
некурящий. У каждого юриста, присутствовавшего в зале, Сейвелл вызывал
неподдельный ужас.
Судья Харкин заранее извинился за то, что
собирался сделать. Секвестр жюри — решение редкое и весьма радикальное,
принимается лишь в случае чрезвычайных обстоятельств, почти исключительно при
рассмотрении дел о намеренном убийстве. Но сейчас иного выхода нет. Произошла
попытка противозаконного контакта. Нет оснований надеяться, что такие попытки
не будут продолжены, невзирая на его предостережения. Ему самому это страшно
неприятно, и он приносит извинения за неудобства, которые это им причинит, но
его долг и обязанность обеспечить объективность суда.
Харкин объяснил, что много месяцев назад
разработал план на такой случай. Округ снял неподалеку отсюда несколько комнат
в мотеле, название которого останется тайной. Меры предосторожности будут
усилены. Вот перечень правил, с которыми он их ознакомит. Суд вступает во
вторую неделю слушаний свидетельских показаний, и судья просит адвокатов
закончить этот этап как можно быстрее.
Всем пятнадцати присяжным разрешается сейчас
пойти домой, собрать вещи, привести в порядок дела и доложить суду завтра
утром, что они готовы провести следующие две недели в изоляции.
Со стороны присяжных не последовало никакой
реакции — все были слишком ошарашены. И лишь Николас Истер подумал, что все это
весьма забавно.
Глава 14
Зная любовь Джерри к пиву, азартным играм,
футболу и всякого рода беспутным развлечениям, Николас предложил ему
встретиться в понедельник вечером в казино, чтобы отметить последние часы их
свободы. Джерри счел идею восхитительной. Покидая здание суда, они размышляли о
том, чтобы пригласить еще кое-кого из коллег по жюри. Мысль была недурной, но
ничего не вышло. О Хермане речи не шло. Лонни Шейвер, очень взволнованный,
стремительно убежал, не сказав никому ни слова. Сейвелл был новичком, они
ничего о нем не знали, но полагали, что от такого парня лучше держаться
подальше. Оставался Херрера, полковник Наполеон, но его им приглашать не
хотелось — достаточно того, что им предстояло провести с ним взаперти целые две
недели.
Джерри пригласил Сильвию Тейлор-Тейтум,
Пуделиху. Они с ней подружились. Она уже дважды была разведена, а Джерри
готовился к своему первому разводу. Как знаток всех казино на побережье, он
предложил отправиться в новое заведение под названием “Дипломат”. Там имелся
прекрасный бар с большим выбором недорогих напитков, большой телеэкран,
обстановка — вполне интимная, а у официанток — длинные ноги и минимум одежды.
Явившись к восьми, Николас застал Пуделиху,
уже занявшую столик в переполненном баре. Она потягивала светлое пиво и мило
улыбалась, чего никогда не делала в суде. Свои волнистые, струящиеся волосы она
убрала назад. На ней были линялые джинсы в обтяжку, свободный свитер и красные
ковбойские сапоги. Это не делало ее хорошенькой, но все же в баре она выглядела
гораздо привлекательнее, чем в ложе присяжных.
У Сильвии были темные, печальные, мудрые
глаза, и Николас решил немедленно, пока не появился Джерри, как можно глубже в
них погрузиться. Он заказал по новой и начал легкую беседу.
— Вы замужем? — спросил он, зная, что она
разведена. Первый раз она вышла замуж в возрасте девятнадцати лет и родила
двойню — мальчишек, которым сейчас уже по двадцать. Один работает на нефтяной
буровой вышке в море, второй учится на первом курсе колледжа. Очень разные
ребята. Первый муж бросил ее через пять лет, пришлось самой поднимать сыновей.
— А вы женаты? — в свою очередь, спросила она.
— Нет. Теоретически я все еще студент, но в
настоящий момент работаю.
Второй муж Сильвии был немолод, и, слава Богу,
у них не было детей. Брак продлился семь лет, а потом он сменил ее на более
новую модель. Она поклялась больше не выходить замуж. “Медведи” сражались с
“Паккерами”, и Сильвия с интересом наблюдала за игрой. Она любила футбол,
потому что ее мальчики в старших классах были лучшими нападающими лиги.
