– Говорите так, словно никто из нас не вернется.
По ту сторону распахнутых в солнечное утро дверей оживленная суета, мои рыцари во дворе сами седлают коней, у меня же в армии теперь все поголовно благородного сословия.
Группа женщин, кокетливо обмахиваясь огромными веерами из цветных перьев, с верхней ступеньки с живейшим интересом рассматривает наших героев.
Альбрехт невольно выпрямился и слегка выпятил грудь, я улыбнулся, он сказал виновато:
– Каких же Скагеррак увел в пещеры, если оставил таких! Да взгляните же… одна красивее другой!
Со спины подошел Митчелл, что-то дожевывая, на ходу вытер рукавом масленый рот.
– Увел красивых и послушных, – предположил он, – оставив чересчур умных?
Я под их взглядами развел руками:
– Думаю, Скагеррак сам умен, ему умные женщины не помеха. А еще умные умеют прикидываться восхитительными дурочками. Просто в пещеры не мог увести всех, в его огромном дворце все самые красивые и умные женщины империи!
Альбрехт сказал со вздохом:
– Оставшиеся не уступают тем, кого Скагеррак взял с собой?.. Тогда вообще катастрофа.
Нам подвели коней, арбогастр на ходу с хрустом догрызает ржавую железку, Бобик носится между поднимающимися в седла рыцарями, язык высунул, глаза горят восторгом, подпрыгивает в нетерпении выше лошадей, что до икотки пугает как придворных, так и стражу из местных.
Альбрехт поехал со мной рядом, военачальники двинулись за нами расширяющимся клином.
– Армии маловато, – повторил он, понизив голос, – и вообще силенок не густо.
– Дорогой друг, – сказал я с неудовольствием, – я понял, на что намекаете.
– На что?
– Священников, – пояснил я, – не взял сюда намеренно. Так надо по тактике, хотя стратегию не меняем.
– Догадываюсь, – ответил он сдержанно. – Однако, сэр Ричард… всякий рыцарь искренне и верно служит Господу.
– Что, – сказал я, – думаете, для меня это новость?
Он уточнил так же невозмутимо:
– Сперва Господу, потом императору. Даже если тот властелин Багровой Звезды, как тому ни обидно. А уже обидно или еще не? Хотите или не хотите, но сами рыцари начнут насаждать веру Христа. Вне зависимости от того, что вы скажете. А с этим как?
Он смотрел прямо перед собой, взгляд строгих серых глаз прям и спокоен. Всем видом излучает уверенность, что и понятно, не ему принимать судьбоносные решения. Он, как верный друг и вассал, только указывает на прорехи и недостатки, очень удобная позиция, я тоже так могу и люблю, даже обожаю тыкать мордами в их экскременты, но я человек местами воспитанный, стараюсь сдерживаться, я же вождь, должен быть любим и восхищаем.
– Тут я попался, – согласился я. – Нужно срочно перечитать Библию. Отыскать в ней места о миролюбии, терпимости, уважении чувств инаковерующих…
Он повернул голову, в серых глазах я увидел растущее изумление.
– Сэр Ричард? Такое есть в Священном Писании?
– Там все есть, – огрызнулся я. – Писали люди мудрые, предусмотрели все неожиданности.
– Даже нашу?
– Думаете, мы такие необычные? Там обязательно найдем какую-нить притчу типа того, что нельзя разрушать огромный теплый дом перед началом зимы!.. Сперва нужно перезимовать, а потом уже думать, как перестраивать… Бобик! Тебя куда понесло? А ну взад, быстро!
Бобик остановился, поглядывая по сторонам, кого бы попугать, Альбрехт повернулся в седле в мою сторону.
– Сэр Ричард, – поинтересовался он с сомнением, – но здесь же, как я слышал, зимы не бывает?.. Врут?
– Южный материк, – сказал я с тоской, – не значит, что здесь земля от жары лопается. Возможно, континент тянется до самого полюса, потом объясню, что это, а там вечный и лютый холод, где ничто вообще из-за морозов не живет! Но я о другой зиме, дорогой друг, я же поэт особо чувствительными местами. Нам сперва нужно закрепиться. На самом деле власть у нас не настолько велика, как нам мерещится. У нас меч, у них – мягкая сила.
Он покрутил головой.
– Ничего не понял. Что за мягкая сила?
– Герцог, это вы меня дразните?.. Я старые книги читал, а в них везде о том, как сильные и могучие завоеватели захватывали богатые страны, а через два-три поколения уже и сами говорили на языке побежденных, и вообще сливались с этими народами так, что тонули! Нас же здесь один к тысяче!..
– Тогда как? – поинтересовался он очень серьезным голосом. – Если мы уже здесь? Пусть даже, как вы недавно признались, дескать, по рыцарской горячности, но мы-то знаем, что вообще-то по дурости?
Я пробормотал:
– Что, я в самом деле такое брякнул? Это была поэтическая вольность, дорогой герцог. На самом деле у меня везде глубоко продуманный и обоснованный расчет. Только на подсознательном уровне. Мозг уже все просчитал и решил, а мне пока не говорит. А потом я р-р-р-раз! – и выдал перл изумленному народу и рыцарству. А на самом деле это был глубоко продуманный расчет, только я сам о нем не знал.
Он тяжело вздохнул:
– Как все сложно у вас. Давайте предположим, что это вам ангел от Господа нашептывает верные решения.
– Может быть, – согласился я миролюбиво, но подумал, что у оппозиции всегда больше средств борьбы, вон противник Господа не стесняется являться вживую и вести элегантные умные беседы, проникнутые уважением к оппоненту, лестью и сопереживанием. – Но отвечаем за свои решения мы, а не ангелы.
Глава 4
По ту сторону городских ворот толпа зевак все увеличивается. Многие из горожан отваживаются чуть ли не вблизи смотреть на исполинский багровый купол Звезды Зла, ахать и дивиться, что ну вот не выходят оттуда чудовища, не выходят!
Мы с Альбрехтом горделиво проехали через празднично нарядное общество, впереди нас и следом по тройке телохранителей, народ торопливо распахивается в стороны, мужчины срывают шляпы и застывают в поклонах, а женщины в глубоком приседе.
Широкий трап красиво и торжественно протянут от зияющего входа в багровый ад к самой дороге, остается только повернуть коней и подняться в Звезду Зла.
Под взглядами устрашенных горожан мы торжественно и по-хозяйски поднялись по широкому помосту в эту ужасающую Звезду Зла. У входа спешившийся сэр Норберт деловито просматривает прибывающих, я поинтересовался:
– Все поднялись?
Он вскинул руку.
– Еще минутку…
Из городских ворот выметнулись двое конных в кожаных доспехах и на легких конях. С длинными легкими копьями в руках понеслись во весь опор в нашу сторону.
Я спросил тихо:
– Как там Сигизмунд и Тамплиер?
Он посмотрел искоса.
– Тревожно?
