– К чему пришли? – напомнил я.
– Еще не пришли, – уточнил он. – Но наметили тропинки. А вы их протопчете.
– Мечтайте, мечтайте, – ответил я. – Нашли себе топтателя. Но насчет дорожной карты готов посодействовать. Рассказывайте.
Он сделал жест в сторону своего спутника. Тот подпрыгнул, протанцевал быстренько нечто сложное, словно молодой кузнечик перед большим страшным богомолом, и замер в изысканном поклоне, полном трепета и крайне выраженной чуткости.
Альбрехт сказал невозмутимо:
– Фарназ Донован, императорский портной второго ранга. Главного портного император взял с собой, остальных оставил. Отличаются друг от друга только степенью близости к императору, а по умению примерно равны.
– Верю, – сказал я. – Дорогой герцог, вы уже успели обговорить основные принципы?..
Он кивнул портному, тот заговорил жеманным голосом:
– Ваше величество, для всех ваших героев будут изготовлены золотые кирасы…
Я переспросил:
– Золотые?
– Так будут называться, – уточнил он. – На самом деле золотые были бы слишком тяжелыми и непрочными. А так из лучшей стали, которую не пробить ни мечом, ни топором, а сверху покроем золотом высшей пробы. Право носить закрепите императорским указом только за прибывшими на Багровой Звезде Смерти!.. Остальным под страхом казни.
– Так-так, – сказал я заинтересованно, – а что взамен? Я же понимаю, когда слияние культур…
Он поклонился:
– Мы ничего не требуем, оно само, вы вон тоже… Дизайн разработают наши лучшие мастера. В таких прекрасных кирасах, достойных только королей, как-то непристойно будет носить простые доспехи, а также грубые брюки и сапоги…
– Но-но, – сказал я, – сапоги не тронь, это святое. Вы слышите, грохочут сапоги, и птицы ошалелые летят?.. Пыль, пыль, пыль из-под шагающих сапог!.. Мыл казак сапоги в Черном море… И вообще все лучшее под грохот сапог и музыку Мендельсона, который сам никогда не женился… У вас нет Мендельсона?.. Ничего, будет. В общем, взамен можем сменить шлемы на ваши роскошные шляпы. Можно даже без перьев. Хотя и с перьями неплохо так. И это, как их, рукавицы на перчатки. Можно что-то еще, подумайте. Все понимают, в таком беззубом мире таскать на себе боевые доспехи и не расставаться с мечами как-то чересчурно.
– Даже показушно, – добавил Альбрехт. – Доспехи нужны перед боем. Пировать тоже в доспехах, если пир на поле боя…
– Это укажем, – заверил я.
Он улыбнулся:
– Сэра Растера никакая мода не сломит.
– У нас демократия и мультимодность, – сообщил я. – Обязательно должны быть экстремалы и экстремисты. Они придают плоскому обществу необходимые объемность и устойчивость.
– Сэр Растер… э-э… экстремал?
– Да. Он яркий представитель нового в империи течения нонкультуры. Или контркультуры. Основатель и самый яркий представитель. Думаю, часть молодежи за ним потянутся. Правые или левые радикалы. В общем, спасибо, сэр Альбрехт, вы сработали быстро и четко. Продолжайте, а я утвержу окончательный вариант одежды бытовой и праздничной. С моими поправками, уточнениями и дополнениями.
Я улыбнулся им и поспешно вышел из кабинета, не дав им хрюкнуть и слова.
Зайчик гордо понес меня в сторону выхода из дворца, а затем из города, красивым галопом, развевая гриву и хвост. Горожане в испуге жались к стенам, а стража на обоих воротах спешила распахнуть их, как только видела мчащегося к ним огромного Адского Пса.
По широкому пандусу в Маркус все еще поднимаются небольшие конные отряды. Меня встретили восторженными криками, я помахал рукой и, оставив арбогастра внизу в большом зале, поспешил наверх в ту пещерку, которую упорно называю кабинетом и даже делаю кабинетом.
Ни один из сундучков и даже шкатулок не поддался, хотя пробовал все варианты вплоть до силового. Сундучки не простые, даже поцарапать не удается, что говорит яснее ясного, именно там и спрятано самое ценное.
Передохнув, привел мысли и чувства в порядок, начал сосредотачиваться снова. Едва не задремал, не мое это – медитировать и расслабляться, но в какой-то момент именно в состоянии полусна ощутил, что пара шкатулок на столе вроде бы отзываются на мои усилия.
У одной засветились окованные неизвестным металлом углы, у другой чуточку изменился узор. Не так уж заметно, чуть-чуть, на миллиметр, не больше, но вся моя засыпающая натура воспрянула словно от удара током.
И сразу же погасло и свечение, и узор стал прежним. Разочарованный, я закрыл глаза и постарался успокоиться, замедлил удары сердца и позволил спинному мозгу взять верх над головным. Хотя, конечно, он и так командует, но не выпячивает свою роль, а позволяет головному преподносить свои решения в приукрашенном с учетом цивилизации виде.
Медленно ощутил нарастающее тепло в теле, а затем словно огромные теплые ладони взяли меня со всей бережностью и укрыли от ветра, холода и всего на свете.
– Спасибо, Маркус, – произнес я мысленно. – Я доволен, что мы вместе.
В ответ ощутил ответную волну тепла и того удовольствия, какое излучает щенок, которого гладят, чешут и хвалят.
Бобик примчался захеканный, успел понапрыгивать на всех друзей в Маркусе, начиная с сэра Растера и заканчивая малозаметными воинами, что чеснули его мимоходом.
– Развлекся? – сказал я с укором. – Ты прям клонзеец…
Арбогастр отыскал где-то в Маркусе металлические прутья и с азартом жрет, я заподозрил, что это сам Маркус и создал для него лично, любим мы баловать тех, кто слабее нас…
Вне Маркуса яркий солнечный день, все трое прищурились от жарких лучей, я вспомнил, что на Юге ни разу не попал под проливной дождь, а затянутое тучами небо тоже вроде бы не видел, непорядок. Что-то маги переборщили с заботой о человеке.
О человеке нужно заботиться иначе. Не выпуская большую палку из мускулистой длани.
– Серфик? – сказал я и потер пальцем кольцо с его именем. – Бегом к властелину!
Вспыхнул крохотный огонек, в воздухе заплясала, часто-часто трепеща полупрозрачными крылышками, крохотная букашка, не крупнее божьей коровки.
– Повелитель?
– Ну как, – спросил я с нетерпением. – Нашел? Что так долго?
Серфик пропищал:
– Нашел. Но искать пришлось…
– Он готов приступить?
– Спрашивает, не обманет ли тот человек?.. Я поклялся, что если не обманул всех остальных, и рассказал ему про великую битву с великим Магом Гатонесом, то не обманет и одного-единственного…
– А что он?
– Согласился, но сразу после этого ему нужно дать свободу. А то его все отговаривали…
– Обещаю, – сказал я торжественно.
– Его имя Ихтиферруммгерц!
