Глава 3
Второй период обороны Азова
(август-сентябрь)
После отступления из Топракова города положение «азовских сидельцев», согласно упоминавшимся сведениям, исходившим от двух запорожских казаков, бежавших в это время из Азова в Черкасский городок, было не из лучших. Казаки потеряли все орудия, которые находились в Топракове на башнях и пряслах, — эти орудия были захвачены турками. Упомянутые запорожцы показывали также, что турки и татары с земляного вала и стен захваченного Топракова города «безпрестанно» стреляют из «большого наряда»
[142] по казакам, засевшим в Ташкалове городке. Сообщалось также, что в осаде находится около одной тысячи человек. Казаки в осаде и во время приступов понесли значительные потери: многих из них «турские и крымские люди побили, а иных поранили», причем «многие» от ран умерли, констатировали упомянутые запорожские казаки
[143].
Раскопки азовских укреплений (1936 г.).
Может возникнуть вопрос: не преувеличено ли поражение казаков? Ведь их было гораздо больше одной тысячи. Да и отступление из Топракова города не было, безусловно, для казаков неожиданным. Так, уже упоминавшийся К. Петров показывал позднее в расспросе, что после того, как казаки оставили Топраков, они с помощью подкопа взорвали вошедших в этот «город» турок, разом потерявших более трех тысяч человек. В подлиннике этот рассказ звучит так: «…А турские де люди при нем, Куземке, с первого приходу
[144] взяли Топраков город и у церкви Ивана Предтечи поставили восмь знамен. И у казаков де был в тот Топраков город подкоп и в подкопе стояло зелье (порох. — О. К). И как де в тот Топраков город прошли турские многие люди, и казаки, запаля в подкопе зелье, и турских людей тем подкопом побили тысечи с три и болши»
[145]. Согласно еще одному известию, казаки сами оставили этот город «за безлюдством» (см. ниже)
[146]. Таким образом, падение Топракова, похоже, предвиделось казаками. Однако данный эпизод все же не вошел в казачьи повести об обороне Азова. И едва ли случайно, что примерно в это время проходят переговоры казаков с турками о сдаче Азова, причем ведутся они на довольно тяжелых для казаков условиях. В целом отметим, что казаки, по-видимому, допускали возможность оставления данной части города, хотя при отступлении и понесли некоторые потери в людях.
Теперь остановимся на переговорах турецкой стороны с казаками. Об этих переговорах говорится в расспросных речах в Астрахани отряда И. Ильина
[147]. В документе сообщается, что в один из моментов осады (в какой именно, неясно) турки и крымцы «посылали» к донским казакам, чтобы они вышли из Азова в свои городки и сулили вознаграждение. Казаки в ответ выдвинули требование, чтобы осаждавшие вернули казакам отбитые у них под Азовом струги; тогда они уйдут из города. Однако турки и крымцы настаивали, чтобы казаки «из Азова вышли в свои казачьи городки степью пеши и без ружья». В результате донские казаки заявили, что «хотя де им в Азове до последнего всем помереть, а пешим и без ружья в городки свои не хаживать» и Азова не сдавать
[148]. Время возвращения данного отряда в Астрахань — 30 августа.
Шеф-повар янычарской кухни (из указ. книги X. Йылдыза).
Учитывая то обстоятельство, что дорога с низовьев Дона занимала примерно от десяти дней до двух недель
[149], доставленные в Астрахань отрядом И. Ильина «вести» о положении дел на Дону следует датировать не позднее середины августа.
Гораздо более ярко, но несколько иначе содержание переговоров на основе показаний ногайского татарина Оллака передают расспросные речи И. Острикова и А. Юдина. Здесь переговоры представлены следующим образом. Начав последние по собственной инициативе («да турские де… люди присылали к донским казаком…»), осаждающая сторона предложила казакам покинуть Азов, выйдя из него «без ружья, и без жон, и без детей». В ответ казаки посылали к турецким пашам казака, обещая отдать Азов лишь в том случае, если их выпустят из Азова «з женами, и з детми и, з животы (имуществом. — О. К.)». В противном же случае, заявляли казаки, им «Азова не отдавать, и помереть всем заодно. А будет де им, донским казаком, сидеть в Азове невмочь, и они де донские казаки наставят в городе под стенами бочки (з) зельем, и те бочки запалят, и городовые де стены взорвут — хотя де их донских казаков и побьет, а живы им не дадутца»
[150].
Н. А. Мининков считает, что казаки использовали эти переговоры в качестве передышки
[151]. На наш взгляд, однако, они являются в первую очередь свидетельством того, насколько тяжелым было положение казаков в Азове на конец июля — начало августа 1641 г. По крайней мере, думается, формулировки казачьих заявлений в данном и предыдущем документах недвусмысленно говорят об этом. В обоих случаях турки практически не оставляют казакам шансов выйти из Азова целыми — они не дают им уйти на судах (то есть без контроля турок), а требуют отдаться в турецкие руки без всяких гарантий для казачьей стороны. На наш взгляд, все это недвусмысленно говорит об определенных надеждах со стороны осаждавших с успехом завершить начатое дело.
