– Хорошо, – сказал я. – Это тебе зачтется. А с этими штуками разберусь.
Когда перед рассветом поднялся на крышу, небо оставалось еще темным и звездным, а двор внизу залит ярким праздничным светом.
Дворец императора никогда не спит, ну и пусть не спит, мне сейчас есть дело только вот до этого сокровища: в центре широкого каменного пространства крыши, огражденного бортиком из белейшего мрамора, высится сверкающая как новогодняя елка в половину моего роста гора из колец, амулетов, браслетов, талисманов и множества вещиц, в которых маги собирают магическую мощь.
Отдельно выстроились сундучки, ларцы и шкатулки, Кракандельт составил из них стену высотой ярда в два и длиной в четыре.
– Габриэлла, – позвал я вполголоса, – не спишь?
– Мы не спим, – донесся тихий голос. – Никогда.
– Прекрасно, – сказал я с облегчением. – Больше попыток не было?
– Нет, господин…
Крохотная темная туча на миг затмила луну, молниеносно превратилась в грозный смерч. Демон выметнулся из сгустка тучи в блеске молний и треске разрядов.
О крышу, однако, ударился ногами беззвучно и мягко, я засмотрелся на два окованных золотыми пластинами сундука и усыпанную рубинами и сапфирами шкатулку, их Кракандельт прижимает к груди.
Он быстро добавил их к блистающей драгоценными камнями стенке и уставился в меня жуткими фасеточными глазами.
– Повелитель, – проговорил он грохочущим голосом. – Это из последней Башни.
– Прекрасно, – сказал я. – Теперь заключительная часть операции… Надеюсь, они там все спят. Маркус! Давай сюда.
Я проговаривал медленно и отчетливо, это на всякий случай, Маркус прекрасно понимает и выполняет даже мысленные из простейшего набора команд вроде «вверх», «вниз», «быстрее», «стоп» и еще с полдюжины подобных, но более сложные стараюсь связывать со вербальностью. Хотя, как мне кажется, это делаю для себя, потому что когда говорю, то и мысленно произношу ярче и отчетливее.
На крышу пал яркий свет, что даже мне показался слепящим, но глаза мигом привыкли, а Маркус поравнялся с крышей так, что край оказался на расстоянии протянутой руки.
– Пандус, – произнес я.
В багровой стене появился широкий люк, пандус медленно и торжественно лег на бортик. Я напрягся, уже представляя, как мрамор рассыплется под тяжестью, но Маркус правильно истолковал мое желание и сумел отделить от страхов, белая ограда осталась цела, даже не треснула.
– Кракандельт, – велел я. – Габриэлла!.. Все собранное на этот поддон!
Кракандельт моментально сгреб часть добычи, выбрав самые крупные сундуки, скрыни и шкатулки, шагнул к пандусу, а я заметил, что складывает осторожно, стараясь не прикоснуться к выдвинутому пандусу, похожему на огромный красный язык.
Габриэлла складывала еще аккуратнее и вдвое быстрее, не зря именно ей я поручил охранять эти сокровища, а когда все оказалось на постоянно расширяющемся поддоне, я умолк, сосредоточился, и широкий пандус по моей команде начал медленно втягиваться в черный зев Багровой Звезды Смерти.
Вход закрылся, как диафрагма, стена стала сплошной. Я вздохнул с облегчением и повернулся к застывшим демонам.
– Кракандельт, – сказал я. – Габриэлла!.. Вы поработали на меня недолго, но рискнули… а мир на стороне отважных и рисковых. Я как бы этот мир ценю, хвалю и поздравляю. Вы свободны!.. Габриэлла!.. Мне нравится твое имя… хотя я сам его придумал, но ты можешь выбрать себе новое сама. Такое, чтобы никто-никто не сумел его разгадать. Бесконечной плазмы!
Она сверкнула огнями, а на том месте, где она стояла, взвился легкий дымок.
Я повернулся к Кракандельту:
– Я надумал было дать тебе имя Кекцатлеотль Тутанхамонович Стегозавров… но, думаю, сам придумаешь то, что понравится больше. И что будет безопаснее. Счастливой тебе плазмы!
Он вздрогнул, освобождаясь от заклятия, заставляющего быть моим бессловесным рабом, отступил на шаг.
Я ожидал, что вот сейчас исчезнет, как и Габриэлла, однако он продолжал смотреть на меня крохотными глазами через узкие щели, а когда заговорил, голос звучал с непривычной для демонов нерешительностью:
– Господин, я могу придумать даже очень сложное имя, но все-таки…
– Что, – спросил я, – сложное имя еще не все?
Он вздохнул:
– Господин, ты дал мне свободу… Но все демоны знают историю великого Кренукербоцывралиснерпергега, которого один из магов все же сумел назвать и вызвать к себе в вечное услужение.
– Гм, – сказал я, – да, это редкость, но такое случается. Абсолютной защиты не бывает.
Он прямо посмотрел мне в глаза, я постарался не ежиться и держаться прямо, хозяин здесь я, и хотя его морда с пастью, как ковш экскаватора прямо передо мной, но я выдержал и сумел не сделать шажок назад.
– Господин, – прорычал он, – я предпочту… оставаться твоим рабом.
– Что-что? – переспросил я, не веря своим ушам.
– Ты останешься моим хозяином, – повторил он, – но не будешь меня вызывать себе на службу. Это спасет меня от того, что кто-то хотя бы случайно назовет мое имя и призовет в услужение. Раб одного не может стать рабом другого.
Я почесал в затылке, сказал несколько озадаченно:
– Но как-то неловко вот так… как будто я тебя обманул.
– Я всем расскажу, что таково мое желание, – ответил он.
– Поверят?
Он медленно наклонил голову, наверное, это кивок, с такими размерами быстро не кивнешь.
– Все знают, – проговорил он мощно, – ты с тех времен великой битвы и победы над Великим Магом Гатонесом никого ни разу не позвал себе на службу!
– Ну хорошо, – сказал я, – только сам смотри… Если передумаешь, только скажи… Ах да, сам не можешь, тогда передай через Серфика. Освобожу моментально.
Он поклонился:
– Спасибо, повелитель!
– Счастливого купания в океане плазмы, – сказал я.
Он исчез, я поборолся с желанием тут же ринуться в Маркус, начинать перебирать награбленное, мародерство как ни осуждай, но это у нас в крови, а само мародерство начали называть красиво и загадочно репарациями, хотя суть не изменилась, грабеж побежденного все равно грабеж, а Великие Маги побеждены, хотя еще об этом не знают.
Заслышав наверху мои шаги, по лестнице снизу метнулись навстречу часовые. В руках обнаженные клинки, на бледных лицах вытаращенные глаза и готовность драться не на жизнь, а на смерть.
Один сразу вскрикнул отчаянным голосом:
– Ваше величество!.. Что там было?
Я спросил в изумлении:
– Где? Я ничего не заметил.
Снизу раздался топот, во главе отряда взбежал Милфорд.
