Кэт ответила не сразу.
– Нет, не раздражаешь. Но… с тобой трудно общаться. Тебя очень сложно понять.
– Тебя тоже, – ответил я и решил: если уж говорить правду, так до конца. – Ты приняла невозможное. Ты добра ко мне и к моей сестре, несмотря на то, что я часто веду себя по отношению к тебе как настоящий придурок. Ты спокойно могла бы разболтать о нас всему свету, но ты не сделала этого. И ты не даешь мне спуска. – Я рассмеялся. – Мне это нравится.
– Я тебе нравлюсь?
– Следующий вопрос.
Кэт наклонилась ко мне.
– А вам позволено встречаться с людьми?
Я дернул плечом и посмотрел на нее.
– «Позволено» – странное слово. Случается ли это? Да. Хорошо ли это? Нет. Поэтому – да, мы можем, только какой смысл? Нам же приходится скрывать, кто мы на самом деле, а так прочные отношения не построишь.
Девушка задумалась над моими словами.
– То есть в остальном вы совсем как мы?
Я сел и приподнял бровь.
– В чем именно?
Кэт залилась румянцем.
– Ну, ты знаешь, в плане пола… секса? Я имею в виду, вы – такие сияющие и все такое… не совсем понятно, как определенные вещи при всем этом могут работать.
Секс?
Она на полном серьезе спрашивает меня, занимаемся ли мы сексом?
Я еле удержался от смеха. И еще мне захотелось немедленно на деле доказать ей то, о чем она меня спрашивала. Признаться, скорость собственной реакции меня даже встревожила.
Любопытно, конечно.
Но все-таки я идиот.
Я еле заметно улыбнулся и, не успев сообразить, что делаю, в мгновение ока повалил Кэт на спину. Она тихонько ахнула. Я наклонился над ней, так что мокрые волосы упали мне на лицо, и оперся на руки. С меня на щеку Кэт упала капля воды, но она этого даже не заметила.
– Ты хочешь знать, нравятся ли мне земные девушки? – И с этими словами я лег на нее, так что мы прижимались друг к другу всеми нужными частями тела. Одежда на нас была мокрая, так что казалось, будто мы соприкасаемся кожей. Кэт казалась удивительно мягкой, и я чувствовал, как она дышит. Я видел, как округлились ее глаза. Я чуть двинул бедрами и всем телом почувствовал ее вздох. – Или тебя интересует, нравишься ли мне ты?
Наши взгляды встретились. Повисло молчание, и я понял, что Кэт получила ответ на свой вопрос.
Понял я также и то, что надо слезть с нее, пока не натворил черт знает чего.
Сделав над собой невероятное усилие, я сполз с Кэт и сдавленным голосом произнес:
– Еще вопросы?
Кэт осталась лежать.
– Между прочим, мог бы просто сказать. – Она повернула ко мне голову. – Не было никакой необходимости демонстрировать наглядно.
Это правда.
– Говорить не так интересно. – Я обернулся к ней. – Так у тебя есть еще вопросы, Котенок?
– Почему ты так меня называешь?
– Потому что ты похожа на пушистого котенка: шипит, но не кусает.
Она скривила губы в усмешке.
– Фиговое объяснение.
Я пожал плечами.
Кэт снова помолчала.
– Как думаешь, поблизости есть другие Аэрумы?
Трудный вопрос. Я запрокинул голову и бросил на Кэт испытующий взгляд, стараясь определить, действительно ли она хочет знать правду.
– Они всегда где-то рядом.
– И они охотятся за вами? – тихо уточнила Кэт.
Я поднял глаза к небу.
– Это основная цель их существования. Без нашей силы они… как люди, только злые и бессмертные. Их сознание направлено только на разрушение.
– Ты их… много убил?
– Ага. – Я перевернулся на бок, лицом к Кэт. – Я счет потерял, со сколькими мне пришлось драться и скольких убить. А теперь, когда ты так светишься, наверняка заявятся и другие.
Девушка мгновенно подняла глаза.
– Тогда зачем ты остановил тот грузовик?
– А что, лучше было бы, если бы он тебя раздавил в лепешку? – Я повторил слова, которые Кэт сказала в ту ночь.
– Но почему? – не сдавалась она.
Я стиснул зубы.
– Честно?
– Да.
– Если отвечу, то заработаю поощрительные баллы? – тихо уточнил я.
Кэт глубоко вздохнула, подняла руку и убрала прядь волос, которая упала мне на лоб. Ее пальцы коснулись моей кожи. Я застыл и на мгновение зажмурился. Это нежное, невинное прикосновение подействовало на меня как удар.
– Зависит от того, как ты ответишь на вопрос, – сказала Кэт.
Я открыл глаза и увидел, как Кэт побледнела. Она убрала руку и тихонько вздохнула. Я лег на спину, касаясь рукой ее руки.
– Следующий вопрос?
Кэт сложила руки на животе, но не отодвинулась от меня.
– Почему ваша сила оставляет след?
Ну хотя бы не такой каверзный вопрос.
– Люди для нас – как светящиеся в темноте футболки. Так что, когда мы используем свою силу и рядом оказывается кто-то из людей, вы поневоле впитываете наш свет. Потом это сияние исчезает, но чем больше усилий мы прилагаем, чем больше стараемся, тем след ярче. То, что Ди превратилась в тебя, практически не оставило следа. А вот случай с грузовиком или то, что я тогда отпугнул медведя, – такие проявления силы оставляют заметный отпечаток. Если же наше воздействие еще сильнее – например, когда мы кого-то лечим, – то и след держится дольше. Он не такой яркий, – по крайней мере, мне говорили, что ничего особенного, – но почему-то долго не проходит. Мне надо было вести себя при тебе осторожнее, – продолжал я. – Когда я отпугнул медведя, я использовал вспышку света, а это очень похоже на лазерные лучи. Она оставила на тебе такой заметный след, что его заметил Аэрум.
– Ты про тот вечер, когда на меня напали? – севшим голосом уточнила Кэт.
– Да, – я потер ладонью лицо. – Аэрумы появлялись здесь не слишком часто: они уверены, что Лаксенов тут нет. Бета-кварц, из которого состоят горы Сенека, блокируют следы выбросов нашей энергии, скрывают их. Вот, кстати, почему именно в этом месте нас много. Но один все-таки сумел что-то пронюхать. Он увидел на тебе след и заподозрил, что где-то рядом должен находиться хотя бы один Лаксен. Это я виноват.
– Ты ни при чем. Не ты же на меня напал.
– Но фактически именно я навел его на тебя, – пояснил я.
Кэт поняла, что я имею в виду, и побледнела. В глазах ее мелькнул страх. Меня это больно задело, и я в который раз задумался о том, стоило ли ей обо всем рассказывать.
– И где он теперь? Все еще поблизости? – спросила девушка. – Он вернется? Что…
