Во время опроса доктора Йейкера все
консультанты, наблюдающие за присяжными, присутствовали в зале. Одно дело
отвратительные грызуны, другое — кролики и бигли, которые могут быть любимыми
домашними животными. Следующий этап исследований Йейкера состоял во втирании
смол в кожу кроликов, имевшем практически тот же результат. Последний тест
состоял в том, что доктор научил тридцать биглей курить с помощью трубок,
вставленных в их трахеи. Самые заядлые из собак-курильщиц выкуривали у него до
девяти сигарет в день, что соответствует приблизительно сорока сигаретам, если
речь идет о мужчине весом в 150 фунтов. После 875 дней непрерывного курения у
этих собак были обнаружены серьезные заболевания легких, выразившиеся в
образовании опухолей. Йейкер использовал собак потому, что реакция их организма
на табачный дым аналогична реакции человеческого организма.
Доктору не следовало рассказывать этому жюри о
своих опытах на кроликах и биглях. Даже непосвященный любитель прочел бы на
лице Милли Дапри глубокое сочувствие к мышкам и неприязнь к доктору Йейкеру за
то, что он их убивает. Такое же открытое неудовольствие выражали лица Сильвии
Тейлор-Тейтум и Энджел Уиз. Некоторое осуждение сквозило и в выражении лиц миссис
Глэдис Кард и Филипа Сейвелла. Остальные мужчины сохраняли непроницаемый вид.
Во время обеденного перерыва Pop и его команда
приняли решение продолжить допрос свидетеля Джеймса Йейкера.
Глава 16
Во время обеденного перерыва к Джамперу, тому
самому охраннику, который тринадцатью днями раньше взял записку у Марли и
передал ее Фитчу, подошли некие люди и предложили пять тысяч долларов наличными
за то, чтобы он сказался больным и, сославшись на боли в животе, понос или
что-нибудь в том же роде, в штатской одежде отправился с Пэнгом в Новый Орлеан,
где его ждут ужин, развлечения и, если пожелает, девушка по вызову. От него же
требовалось всего несколько часов легкой работы. Джампер нуждался в деньгах.
Они выехали из Билокси во взятом напрокат
микроавтобусе около половины первого. К тому моменту, когда двумя часами позже
они прибыли в Новый Орлеан, Джампер уже был согласен временно снять форму и
немного поработать на Западноарлингтонскую ассоциацию. Пэнг предложил ему за
полгода работы двадцать пять тысяч долларов, что было на девять тысяч больше
его теперешней ежегодной зарплаты.
Они поселились в отеле “Сент-Реджис” в двух
маленьких номерах по обе стороны от номера Фитча, которому удалось достать
всего четыре комнаты. Комната Холли находилась внизу. Дьюбаз, Джо Бой и Данте
жили в гостинице “Роял сонеста” в четырех кварталах от “Сент-Реджиса”. Джампера
усадили на высокую табуретку в баре, откуда был виден главный вход в отель.
Началось ожидание. Девушки нигде не было
видно, хотя день уже клонился к вечеру, впрочем, это никого не удивляло.
Джампера четыре раза пересаживали с места на место — он быстро уставал от
тайного наблюдения.
Фитч вышел из комнаты за несколько минут до
семи и отправился к лифту, ведущему на крышу. Он заказал столик в углу с
прелестным видом на Квартал. Холли и Дьюбаз сидели за столиком футах в десяти
от него, оба прекрасно одетые и, казалось, не обращавшие ни на кого никакого
внимания. Еще за одним столиком сидел Данте в сопровождении нанятого эскорта в
черной мини-юбочке. Джо Бой должен был фотографировать.
В половине восьмого она появилась словно
ниоткуда. Ни Джампер, ни Пэнг не заметили ее в районе центрального вестибюля.
Она просто материализовалась в застекленных дверях бара и спустя секунду уже
сидела за столиком Фитча. Позднее, поразмыслив, он сообразил, что она сделала
то же, что и они, — сняла комнату в отеле под вымышленным именем и поднялась в
бар по внутренней лестнице. Она была в брючном костюме и выглядела
очаровательно — короткие темные волосы, карие глаза, решительный подбородок,
выразительная линия скул, очень мало косметики — много и не требовалось. Ей
можно было дать от двадцати восьми до тридцати двух. Так быстро, что Фитч даже
не успел предложить ей стул, она села напротив него спиной к остальным
столикам.
— Рад познакомиться с вами, — любезно сказал
он, оглядывая соседние столы, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
— Да, я тоже очень рада, — ответила она,
опираясь на локти и склоняясь к нему.
С поспешной готовностью появился официант, он
спросил, желает ли она чего-нибудь выпить. Нет, спасибо. Официанту хорошо
заплатили за то, чтобы он аккуратно убирал со стола все, к чему она прикоснется,
— стаканы, тарелки, приборы, пепельницы — что угодно. Но она не предоставила
ему такой возможности.
— Вы голодны? — спросил Фитч, потягивая
минеральную воду.
— Нет, я спешу.
— Почему же?
— Потому что чем дольше я здесь просижу, тем
больше снимков успеет сделать ваша ищейка.
— Я пришел один.
— Разумеется. Как вам понравились красные
носки? — На крыше заиграл джаз, но она не обратила на него никакого внимания,
она не отрываясь смотрела Фитчу прямо в глаза.
Фитч откинул голову назад и фыркнул. Он до сих
пор не мог поверить, что разговаривает с любовницей одного из своих присяжных.
У него и прежде бывали косвенные контакты с присяжными, несколько раз, в разной
форме, но так близко — никогда.
И она сама пришла к нему!
— Откуда он? — спросил Фитч.
— Какая разница? Важно, что он здесь.
— Он — ваш муж?
— Нет.
— Приятель?
— Вы задаете слишком много вопросов.
— Вы провоцируете множество вопросов, юная
леди. И вы ждете, чтобы я вам их задал.
— Он мой знакомый.
— Когда он принял имя Николаса Истера?
— Какая разница? Это его законное имя. Он —
житель Миссисипи, зарегистрирован в качестве избирателя. Он может, если
захочет, менять имя каждый месяц.
Она опиралась подбородком на сцепленные руки.
Фитч понимал, что она не сделает ошибки и отпечатков не оставит.
— А вы? — спросил Фитч. — Я?
— Да, вы ведь не зарегистрировались в качестве
избирательницы в Миссисипи.
— Откуда вы знаете?
— Потому что мы проверяли. Если, разумеется,
ваше имя действительно Марли и мы правильно угадали, как оно пишется.
— Вы слишком много на себя берете.
— Это моя работа. Вы с побережья?
— Нет.
