– Уже точно решили, что тебя убили, расчленили и после этого – перевербовали! – заявил Александр.
– Ну это уж чересчур… хотя, что-то действительно было, уже не помню.
– Кто ж доставил тебя?
– Да так, одна знакомая.
– Смотри, освоился! Обнаглел! – вскричал Генис.
Появление меня, затерявшегося в городе-спруте, в точно указанное время в точно указанном месте, им чудом казалось! А то нет.
– И где же твоя знакомая? – недоверчиво спросил Вайль.
– Паркуется. Подождем.
– Так тут она до вечера может парковаться, и безуспешно! – вскричал Генис.
Решили начинать. И правильно сделали. Бывшая «царица моих грез», столь внезапно здесь появившаяся, исчезла навсегда.
В утешение в зале было много таких: бодренькие, чуть постаревшие, бывшие наши «боевые подружки» из прежних НИИ и КБ, соратницы по туристским походам, прибившиеся теперь здесь. Зал был полон – но явно разделен на несколько групп. Первые ряды были заняты статными седыми людьми – «монархистами», условно говоря. Лестно, что они соблаговолили прийти. Будут строго допрашивать: зачем мы погубили Россию? Хотя на самом деле погубили они, или допустили, я при том не присутствовал. Но ответить придется. Ближе к галерке, по студенческой привычке, усаживались, в свитерах, с геологическими бородками, деятели нашей волны, шестидесятники, смело перевернувшие нашу жизнь там… но почему-то оказавшиеся после этого здесь в невероятных количествах. Теперь они будут спрашивать с нас: они всё так чудно начали, зачем же мы всё так опошлили? «Что делается с демократией в России? Почему Законодательное собрание не ладит с Собчаком, прогрессивным лидером?» – вот таких нападок я жду от них. Хотя правильней было бы обвинить их: «Вот вы уехали – так все и захромало». Но – нельзя. Они пришли сюда за удовольствием – поговорить свысока: отвечу и им. Взгляд ухватил интересную пару в конце зала… Эти-то зачем пришли? Молодая красивая пара, шикарно одетые… Бьюсь об заклад, что забрели сюда по ошибке – литература явно не их конек. Уж и не знаю, чем я могу их ублажить! Больше волновало меня другое: где же Она, так долго паркующаяся любовь моя? Лежит уже в объятиях своего мужа?.. Непонятно, собственно, почему у меня могут возникать какие-то возражения? Окстись! Напряжение (или раздражение?) нарастало… Ну что же, пора в бой.
Вайль и Генис лестно представили меня как их любимого писателя современной России (коварно не упомянув Довлатова, которому, оказывается, уже передоверили свои сердца). Я стал читать. Наверно, я выбрал для этого случая не тот рассказ. Надо было «Случай на молочном заводе» (о шпионе, который залез в гору творога и его ел – рассказ пользовался неизменным успехом, как у детворы, так и у престарелых), а я опрометчиво выбрал рассказ более сложный, «И вырвал грешный мой язык» – о том, как я однажды, в мрачном настроении, почистил зубы по ошибке вместо пасты клеем «Момент» и умолк навсегда. Как всегда в моей работе (нелегко, кстати, так жить! случай абсолютно подлинный, говорящий сам за себя, но как это почему-то постоянно бывает в моей практике), в подлинность не поверили, посчитав язвительной аллегорией. Но этого и хотели!
Стремительно встал представительный мужчина с вьющимся чубом и острым носом.
– Разумеется, мы прекрасно поняли ваш рассказ. Естественно, там вы не могли об этом сказать, но здесь-то скажите: рассказ о том, что власть заклеивает вам рот?
– Да нет, – угрюмо произнес я. – Никакой аллегории и нет. Рассказ подлинный.
– Понимаю вас, – он язвительно улыбнулся. – Но можете говорить откровенно: здесь стукачей нет!
– А разведчиков? – мрачно брякнул я.
Зал захохотал. Лед, как говорится, тронулся. Дальше я говорил с удовольствием – только курчавый время от времени наскакивал на меня:
– Вы будете уверять, что у вас нет цензуры? Вы будете уверять, что ваши книги не резали? За кого вы нас принимаете здесь? Стыдитесь!
Что ж это за тип? Хотя ожидать таких было нужно. Из кожи вон вылезут, чтобы доказать, что там у нас ад, а здесь – рай. Иначе зачем же они бросили там престижную должность доцента?
Меня даже посетила страшная мысль – а вдруг это Семен, муж паркующейся, так неузнаваемо изменившийся за двадцать лет нашей разлуки, пришел сюда мстить мне за то, про что он еще даже не знает?.. Что удивительно, его стали «угомонивать» (или «угаманивать») свои.
– Слушай, ты опять? Мы не для того сюда пришли, чтобы тебя слушать. Сядь.
Указали ему на недопустимость «прокурорского тона» и уважаемые ведущие – Генис и Вайль.
– Давайте лучше послушаем Попова!
– Я, конечно, стыжусь, – признался я. – Но рассказы мои не урезали ни разу!.. Выбрасывали – было. Что рассказы реальные… не хотите, не верьте.
– Почему? Я тоже однажды «Моментом» зубы почистил! – вдруг бодро произнес старичок, ошибочно принятый мной за белогвардейца… скорей, думаю, из первых комсомольцев.
Постепенно взаимопонимание налаживалось. И «наша волна» не оказалась такой уж суровой, и не спросили с меня за действия Собчака, а больше спрашивали меня про общих друзей. И монархисты были не так уж монархичны, оказавшись, на поверку конституционными демократами… Но больше всего меня порадовала та великолепная пара молодых роскошных красавцев – он и она, которых я ошибочно посчитал вообще чуждыми… Они застенчиво подошли последними, и он сказал:
– Вы знаете, когда мы уезжали из Харькова и нам позволили вывезти очень мало книг, мы взяли лишь ваши книги.
– Не может быть!
– Может, – улыбнулась она. – Вот, подпишите, пожалуйста!
Вот это счастье! Не зря, выходит, приехал!
– Если вы хотите купить что-то из электроники, мы вам можем помочь, – снова заговорил он. – Мы как раз работаем в таком магазине! Специально отпросились, на встречу с вами.
– Из электроники? Да вроде нет… – Но тут я вспомнил о деньгах, подаренных Бродским (что удивительно, «в мире чистогана» я их даже не «почал»). – А вообще можно чего-нибудь прикупить, – произнес я уже более рассудительно.
Мы вышли с Алексом (так он себя просил называть) – и его Жанной – на улицу. Рядом шли верные Генис и Вайль.
– Ну… вы забираете его? – с облегчением, как мне показалось, спросил Вайль.
– Да, – сказал Алекс. – Мы сейчас едем с Валерием покупать ему электронную технику.
– Так он богач?! – вскричал Генис. – У меня самого еще телевизора нет!
– Ну ты еще купишь, – рассудительно сказал Вайль. – А он скоро уезжает. Покажи нам, на всякий, твой обратный билет. – Петя посмотрел. – Проводим. – Он строго посмотрел на Гениса.
– Ну конечно! – вскричал Александр. – Поможем ему таранить его багаж. Телевизор! Да еще видик наверняка купит! Меня потрясают наши гости с родины. Сначала они нам рассказывают о трудностях перестройки, мы доверчиво добываем им, исключительно из жалости, какие-то жалкие гонорары – а потом они, непонятно на какие деньги, катят к самолету баулы выше их ростом! Нам тут вовек столько не купить!
