– Видимо, да.
– На самом деле он велел мне тебя уволить.
Я весь напрягся. Я готов был подать в отставку, но сейчас это застало меня врасплох.
– Я и сам прекрасно могу… – начал я.
– Помолчи! – рявкнул Старик. – Я ему сказал, что он может уволить меня, а со своими подчиненными я буду разбираться сам. Ты, конечно, балбес, но пока ты мне нужен.
– Спасибо.
Мэри во время разговора беспокойно расхаживала по кабинету. Я пытался поймать ее взгляд, но ничего не получалось. Затем она остановилась за спиной Джарвиса и подала Старику такой же знак, как в кабинете у Барнса.
Я двинул Джарвиса рукояткой лучемета по голове, и он обмяк в кресле.
– Назад, Дэвидсон! – рявкнул Старик, направив ему в грудь пистолет. – Как насчет него, Мэри?
– С ним все в порядке.
– А он?
– Сэм чист.
Взгляд Старика бегал от одного из нас к другому, и я, признаться, никогда еще не чувствовал себя так близко к смерти.
– Обоим снять рубашки! – приказал он самым неприятным голосом.
Мы подчинились, и Мэри оказалась права по обоим пунктам. Я вдруг задумался, буду ли я осознавать, что происходит, если паразит вдруг окажется у меня на спине.
– Теперь он! – приказал Старик. – Надеть перчатки, оба!
Мы растянули Джарвиса на животе и очень аккуратно срезали с него одежду. Все-таки нам удалось заполучить живой образец.
6
Меня чуть не стошнило. От одной только мысли, что эта тварь ехала со мной в закрытой машине от самой Айовы, мой желудок готов был взбунтоваться. Я, вообще-то, не брезглив, однажды я четыре дня прятался в канализации Москвы, но тот, кто видел паразита и знает, что это такое, меня поймет.
Справившись с тошнотой, я сказал:
– Давайте сгоним его. Может быть, мы еще спасем Джарвиса.
Хотя на самом деле я так не думал. В глубине души мне казалось, что человек, на котором прокатилась такая тварь, уже потерян для нас навсегда. Наверное, мне суеверно представлялось, что они «пожирают душу» человека, что бы это ни значило.
Старик жестом отогнал нас в сторону:
– Забудьте о Джарвисе.
– Но…
– Хватит! Если его вообще можно спасти, то несколько минут погоды не сделают. В любом случае… – Он умолк.
Я тоже промолчал, поскольку и так знал, что́ Старик имеет в виду: принцип, который гласил, что каждая жизнь ценна сама по себе, теперь требовал исключить Джарвиса из рассмотрения. Когда речь идет о всем народе Соединенных Штатов, жизнь сотрудника Отдела ничего не стоит.
Простите мой пафос. Просто мне нравился Джарвис.
С пистолетом на изготовку Старик ждал, наблюдая за тварью на спине Джарвиса. Затем сказал Мэри:
– Свяжись с президентом. Специальный номер – три ноля семь.
Мэри прошла к его столу и набрала номер. Я слышал, как она говорит что-то в глушитель, но не очень прислушивался: все мое внимание было приковано к паразиту. Он не делал никаких попыток оставить своего хозяина, его тело медленно пульсировало, по нему прокатывалась переливающаяся рябь.
Наконец Мэри оторвалась от аппарата и доложила:
– Я не могу связаться с ним, сэр. На линии один из его помощников.
– Который?
– Мистер Макдоно.
Старик поморщился, и я вместе с ним. Макдоно был весьма неглуп и приятен в общении, но ни разу не изменил своего мнения о чем-либо с тех пор, как окончил школу. Президент использовал его в качестве буфера.
Старик взял трубку и начал в нее орать, даже не подумав воспользоваться глушителем.
Нет, в настоящее время с президентом связаться нельзя. Нет, и передать сообщение тоже. Нет, мистер Макдоно не превышает своих полномочий. Указание президента было однозначным, и Старик не входит в список исключений, если такой список вообще существует. Да, мистер Макдоно, безусловно, готов организовать встречу. Он постарается как-нибудь втиснуть Старика в график президента, он это обещает. Как насчет следующей пятницы? Что? Сегодня? Исключено. Завтра? Невозможно.
Старик отключил аппарат. Вид у него был такой, словно его вот-вот хватит удар. Затем он дважды глубоко вздохнул, чуть посветлел лицом и сказал:
– Дейв, пригласи сюда доктора Грейвса. Остальным держать дистанцию и не спускать глаз с объекта.
Вскоре появился глава нашей биолаборатории.
– Док, – сказал Старик, – у нас есть еще один – живой.
Грейвс перестал вытирать руки, внимательно посмотрел на Джарвиса, потом подошел и поглядел на его спину.
– Интересно, – пробормотал он. – Должно быть, единственный? – И опустился рядом на одно колено.
– Назад!
Грейвс поднял глаза на Старика.
– Но должен же я… – начал он рассудительным тоном.
– Молчать и слушать! Да, ты должен его изучить. Но это второстепенная задача. Во-первых, его нужно сохранить живым. Во-вторых, ты не дашь ему сбежать. И в-третьих, ты должен обезопасить себя.
– Я его не боюсь. Я…
– Бойся! Это приказ.
– Я хотел сказать, что мне нужно будет соорудить что-то вроде инкубатора для ухода за ним, когда мы снимем его с носителя. Тот мертвый экземпляр, который вы мне дали, мало чем помог в плане изучения их химии, но для нас очевидно, что этим созданиям нужен кислород. Вы же его просто удушили. Понимаете, несвободный атмосферный кислород – он потребляет кислород через своего носителя. Возможно, подойдет большая собака.
– Нет! – резко возразил Старик. – Оставьте все как есть.
– Что? – удивился Грейвс. – А этот человек точно доброволец?
Старик промолчал, а Грейвс продолжил:
– Лабораторные испытания проводятся только на добровольцах. Профессиональная этика, знаете ли.
Похоже, ученых парней просто невозможно приучить к порядку.
Старик взял себя в руки и спокойно сказал:
– Доктор Грейвс, каждый агент в нашей организации добровольно делает все, что я сочту необходимым. Это то, на что они подписываются. Так что будьте любезны выполнять мои приказы. Принесите носилки и заберите Джарвиса. И действуйте предельно осторожно.
Когда Джарвиса унесли, Старик нас отпустил. И мы с Дэвидсоном и Мэри отправились в бар пропустить рюмку-другую. Нам это было сейчас необходимо. Дэвидсона буквально трясло, и, когда первая рюмка не помогла, я попытался успокоить его сам.
– Послушай, Дэйв, мне тоже паршиво из-за тех девушек, но другого выхода у нас не было. Пойми же наконец: не было другого выхода.
– Все было так плохо? – спросила Мэри.
