Жаль, не может заносить амулеты прямо в Маркус, какая-то непреодолимая защита, то ли со стороны Маркуса, то ли с обеих, видно по крохотному и безобиднейшему Серфику.
Даже по моему приказу Маркус не позволяет демонам проникать в себя, хотя вообще-то неудобство не такое уж и громадное, а с другой стороны – разве не спокойнее быть единоличным хозяином?
Маркус постоянно под защитой, снимает только по моему слову, я же часть его самого, то есть наш общий мозг и нервная система, что бдит и отдает правильные указания. Потому оставить его можно где угодно, но предпочитаю держать высоко в небе. Так, на всякий случай.
И власть моя оттуда зрима и наглядна, и никто не расшибет голову, пытаясь проникнуть в поисках несметных сокровищ и драгоценных средств для восстановления мужской силы, что у престарелых богачей ценится выше золота.
В нижнем зале пир, обалдевшие слуги постепенно теряют невозмутимость, глядя, как знатнейшие лорды за столом во дворце самого императора хохочут, орут, перебивают друг друга, а то и начинают орать песни, что просто невозможно себе представить во времена императора Скаггеррака.
Я спустился к ним, когда из кухни несли жаркое, жестом велел не вставать, мы все еще в походе, а в походе я полевой командир, скрепленный со всеми узами воинского братства.
– Всем доброго здравия, – сказал я и сел во главе стола. – Чем нас тут кормят?.. И в чем причина такого здорового конского ржания?
Кенговейн ответил со смехом:
– Кормят чем-то замысловатым, даже непонятно, что едим, но вкусно…
– А ржание?
Он взглядом указал на сэра Горналя.
– Да вот у нашего боевого друга большие неприятности.
Я нахмурился:
– А вы ржете? Ничего себе побратимы! Что у него?
– Хрустальная мечта юности разбита, – сообщил Кенговейн шепотом.
Я отпустил его жестом, а сэру Горналю велел сесть со мной рядом, а когда тот послушно опустился в кресло, велел:
– Рассказывайте, почему над вашим несчастьем не рыдают из воинского сочувствия, а как-то нехорошо ржут.
Он тяжело опустился в кресло, красномордый и с печальными глазами, даже усы обвисли, сказал со вздохом:
– Ваше величество, даже и не знаю, как сказать… Почему здесь везде такой обман? Зачем все не так… Меня ранили до глубины души. Я думал, битвы и сражения закалили, не раз бродил по колено в крови среди стонущих трупов, но оказалось, раним и чуток, как поэт какой, прости меня господи за бранное слово!..
Я спросил понимающе:
– Женщины?
Он уронил голову на грудь, в голосе прозвучал надрыв:
– Да, ваше величество. Вы как в воду смотрите, уж и не представляю, что там видите… Это же надо так?.. Я думал, не перенесу. Так надругаться над моими мечтами!
Я поинтересовался отечески:
– Да что случилось?
– Как вы и предупредили, – ответил он упавшим голосом, – женщины здесь достаточно податливые. Им только скажи насчет, у них сразу начинают блестеть глазки. Не сказал бы, что блудливые, но очень даже такие вот… Одна сразу пригласила к себе. Ну, вы же знаете наши здоровые мужские вкусы! Я заговорил как раз с такой, у которой задница, как мне казалось, в три обхвата… а то и в четыре!
– Ой, – вырвалось у меня, – сочувствую, сэр Горналь.
– Вот-вот, – ответил он горестно, – уже догадываетесь? Как только служанки начали помогать ей снимать юбку, я уже настроился с душевным ликованием и вознесением трепетных чувств увидеть такую задницу, каких никогда не встречал на Севере! Даже подумал, что и на кровати не поместится!..
– Это все платья, – объяснил я грустно. – Не знаю, что вставляют, то ли китовый ус, то ли еще что, но юбки именно такие, чтобы мы думали, будто и жопы тоже, а юбки прям в обтяжку… Да, это обман. Но получился!.. Вы попались.
– Второй раз не попадусь, – сказал он с горечью. – Там жопа оказалась меньше моего кулака!
– А как угадать? – ответил я. – Где-то бродит наша мечта с вот такой… Но по закону таким женщинам нельзя пользоваться преимуществом, полученным от щедрой природы. Потому по этикету носят юбки с подобными расширителями. Для равноправия. Чтобы женщина понравилась именно в силу личного обаяния, а потом… приятный сюрприз, еще и жопа в четыре обхвата!..
Он подумал, вздохнул:
– Да, это справедливо, согласен. Но как все-таки жаль расставаться со светлой детской мечтой о заднице, пусть даже в три обхвата!
– Такие есть, – утешил я. – Правда есть. У меня даже сынок подрастает от одной такой. Зелененький весь… Так что еще встретите, сэр Горналь! Вся жизнь впереди, а потомство позади.
У башни, на вершину которой Кракандельт таскает сокровища магов, расположилась охрана из четверых людей Чекарда, первого помощника Норберта, едва я показался в поле зрения, моментально развернулись в мою сторону.
Я сказал отечески строго:
– Не забывайте, ввиду особых обстоятельств высшей государственной секретности эта башня вплоть до отмены моего указа является крайне строго охраняемым объектом!.. Засекреченным императорской печатью!..
Старший охраны вытянулся, голос задрожал от рвения все сделать и все выполнить в точности:
– Ваше величество, враг не пройдет!
– И друг тоже, – напомнил я строго. – Сейчас военное время, о котором знаем только мы, а местным знать не положено. Потому подозревать надо всех.
– А когда…
Я сказал возвышенно:
– Когда построим свободное и счастливое общество, перебив всех несогласных жить счастливо! Тогда и вздохнем полной грудью.
– Мы бдим, ваше величество!
Глава 12
Кракандельт в общей сложности изымал магические сокровища трое суток, все это время Габриэлла незримо сидела в стене и следила за лестницей. Вообще-то у демонов вроде бы нет деморфизма, но я раз уж назвал это вот женским именем, автоматически отношусь как к самке, на что, конечно, Габриэлла не обращает внимания.
Еще дважды ночью поднимались люди, по виду младшие маги. Все использовали незримость, однако Габриэлла видела их как на ладони. Первых уничтожила моментально, помня мой приказ, но на третью ночь явились трое в темных плащах и с усиленной защитой.
К счастью, появился Кракандельт с грудой шкатулок в руках, они затаились, наблюдая за ним, а Габриэлла, воспользовавшись моментом, быстро определила, какая у них защита, нейтрализовала и распылила всех троих одним взмахом.
– Вот, – сказал она. – Было у них.
Я осторожно взял с широкой как лопата ладони три кольца и три браслета. В них все еще чувствуется магия, потрогал, переворачивая с боку на бок.
Кольца, как и браслеты, сделаны нарочито грубо, чтобы даже в странствиях не привлекали внимания грабителей. Не важно, что маги в состоянии себя защитить на дорогах, но в их доктрине не привлекать к себе внимание.
