- У нас говорят, что мужчина - это скала, - медленно проговорил он. - И должен стоять нерушимо, невзирая на бури и шторма. А женщина - это вода, что течет вокруг скалы. Мягко обтекает все острые грани. - Он помолчал. - Женщина должна научиться течь водой, Лив. И знаешь… - его губы дрогнули в улыбке, - я не видел скалы, которую не стесала бы вода.
- Я не умею… быть водой, - тихо пробормотала я. Совсем не умею. Не было у меня такого опыта, чтобы научиться. Я привыкла защищать себя, но не… течь.
Сверр снова провел вдоль моего позвоночника. Вода уже набралась, и лежать вот так было невероятно приятно. И странно. Потому что и это у меня было впервые... Эмоциональная сфера жизни всегда казалась мне слишком сложной, чтобы в нее лезть, но здесь, на фьордах, все изменилось. И на миг даже возникла мысль, что я могла бы научиться… быть водой. С ним. Вот только… невозможно. Моя жизнь другая, и я другая, я не принадлежу фьордам. Я здесь лишь чужачка. Нельзя забывать об этом. И чувствовать тоже нельзя.
Посмотрела на сомкнутые глаза Сверра. И осторожно тронула обруч, темнеющий под его горлом.
- Такие носят лишь… те, кто становится хёггом, так? Это вы называете кольцо Горлохума?
- Это его дар людям, - рассеянно пробормотал Сверр. Глаза у него закрывались. И лицо осунулось. Устал? Я вдруг вспомнила, как его били в Академии. Как тыкали в него парализаторами - бесчисленное количество раз. Как пробила пуля грудь ильха. Все это было совсем недавно. И словно сотню лет назад.
Осторожно тронула красный шрам над ребрами.
- Но как это возможно? Я думала… ты мертв. Любой человек был бы мертв…
- Я ведь не человек, Оливия Орвей. Ты сама сказала это на том совете. А для того, чтобы понять, заманила в постель, пообещала наслаждение. - Золотые глаза блеснули. Не спит, оказывается. Затаился и наблюдает из-под опущенных ресниц. Как… змей.
- А кто ты? - тихо спросила я.
- Если сама все видела, то зачем слова? - насмешливо прищурился Сверр.
- Хёгг… У нас говорят дракон… - прошептала я. - Но как?..
- У нас молчат, - ильх снова закрыл глаза, его мышцы расслабились. Но ладонь продолжала поглаживать мою спину. - О хёггах лучше молчать, Лив. Так оно спокойнее.
- А тот, кого ты убил в племени? Тоже… хёгг?
- Дикий и свободный. Без кольца на шее.
Я нахмурилась.
- Что случается, когда надеваешь кольцо?
Он снова качнул головой, чуть улыбаясь.
- А зов хёгга? Что это?
- Ты его чувствуешь. Мой зов… У каждого хёгга он свой, Лив. - Золото блеснуло из-под опущенных век. - Ты не откликнулась на зов Ирвина, да и моему сопротивляешься. - Ильх нахмурился недовольно. - И это очень странно, чужачка...
***
Пальцами снова ощупал выступающие косточки на спине Лив. Такая хрупкая. Мелкая. Нежная... И такая строптивая и упрямая, что хочется придушить. Или вновь завалить на кровать. Даже сейчас, когда меня уже утаскивал сон, а тело требовало отдыха, хотелось снова погрузиться в жар лильган. Двигаться, смотреть ей в глаза и снова ласкать ее язык. Так порочно и невероятно приятно… Возбуждение лениво проползло вдоль хребта, разлилось в паху. И Лив покраснела, ощутив мое желание. Я усмехнулся, наблюдая за ней. Борется со мной и с собой, пугается, злится, сопротивляется… Женщина фьордов радовалась бы, а эта… Эта опять задает вопросы. Хочет знать, хочет разобраться. И надеется вернуться за Туман, чтобы рассказать обо всем конфедератам.
Меня это злит, почти пробуждает уснувшую звериную ярость. Стоя у окна башни и наблюдая шатию внизу, я с трудом удержал зверя. Он был так близко, что дымиться начал я сам - человеческое тело, неприспособленное для огня… Но я забыл обо всем. Поставил под угрозу своих людей и город. Видел лишь ее - хрупкую, в белом платье, с яростью отбивающуюся от воинов… И ощущал лишь желание убивать. Убивать всех, каждого, кто прикоснулся к ней… Она должна была лишь закричать! Покориться!
Но Лив молчала. Она дралась, как мужчина, хотя ее силы были ничтожны, и молчала. И я не знал, чего во мне больше - восхищения или ярости.
Мой зверь бесновался совсем рядом, пока я осознавал главное. Первое - еще немного, и черный зверь уничтожит Нероальдафе. Второе - Лив меня не позовет. Не попросит помощи, не склонит голову. Она погибнет там, в кругу мужчин и факелов, но не сдастся. Ее гордость сильнее ее желания жить. Возможно, это глупо, но фьорды уважают гордую и храбрую душу в любом теле…
Внутри полыхнуло огнем, и горло опалило желчью. Ладони сильнее сжали женское тело, желая снова владеть. Даже близость не усмирила ярости и той непонятной болезненной ненависти, что владела мною, когда я смотрел из окна. Моя, только моя…
И она не отозвалась на зов Ирвина.
От понимания этого стало легче, хотя и ненамного. Я не хотел думать, что сделал бы, если бы отозвалась. Мои чувства слишком… неразумны. В них нет разума, нет риара, есть лишь инстинкт собственника. И если я сегодня пытался освободиться от этих странных чувств к чужачке, то сделал лишь хуже…
Лив тихо вскрикнула, и я разжал руки, поняв, что сдавил слишком сильно. Выругался сквозь зубы, втянул влажный воздух. Надо успокоиться, мне ли не знать, как опасна моя ярость. Лив останется здесь, в Нероальдафе. В моих покоях. В моей постели. Это решено.
Девчонке я пока об этом не скажу, конечно. Иначе она снова взбрыкнет. Пока ее голова забита прежней жизнью и мой мир для нее слишком иной. Мне проще, я с детства читал и изучал земли за Великим Туманом. Я был подготовлен к приходу людей. А вот для Лив все иначе.
Но она привыкнет. Со временем.
Только вот приручать придется по-другому. Лив не вода, она камень. Крохотный, мелкий, но твердый камень, чтоб ее... А если камень ударить о скалу, он лишь рассыплется в пыль…
Лильган снова спрашивает о хёггах, о кольце на моей шее.
Любопытная… мне ужасно лень ворочать языком, но почему-то я отвечаю ей. И осекаюсь, когда вспоминаю о зове. Хмурюсь…
***
- Я хочу, чтобы ты сейчас не отзывалась мне, лильган, - сказал вдруг Сверр, открывая глаза. - Поняла?
И дождавшись моего кивка, медленно погладил мои плечи, спускаясь ниже. И внутри снова всколыхнулась лава… Зов... Желание, вскипающее внутри. Потребность подчиниться, принять, подарить и получить наслаждение! Я ахнула, завозилась, пытаясь соскользнуть с напряженного мужского тела. Потому что и сам ильх, кажется, был зависим от этого зова. Его мышцы затвердели, воздух рывками выходил из груди, каменный член упирался в мой живот. Я втянула воздух, мотнула головой. Больше всего мне хотелось оседлать его тело и снова почувствовать губы. Но когда Сверр с усилием разжал ладони, я откатилась и прижалась к противоположной стороне бассейна. Ильх тяжело вдохнул и кивнул.
- Даже не знаю, хвалить тебя или наказывать. Значит, я был прав. Ты способна сопротивляться зову зверя.
