— А я умная? — заинтересовалась бабушка.
— Конечно! Ты не такая умная, как я, но ты уже очень много чего знаешь. А то, чего ты ещё не знаешь, я тебе объясню. Вот смотри, сейчас я налью в раковину воды для тебя. Можно добавить пены, как у меня тут. Добавим пены?
— Пены! Добавим пены! — бабушка радостно захлопала в ладоши. И вдруг, потеряв равновесие на краю полочки, бухнулась головой вниз в ванну. Элиас оцепенел. Хотел было позвать на помощь, — но ведь пока он объяснил бы маме, кто такая на самом деле эта бабушка и как она очутилась в ванне, ушло бы драгоценное время. Надо было спасать бабушку, спасать как можно быстрей! Но как? Под пышной пеной ничего не разглядеть!
И тут на другом конце ванны из пены показалась крохотная ручка, за ней вторая и маленькая головка… Она, Нетя! Она морщилась, отплёвывалась от пены, но лихо, точно мастер спорта, плыла кролем к Элиасу. А тот, разинув рот, смотрел на бабушку-пловчиху. Сам он плавал плохо. В бассейне папа всё ещё надевал на Элиаса плавательный пояс, и оба они считали, что так и надо, ведь Элиасу только семь лет.
А тут бабушка, которая только-только вылупилась из яйца и по-настоящему ещё не научилась говорить, давала ему урок плавания! Ох, как стыдно! Элиас взял стоявшую на бортике ванны пластмассовую лодочку и помог бабушке забраться в неё.
— А ты неплохо плаваешь, — заметил он уважительно. — Кто тебя учил?
Нетя протёрла мокрые глаза, чихнула и уставилась на Элиаса с недоумением.
— Учил? — переспросила она.
— Слушай: я учу тебя ходить, я учу тебя мыться и читать буквы. А кто учил тебя плавать? — Элиас думал, бабушка сообразит и ответит, но она только бестолково таращила глазки, потом смутилась и сунула палец в рот. Как видно, на некоторые вопросы она не могла ответить.
— Элиас, у тебя всё в порядке? — крикнула мама из гостиной. — Вода не остыла?
— Нет-нет, вода в самый раз! — крикнул в ответ Элиас.
— В самый ррраз, в самый ррраз, в самый ррраз! — принялась нараспев повторять Нетя. Должно быть, эти слова ей показались вкусными как конфета. — В самый ррраз, в самый ррраз, в самый ррраз! — распевая во весь голос, она пыталась растопыренными пальцами расчесать свои мокрые волосы. Элиас дал ей самый маленький гребешок, какой нашёлся на полочке, и предостерёг:
— Тсс! Не пой так громко. — Но в глубине души признался, что бабушка поёт замечательно — громко и весело. Ну совсем как птичка!
Выходит, некоторые вещи бабушка умеет от рождения, она умеет, например, плавать и петь, и никому не нужно учить её этому. Но вот обращаться с гребешком она совсем не умела. А её тонюсенькие белые волоски совсем запутались. Бабушка, потеряв терпение, сердито дёргала гребешок и наконец вырвала себе целый клок волос.
Элиас взял у неё гребешок.
— Погоди, дай-ка я тебя причешу. Только не вертись, посиди спокойно.
Нетя села на носу лодочки и свесила ноги в воду.
— Сейчас ты снимешь колготки и платье с передничком, я постираю твои вещи и высушу, — объяснял Элиас, терпеливо, прядка за прядкой расчёсывая бабушке волосы. — А сама ты хочешь мыться в раковине или, может быть, в ванне, раз уж ты тут?
— В ванне, — решила Нетя.
Управившись с причёсыванием бабушки, Элиас вылез из ванны и вытерся. Бабушка всё ещё сидела на носу лодки и болтала ногами в воде. Рядом с ней Элиас положил крохотный обмылочек и малюсенький кусочек губки, но бабушка на них и не посмотрела.
Может быть, она не поняла, что нужно делать?
— Ты должна помыться, — сказал Элиас и вложил обмылок в ручку бабушки. — Делай всё так же, как я, когда мылся. Понятно?
— Занятно. — Бабушка кивнула, но по-прежнему сидела и болтала ногами.
Может быть, она застеснялась? Элиас предложил:
— Я оставлю тебя ненадолго одну, а когда я вернусь, ты уже вымоешься, понятно?
— Занятно, — и бабушка опять кивнула.
Элиас ушёл к себе в комнату, там взбил бабушкину подушечку. Подушечка была мягкая, на самом деле — подушечка для иголок, Элиас потихоньку взял её из маминой шкатулки с принадлежностями для шитья и положил в коробку бабушки. Он убрал из коробки старые автомобили, оставив только пожарную машину. Потому что бабушке очень нравилось завтракать, сидя на лестнице пожарной машины. Нетя всегда устраивалась на четвёртой ступеньке, не выше и не ниже, сидела там, болтая ногами, и грызла яичное печенье. Иногда запивала его молоком, которое тянула через соломинку.
Раз уж Элиас занялся уборкой, он достал из шкафа одну из своих тёплых перчаток. Дело в том, что он заметил: бабушка Нетя часто чихала. Может быть, она простудилась ночью, во сне. Спать в перчатке ей будет тепло и уютно, как в спальном мешке.
— Ну и кто всё это должен убирать? — раздался вдруг в коридоре мамин голос.
Элиас испуганно вздрогнул и, чувствуя — быть беде! — бросился в ванную. Мама выжимала губку и стряхивала последние капли с пластмассовой лодочки. Ванна была пуста, лишь на самом дне лежали одёжки бабушки.
— Где она? Где… — в ужасе пробормотал Элиас.
— О чём ты? — спросила мама, доставая со дна ванны мокрые одёжки. — А это ещё откуда?
— Виктория дала поиграть, — ответил Элиас своим громким голосом. Но его тихий голос, который мама не могла услышать, прошептал сквозь слёзы: «Где же Нетя?..»
Элиас с ужасом подумал, что мама вытащила затычку из стока ванны и Нетю потоком воды унесло в трубу…
— А больше ничего в воде не было? — вконец расстроившись, спросил Элиас.
— Вот только это, — мама разжала кулак. На её ладони лежал комочек мягких волос бабушки. — Надеюсь, ты не купал в ванне белого плюшевого медведя?
Элиас молча покачал головой. В носу у него защипало, на глаза навернулись слёзы.
— Почему ты босиком? Не болтайся тут, а то простудишься. Ну-ка, живо — чисти зубы и — спать!
Элиас выдавил на щётку зубной пасты и в глубокой печали стал чистить зубы. Какие-нибудь две минуты назад он был таким счастливым. У него была бабушка! Да, бабушка не умела читать, ходить и правильно говорить, зато она была его собственная!
Теперь никого у него нет. Теперь он самый несчастный человек на всём белом свете.
Глава 12
Чай от пяти болезней
Закрыв за собой дверь своей комнаты, Элиас расплакался. На душе у него было ужасно. Он представил себе, как бабушка плывёт в грязной воде по грязным трубам, как она кричит: «Помогите!», и никто её не слышит. Никто не спешит к ней на помощь…
А виноват во всём только он, Элиас. Он должен был лучше присматривать за бабушкой, она же такая маленькая! Такая беспомощная!
