– Думаете, если бы я доказать мог, то стал бы голым с краской бегать? – с горечью ответил Андрей. – Я дал Крыловой шанс. А потом увидел рекламу выставки и не выдержал. Да еще Артемов наш в охране оказался.
– А чего такой способ странный, для мести?
– Я хотел испортить картины.
– Так они застрахованы, – усмехнулся Даня. – Крыловой хорошие деньги заплатят.
– Но новых-то картин она уже не нарисует. Не умеет.
Повисла напряженная пауза. Потом Соколовский поднялся и с улыбкой шлепнул ладонью Щеглова по спине:
– Ты извини, мужик. Но придется тебя штрафовать.
– За хулиганство, – тоже вставая, заявил Жека.
– Несправедливо, – многозначительно заметил Даня.
– Так, есть идея, – вполголоса сказал Соколовский.
Крылова встретила Соколовского в комбинезоне, забрызганном краской. Этот наряд, видимо, следовало воспринимать как рабочую одежду художницы.
– Простите, что я в таком виде. Я как раз работала над новой картиной.
– Замечательно, – кивнул Игорь. – А я, видите, обещал к вам заехать на днях – и выполнил обещание.
– Неужели поймали этого безумца? И что же? Его нанял Иннокентий, как я и говорила, да?
– Я пока ничего рассказать вам не могу, потому что идет расследование. Но ваш бывший супруг тут ни при чем.
– Это точно? – с сожалением в голосе спросила женщина. – Ну что ж, главное, что я могу чувствовать себя в безопасности. Ведь так?
– Гарантирую, – заверил Соколовский.
– Так что же вы мне хотели сказать?
– Я хотел заказать у вас свой портрет.
Крылова явно смутилась. Она стала слишком нервно двигать руками, ища, чем их занять. Замешательство длилось не очень долго.
– Это так неожиданно… Вы видели, в каком стиле я работаю?
– Вот именно в таком стиле я и хочу портрет.
Снова повисла странная пауза. Соколовский улыбнулся обворожительной светской улыбкой:
– Ну, только не говорите мне, что внезапно разучились!
– Хорошо. Уговорили, – улыбнулась в ответ Крылова.
– Отлично! Так я вечером приеду? – Соколовский поднялся, ожидая согласия.
– Жду вас в семь.
Соколовский шел к своей машине от дома Крыловой, когда позвонил Игнатьев. Посмотрев на экран и увидев его номер, Игорь удовлетворенно хмыкнул.
– Приезжай ко мне в офис. Прямо сейчас, – потребовал Игнатьев в своей обычной безапелляционной манере.
– С какой стати? У меня куча дел.
– И на каком месте в этом списке моя дочь?
– Хорошо, скоро буду, – после долгой паузы согласился Соколовский.
Игнатьев поднялся навстречу вошедшему в его кабинет Соколовскому со стопкой бумаг в руках.
– Что-то случилось с Катей? – спросил Игорь.
– Да. Она связалась с тобой.
– Повезло. Представляю, какого жениха подобрали бы ей вы, – усмехнулся Игорь. – Это все?
– Нет. Это наши предложения по твоим идиотским искам.
– Значит, не такие они идиотские, раз у вас по ним предложения.
– Мы готовы уступить, – резко сказал Игнатьев. – Не во всем, но по ряду позиций. И своих дрессированных миноритариев можешь успокоить.
– А мы в ответ отзываем иски, я правильно понимаю? – поинтересовался Соколовский.
– Неправильно. Есть еще одно условие.
– Катя? – догадался Игорь.
Игнатьев медленно кивнул и в ожидании уставился на Соколовского.
– Нет, – коротко, но уверенно ответил Игорь.
– Ты дурак, Игорь! – швырнув в бешенстве бумаги, крикнул Игнатьев. – Я больше не стану делать тебе предложений, имей в виду. Я буду действовать иначе. Воспользуйся шансом.
– Аркадий Викторович, вы предлагаете мне сделку, – хмуро ответил Соколовский. – Вы торгуете дочерью, а я так не могу.
В приемной Игнатьева появилась Вера Сергеевна, но помощник остановил ее у двери с виноватым видом:
– Извините, Вера Сергеевна, но туда сейчас нельзя.
– Даже мне? – с возмущением в голосе спросила Игнатьева.
– Аркадий Викторович просил никого не пускать, у него очень важный разговор.
– Я подожду. – Вера Сергеевна стала нервно озираться в поисках, куда бы сесть. – У меня тоже очень важный разговор.
Аркадий Викторович смотрел на Соколовского, и его бесило то, что этот молодой человек так спокоен, а сам он, не сдерживаясь, уже почти орет во весь голос:
– Моя дочь не понимает, как ты ее используешь! Но я-то понимаю, что происходит! Ты, наверное, счастлив, что наконец получилось меня достать?! Радуйся: да, получилось!
– Я никого не использую!
– А что же ты делаешь? Что? Давай, ответь!
– У нас… – Соколовский никак не мог произнести нужных слов. У него возникло ощущение того, что это кощунственно – подбирать слова в такой ситуации. Это было сверх его сил. Тем более в беседе с человеком, который убил его отца.
– Ну? – орал Игнатьев. – Ну, ты подумай, как называется? Только учти: я тебя раньше не трогал. Но теперь меня ничто не сдерживает.
– Вы мне угрожаете?
Дверь кабинета распахнулась, и в помещение буквально влетела Вера Сергеевна. Помощник не успел ее задержать, и женщина слышала последние слова мужа.
– Здравствуйте, Игорь, – напряженно глядя в глаза Соколовского, произнесла женщина.
– Добрый день.
– Вера, не вмешивайся! – снизил тон Игнатьев.
– Речь идет о нашей с тобой дочери.
– Тебе не надо в это влезать! Я разберусь сам!
– Я хотела, чтобы мы собрались сегодня за обедом – я, ты и Катя, – не слушая мужа, сказала Вера Сергеевна.
Игнатьев устало уселся в свое кресло и стал выжидающе смотреть на жену, на Соколовского.
– И?
– Но пока ты в таком настроении, думаю, ничего хорошего из этого не выйдет.
– То есть это я – проблема?
– Услышь меня, пожалуйста! Катя не твоя вещь! Она сама вправе решать, что ей делать!
– Ну да. Конечно. У тебя все?
– Все, – посмотрев с сожалением на мужа, ответила Игнатьева. – Ты настраиваешь дочь против себя. А это глупо.
Прижав руку к глазам, Вера Сергеевна быстро вышла из кабинета.
– Я люблю Катю, – произнес наконец Соколовский, и ему сразу стало легче. Он повернулся и вышел следом за Игнатьевой.
Вика вышла из такси, расплатившись с водителем, и пошла к своему дому. И тут ей показалось, что на нее кто-то смотрит. Она остановилась и стала оглядываться по сторонам. Ощущение, что на нее пристально смотрят, не исчезало. Прибавив шагу, она дошла до самого подъезда и только теперь увидела припаркованную машину Королева. Даня, неловко улыбаясь, вышел из машины.
