Пару десятков артефактов, не прикрепленных к полу или стенам намертво, напарники просто не смогли опознать. Скорее всего, это были какие-то инструменты, использовавшиеся хозяином дворца для обслуживания установки по клонированию, однако об их предназначении Олег по большей части мог только гадать. Те несколько штук, что обладали чем-то вроде шкалы, определенно служили для измерения. А остальные? Активировать, чтобы посмотреть, чародей не рискнул. Уж лучше он умерит свое любопытство и подождет вердикта Бессмертного. Получившаяся в результате слияния множества сознаний личность должна это знать, все же данные находки принадлежали одному из создателей громадного золотого черепа. Более-менее понятных вещиц вроде оружия или защитных артефактов в потайном подземелье не имелось. То ли не было их тут никогда, то ли хозяин все запасы вынес.
Предметы обихода вроде тарелок, чаш, ножей, щипцов, весов и прочей дребедени, в которых волшебства не было или почти не было, оказались ссыпаны в навьюченный на зомби мешок. По большей части делались они из драгоценных металлов и оказались искусно украшены, а потому Олег никак не мог определиться, стоит ли их отдавать разумному артефакту. В конце концов, в цивилизации подобные вещи будут стоить гораздо больше собственного веса, за счет редкости и древности. И в то же время они недостаточно ценны, чтобы за их владельцем амбициозные дворяне и прочие властные персоны развернули настоящую охоту. За то же Сердце происходящие из древних родов колдуны могли и убить… Наверное. Точнее можно было сказать после того, как искомый артефакт будет найден. Если, конечно, вообще отыщется.
— Да успокойся ты уже! — прикрикнула Доброслава после того, как Олег принялся натуральным образом обнюхивать пол в поисках пропущенного тайника. — Нет тут ничего, мы три раза проверили уже.
— Значит, плохо проверяли! Сердце где-то здесь, я его, гм… сердцем чую! — Взгляд волшебника в очередной раз пробежался по стенам… И уткнулся в едва-едва колыхающуюся черную жидкость, которую что-то перемешивало. И куда уходили трубки, соединяющиеся с автоклавами, где выращивались клоны. А ведь орган, в честь которого назвали артефакт, по сути дела являлся не чем иным, как биологическим насосом, обеспечивающим бесперебойное снабжение нужными веществами всех остальных систем. — Блин, я баран! Оно — там!
— Ну, если ты так думаешь, то тогда сам и ныряй в эту жижу… — Доброслава сморщила нос совсем по-собачьи. Оборотню идея искупаться в нефти или чём-то очень похожем на нефть, судя по всему, сильно не нравилась. То ли за прическу свою она переживала, то ли запах ей действительно был отвратителен. — Меня туда тебе не загнать!
— Да без проблем. Только веревку подержи: если я два раза дерну, то начнешь тянуть.
Олег принялся раздеваться, глубоко дыша и до предела насыщая ткани тела кислородом. Целитель не был уверен, сколько он сможет продержаться без воздуха, но минут за пять-шесть давал твердую гарантию. Это даже не являлось чем-то сверхъестественным, опытный пловец вполне мог провернуть подобное после некоторых тренировок. Чародей лишь при помощи магии собирался подойти к пределу возможностей своего организма и отнюдь не планировал сегодня их перешагнуть. В конце концов, по времени он не ограничен, да и ныряет отнюдь не в Марианскую впадину. Даже если ему придется на ощупь выпиливать Сердце из подключенных к артефакту механизмов, то ничего страшного. Будет всплывать на поверхность, чтобы продышаться и отплеваться от нефти, столько раз, сколько потребуется…
— Что ты на меня так смотришь?
— Секса хочу. А из мужчин под рукой уже которую неделю есть только ты. Во всяком случае, из живых. Впрочем, должна признать, ты не самый худший экземпляр, попадавшийся на моем пути. Не самый красивый и обаятельный, это точно, но по крайней мере сильный и выносливый.
Доброслава без всякого стеснения разглядывала Олега, оставшегося без ничего. Впрочем, учитывая, сколько раз она после своих обращений дефилировала перед чародеем практически голышом, смущаться оборотню действительно было нечего. В отличие от целителя, не привыкшего к свойственной всем вервольфам животной простоте поведения. Волшебник, безусловно, являлся молодым и здоровым мужчиной, чей организм имел соответствующие потребности, однако последствия длительной разлуки с женой он устранял легкой регулировкой своего гормонального баланса. Переводить свои отношения с напарницей в постельную плоскость Олег не собирался, ибо порция удовольствия не стоила тех проблем, которые неизбежно возникли бы в результате. Кащенитка и без того являлась особой импульсивной и эмоциональной, а уж что ей взбредет в голову, если к ее характеру добавятся неизбежно возникающие у женщин чувство собственности по отношению к любовнику, ревность к наличествующей где-то сопернице и прочая свойственная слабому полу дребедень, не взялся бы ни один предсказатель.
— Но-но! Я женат! — Чародей поспешил отойти к краю бассейна, перегнулся через его бортик и принялся аккуратно исследовать руками его глубины на наличие острых предметов. Интуиция оракула-самоучки утверждала, что они там есть, причем много. И напороться на них, сиганув в нефть со всего размаху, было бы исключительной глупостью. Исходящие от автоклавов трубки уходили куда-то в глубину черной жидкости, а волшебник решил двигаться вдоль них, ведь должны же эти детали с чем-то соединяться?.. — Блин, а вязкая-то эта дрянь какая! Не застрять бы…
Нефть, ну или, во всяком случае, сильно напоминающая ее субстанция, для плавания не подходила совершенно. Через нее нужно было буквально продираться, причем с большим трудом. А еще она имела ну просто отвратительный вкус, и каким-то чудом пробивалась внутрь рта, несмотря на плотно закрытые губы. Может, через носоглотку? Олег с содроганием подумал о том, что, возможно, ему придется вести в этой омерзительной жиже многочасовые работы, но потом ему стало не до того, поскольку голова волшебника со всего размаха ударилась в нечто твердое.
Предмет, преградивший чародею путь на дно бассейна, оказался крупной, но не слишком-то широкой полосой металла, заточенной с одного края до бритвенной остроты. Во всяком случае, хватило одного осторожного ощупывания, чтобы порезать ладонь до крови. Эта штука очень напоминала гигантскую косу, в полотно которой врезалась макушка Олега… И, кажется, она к чему-то крепилась при помощи длинной рукояти с несколькими шарнирами. Чародей не сразу понял, что ему напоминает данная конструкция. А когда понял, то рванул на поверхность со всей возможной скоростью. Ибо ему очень не хотелось сражаться в отвратительной вязкой жиже с противником, у которого есть лапы как у богомола, только в человеческий рост!
— Ты умеешь летать?! — поразилась Доброслава, наблюдая за тем, как откашливающийся и отплевывающийся от нефти Олег стремительно удаляется от бассейна на четвереньках. — А почему раньше не говорил?
— Потому что я не умею! Это был просто прыжок… без опоры на твердую поверхность… на три с половиной метра… — Олег оглянулся через плечо, оценил преодоленную им дистанцию, разделяющую пятно нефти на полу с краем резервуара, а после понял, что потихоньку становится настоящим магом. Законы мироздания, в частности гравитация, уже начали на него действовать то ли не полностью, то ли не всегда. — Знаешь, а страж у этого места все-таки есть! Только он сидит там, где черта с два его найдешь, пока он из засады не выпрыгнет!
