— Так, а теперь вот так… — руки Олега словно лепили из воздуха большой снежок, только вместо замерзшей воды использовалось пламя. Ярко вспыхнувшая между ладонями искра постепенно увеличивалась в размерах, уже миновав стадию мячика для гольфа и теперь уверенно приближаясь к страусиному яйцу. Глаза слезились от жара, однако волшебник не прекращал накачивать силой свои чары, благо от прекрасно ему знакомой и уже неоднократно использованной в бою огненной стрелы те отличались в первую очередь размерами и проистекающей из них энергонасыщенностью. — Блин, внешний контур начинает распадаться! Впрочем, секунд на тридцать его еще хватит…
— Слушай, ты нас самих не подожги случайно, колдун-недоучка… — забеспокоилась оборотень, при этом отступая на пару шагов. Раздувшийся до полуметрового диаметра файербол имел шансы прикончить даже такое живучее существо, как Доброслава. Особенно если попадет в голову или прожжет грудную клетку. — Я хоть и водница, но где мне тут хоть какую-нибудь жидкость взять, чтобы ею пламя тушить? О! Давай быстрее! Тут опять эти скелеты поднялись и на нас идут!
— Да все уже, я почти закончил. — Олег с силой взмахнул обеими руками, посылая вперед яростно трещащий и сыплющий во все стороны искрами болид. Тот медленно-медленно, словно сдуваемый сквозняком воздушный шар, полетел в нужном волшебнику направлении. И при этом так вилял из стороны в сторону, что едва не столкнулся с дверным косяком, чем немедленно вызвал бы детонацию. Лишь в последний момент у чародея, пытающегося контролировать движение файербола, получилось отклонить его сантиметров на десять в сторону. — М-да, над деталями надо будет еще поработать. Это не прицельный комплекс, это смех один. Да и движитель вышел не лучше.
Засвистели многочисленные стрекательные плети, норовя всадить отравленную иглу в подставившийся под удар объект. Вот только Олег, похоже, зря тревожился насчет стабильности вышедшего из-под его рук заклинания. Комок пламени не только стабилизировался и больше не угрожал скорым взрывом, но и стоически игнорировал норовящие нарушить его целостность объекты, опадающие на каменный пол кучками пепла или тлеющими мусором. Пожалуй, если бы волшебник мог полноценно управлять траекторией его движения, то сумел бы вообще избавиться от агрессивных растительных отростков, не нанося лишнего ущерба древней оранжерее. Даже семь или восемь литров кислоты, брызнувшей навстречу магическому огню из щели, раскрывшейся на боку плотоядного корнеплода, не вызвали немедленную детонацию файербола, хотя и снизили интенсивность горения едва ли не на четверть. Но остатков энергии заклинанию вполне хватило, чтобы расцвести фонтаном огня на фиолетово-черном боку мутировавшего корнеплода, разорвать или подпалить больше половины светящихся корней и оставить после себя солидную дыру, через которую наружу вытекла кисло воняющая зеленая жижа, в которой плавали кусочки чего-то темного. И вроде бы мохнатого. Почти дошедшая до людей нежить распалась кучками отдельных дергающихся костей. Управляющее своими марионетками растение явно испытывало агонию, пусть и не имело голосовых связок, чтобы срывать их, заходясь в надсадном крике. Впрочем, так было даже лучше. Во всяком случае, ничто не отвлекало Доброславу от того, чтобы пинками и сделавшими бы честь любому хоккеисту ударами секиры отправить буйные остовы в противоположную часть коридора.
— Слушай, а как Лоза немертвого смогла так тщательно соскоблить всю плоть с костей гноллов? — задумчиво спросил спутницу Олег, утирая выступивший на лбу пот. Прежде чем приступить к сотворению следующего огненного мячика, ему требовалось отдохнуть минутки две. А может, три или даже четыре. — У него же нет зубов… А времени, чтобы плоть сама отошла, прошло слишком мало. Вон в этой дряни даже куски их шкуры до сих пор не полностью растворились.
— Не знаю… — пожала плечами Доброслава, подозрительно рассматривающая трясущуюся кучу костей. Какая-то часть управляющих корней явно сохранилась, но то ли на все четыре скелета сразу их не хватало, то ли страдающее от обширных ожогов основное тело никак не могло достаточно сосредоточиться, чтобы восстановить своих марионеток. — Магия, полагаю.
— Ответ по меркам этого мира универсальный, но ничего по сути так и не объясняющий… — тяжело вздохнул Олег и стал лепить новый огненный мячик. В конце концов, чем скорее они добьют магический сорняк, тем быстрее смогут вернуться обратно во Дворец вечной жизни и немного отдохнуть. Ну или хотя бы просто поесть. — Так, второй шарик я попробую сделать бронебойным! Посмотрим, получится ли.
Сорвавшийся в полет минуты через полторы файербол нельзя было назвать ни удачным, ни провальным. Желаемого-то боевой маг третьего ранга достиг… да вот мало толку оказалось от заклинания, прожегшего в верхней части плотоядного растения сквозную дыру с кулак и разорвавшегося только у противоположной стенки помещения. Взрыв, кстати, вышел тоже так себе. Иные фейерверки сильнее бабахали.
— Надо было целиться ниже, — прокомментировала результаты его волшебства Доброслава. — Примерно в самом центре у Лозы немертвого находится что-то вроде сердца, перекачивающего телесные соки. Без него она сдохнет, пусть и не сразу — часа через два-три.
— Слишком долго… — покачал головой Олег, тем не менее начиная формировать новый огненный шар, который должен был стать чем-то средним между первым и вторым его заклинаниями. Чародею очень хотелось, чтобы разрыв произошел уже внутри тела растительного монстра. В таком случае с ним почти наверняка будет покончено, да и на будущее подобную атаку следовало натренировать. Ведь вряд ли ему часто будут предоставлять практически полигонные условия, когда противник не двигается и не пытается прикончить боевого мага. — Как вы с ними в своем селении справляетесь?
— Да там они дрессированные, никого не тронут, даже если на них задницей усесться… — хмыкнула кащенитка и пошла наперехват скелету, поднявшемуся из кучи костей. Страдающее от ожогов растение все же смогло восстановить одну из своих марионеток, вот только сразу становилось понятно, что это лишь отчаянная попытка отсрочить неизбежное. Сложившиеся воедино кости двигались неровными дергаными рывками, а про оружие свое и вовсе позабыли. Пожалуй, если бы оборотень захотела и как следует поднапряглась, то могла бы смолотить подобного противника в муку. — Только не спрашивай, как этого добиваются старейшины, все равно не отвечу.
— Как-как… друидизмом, вестимо, — пожал плечами волшебник, недовольно дергая щекой. Как раз в тот момент, когда между его руками плясала с трудом поддающаяся управлению плазма, внезапно дико захотелось чихнуть. И даже контроль целителя над собственным организмом не мог до конца убрать это грозящее самосожжением желание. — Вот только этот способ не для нас. В училище меня к книгам по магии природы даже близко не подпускали.
— Почему? — изумилась Доброслава, без труда ловя за шею кинувшиеся на нее в бесхитростном и прямолинейном броске останки гнолла. Зубастый череп псоглавца улетел в сторону основного тела Лозы немертвого, а остальные кости стали бросаться в произвольных направлениях, чтобы затруднить их сборку в единое целое. — Она же не запрещена, скорее уж наоборот!
— В том-то все и дело. Поскольку магия природы является единственной областью, в которой преимущество русских чародеев над всеми остальными магами мира никто даже не пытается оспаривать, ее кому попало не преподают. Только избранным с незапятнанной репутацией, имеющим явный талант, да любимчикам начальства, знающим, как правильно подлизываться к вышестоящим… — пропыхтел Олег, отправляя в полет третий огненный шар. Рванувшееся вперед с неожиданной для его создателя скоростью заклинание ударило мощно и сильно, а на месте его разрыва почти целых три секунды бушевало никак не желающее угасать магическое пламя. Жаль, попало оно совсем не туда, куда надо. Однако если бы та слегка проржавевшая кадка, куда угодил файербол, являлась врагом, то волшебство его бы точно уничтожило! — А сам я учиться ей никогда не пробовал, хотя, может, и зря! В конце концов, обниматься с елкой или приманивать зайчиков куда менее напряжно, чем разбирать на части перекореженного вражескими снарядами и способного в любой момент взорваться тяжелого голема. Про копание в чужих потрохах уже и не говорю…
