Ирвин жив.
Вот только я не был уверен, что рад.
Развернувшись, опалил огнем студеную воду и взмахнул крыльями…
***
Время течет медленно. Я разрыл яму в груде золота, накрыл голову хвостом. Желтый металл обагрен кровью, что течет из моей шкуры. Больно… Не шкуре больно. Шкура зарастет.
Прежде чем улечься, завалил камнями проход к подземному озеру. Лучше Ирвину не приходить. Убью…
Время течет неспешно. И я закрываю глаза. Все равно перед ними лишь багрово-черное, больное… Здесь, в моей пещере, я чувствую запах чужачки. Она была здесь - стояла возле золота, смотрела. Ничего не взяла. Ни одна монетка не сохранила тепло ее пальцев. Слабый рык отражается от стен… Говорят, хёгги могут спать веками. Это они и делают, когда слишком устают от людей. Или когда теряют разум.
Теперь я тоже знаю, почему это происходит. Ярость хёгга дает людям силу. Зов хёгга дает детей и исцеление. А боль способна уничтожить всех вокруг… Я уже не помню, почему так важен Нероальдафе, зачем нужны фьорды. Я все забыл. Я хочу лишь убивать… Хочу уничтожить этот город, по которому ходила Лив… Хочу разодрать Ирвина… Хочу утопить в крови всех… Даже себя.
Человек почти не властен над зверем. И остатками разума я заставляю хёгга оставаться на месте…
Тяжело…
Больно…
Я хрипло дышу, зарываюсь в золото, жду…
Когда станет хоть капельку легче.
***
Данар не соврал. Меня перевели в небольшую комнатку, поставили у дверей стражу. Но зато, действительно, дали все, что я просила. Первым делом я захотела узнать всю родословную местного риара. Мне притащили свертки писчей бумаги, перья и чернила, а также приставили парнишку, обязанного отвечать на все мои вопросы. Юный Бьорн числился в Аурольхолле скальдом - шутом и потешником. Все потому, что уродился мальчик горбуном и оттого не мог держать ни копье, ни топор. Зато уже с детства демонстрировал впечатляющие умения в искусстве сложения букв и песенок.
- Таких, как я, фьорды не жалуют, - ухмыльнулся парнишка. Светло-серые волосы торчали на его голове спутанными лохмами, пальцы потемнели от чернил. - Если человек уродился с горбом, значит, его родичи прогневали перворожденных хёггов, оттого и наказание. И таких детей лучше отдать в жертву морю.
Я покачала головой. Да уж, о гуманизме здесь и не слышали!
Правда, сам Бьорн мало походил на ущербного. Живой, веселый, всюду сующий свой нос подросток, которого очень интересовало, чем я занимаюсь. Не сдержавшись, я потихоньку показывала ему, как умножать и делить цифры, чему мальчик радовался, словно прянику. Счетоводы в Аурольхолле ценились и жили сыто.
- А это зачем? - он снова сунул перепачканный чернилами нос в мои чертежи.
- Это генеалогическое древо твоего риара, - улыбнулась я, обмакивая перо в чернильницу. - Не отвлекайся, пожалуйста. Расскажи теперь о Вахенди, что родила мать Данара.
Писчий важно надул щеки и начал говорить. Я же чертила ничего не значащие линии и думала. Как ни странно, но мое нахождение в Аурольхолле оказалось величайшим подарком мне, как исследователю. Под предлогом изучения семьи риара я могла задавать вопросы! Хотя на основные - про кольцо Горлохума, хёггов и их способности - Бьорн отказался отвечать наотрез, испуганно залепетав что-то про гнев перворожденных.
Но зато я получила возможность изучать историю Аурольхолла и самих фьордов!
- То есть прекрасная Вахенди тоже была снежной, так? - уточнила я.
- Да! Белая, как снег на вершине горы, синеглазая, как ночное небо! Одна из прекраснейших дев фьордов, ликом сравнимая лишь с луной…
Я поморщилась. Порой в поисках рационального зерна приходилось пробиваться через подобную иносказательность.
- Я поняла. А кто были ее родители?
Уже через пару часов я окинула схему задумчивым взглядом.
- Любопытно… А жены у риара нет, правильно?
- Так невесту-то похитил риар Нероальдафе! - всплеснул руками мой рассказчик. - Чтоб ему пусто было, зверю черному! Утащил прекрасную Эйлин, оставил нашего риара без жены!
Ну ясно! Так вот кем была беловолосая девушка на пиру Сверра! Воспоминание кольнуло, и я поежилась. Единственное, что я пыталась не делать - это не думать о золотоглазом ильхе. Не вспоминать его слова, прикосновения, насмешку… Пыталась, да выходило плохо. Спать я стала урывками, ведь в каждом сне был он… А мысли снова и снова возвращались к вопросу: почему он так поступил? Приказал Ирвину выкинуть меня? Наказал за помощь Вилмару?
Ответить могли лишь Ирвин или Сверр, но их здесь не было…
Я тряхнула отросшими кудрями и решительно сжала зубы. Меня должна волновать лишь работа. Значит, ею и стоит заняться!
Однако внутри по-прежнему бились непонимание и обида. Неужели Сверр меня отдал? Он ведь говорил, что никогда… Но что значат слова риара, сказанные чужачке?
- Расскажи мне о скале ста хёггов, - обернулась я к Бьорну.
- О, я ее видел! - блекло-голубые глаза парня загорелись восторгом. - Лишь раз, но помнить буду всю жизнь! Там собирается великий совет хёггов, один раз в пять лет! И на время этого пира никто не крадет чужих дев, не топит корабли, не дерется! Хёгги решают, с кем заключать союз, с кем обменяться ячменем или тканями, чьих дочерей взять в жены! Это называется большой сбор риаров. Следующий через три года, потому наш риар так злится! Ведь жену он сможет выторговать лишь там…
- А карта у вас есть? - с надеждой спросила я. - Посмотреть бы, где она, эта скала…
- Карт у нас много, вот только зачем тебе, знающая? - ленивый голос заставил мое сердце встрепыхнуться. Данар! И как я не заметила его? Впрочем, как бы я заметила, если он вошел не в дверь, а там, где входа не было? Противная способность риаров - подчинять себе свои владения!
Снежный шагнул ближе, недовольно глянул на писчего. Бьорн сник.
- Это всего лишь любопытство, мой риар, - я уже привычно вскочила и склонила голову. Так и привыкну, тьфу-тьфу… - Я никогда не видела Скалу Сотни Хёггов.
- И, кажется, даже не слышала о ней, - протянул Данар, изучая мое лицо. - Ты не сказала, откуда ты, Оливия.
- Из племени у подножия великого Горлохума, - честно глядя в глаза риару, сказала я.
Данар перевел взгляд на мой стол, заваленный бумагами.
- Сколько мне еще ждать ответа?
- Я уже близка к разгадке, мой риар, - смиренно ответила я. - Мне нужно ещё немного…
- Прошло уже десять дней. Я дал тебе время до полной луны. Поторопись. Пока ты напрасно ешь мясо и отвлекаешь моего писчего.
- Конечно, мой риар. Благодарю тебя, мой риар!
Данар удалился, мы с Бьорном упали на скамью.
- Я покажу тебе карту, - заговорщицки проговорил парнишка. - Если научишь делить большие цифры!
