– Где он? – попытался подняться Игорь, но Вика удержала его.
– Сбежал, – грустно ответила она.
– С тобой все в порядке?
– Да. А у тебя на голове ссадина, пуля срикошетила.
Вика протянула руку и поправила повязку на его голове.
– А я уж думал, убили меня, – улыбнулся Соколовский.
– Пока нет, – кивнула Вика.
– Ты как здесь оказалась? – Игорь все же сел на полу.
– Он напал в подъезде. У меня дома. Кажется, что-то вколол – я очнулась уже тут. Лежи, ты что!
– Со мной все в порядке, – отмахнулся Соколовский. – Отвезу тебя домой.
– Тебе нужно вызвать «Скорую».
– Из-за какой-то ссадины? – улыбнулся Игорь.
Он взял руку Вики и увидел порезы. Вика тоже смотрела на его руки, на то, как он касался ее пальцев.
– Я, наверное, лучше побуду с тобой, – тихо сказала Вика. – Мало ли. Упадешь в обморок, стукнешься…
Игорь посмотрел на Викины голые руки, стащил со своей головы повязку, сделанную из рукавов ее рубашки, потом снял через голову свою футболку и протянул ей.
– Возьми.
– Это лишнее, – смутилась Вика.
– Я же вижу – мерзнешь.
– Спасибо. – Вика взяла футболку Соколовского и, продолжая держать ее в руках, добавила: – Я лягу на диване.
– Нет, лучше я, – помотал Игорь головой.
– Договорились.
– И ничего больше, – добавил он, начиная медленно наклоняться к Вике.
– И ничего больше, – подтвердила она, не отстранившись, когда его губы почти коснулись ее губ.
Футболка медленно сползла из рук Вики, Игорь обнял ее и притянул к себе. Он снова ощутил ее дыхание, тепло ее губ, и мир вокруг медленно закружился и исчез. И была только она, ее мягкие влажные губы, которые жадно хватали его. Были только ее руки, обнимавшие его, ее пальцы, вцепившиеся ноготочками в его спину. Была нежность ее тела, он ощущал грудью ее вздрагивающую грудь, он слышал, как она постанывает и шепчет что-то безумное. И он тонул в ее горячем дыхании, ее горячем желании. Он выныривал, жадно хватая воздух опухшими от поцелуев губами, и снова бросался в море страсти и безумия. Вика… Вика…
Вика проснулась и сразу все вспомнила. Но теперь не было уже страха. Было другое, непонятное. Она села на кровати, завернувшись в простыню. Подняв свой телефон с пола, Вика посмотрела, сколько было пропущенных. Аня, Даня, Даня, Даня, Аня и снова Даня, Даня…
– Я и не знал, что ты такая красивая утром.
Вика подняла глаза на стоявшего в дверях ванной Игоря.
– Лучше, чем вечером?
– Давай проведем день вместе и проверим, – с энтузиазмом предложил Соколовский.
– Проведем. В отделе, – ответила Вика и отвела глаза. Потом она показала на свой телефон: – Аня звонила… А я не слышала.
Не успев предложить завтрак в постель, Игорь наблюдал, как Вика машет рукой, чтобы он замолчал, пока она разговаривает с сестрой. Он, морщась, наклеил свежий пластырь перед зеркалом. Судя по интонации, Аня сообщала, что вчера к ним в поисках Вики приходил Даня. И когда Вика наконец положила телефон, он сел рядом с ней и взял ее за руку:
– Тебе не кажется, что мы с тобой потеряли кучу времени? Между нами все могло быть так с самого начала.
Вика посмотрела на него испытующим взглядом, провела по коротким волосам. Игорь наклонился и поцеловал ее руку, следы порезов на пальцах.
– Давай пока не будем никому ничего говорить?
– Если хочешь, я могу сам всем сказать, – предложил Игорь, пытаясь угадать ход мыслей Вики.
– Нет. Пока не надо. Пожалуйста. – Вика взяла ладонь Игоря и прижала к своей щеке. – Мне нужно время. И знаешь? Будет лучше, если сегодня мы приедем на работу по отдельности.
Поцеловав Игоря в щеку, Вика соскользнула с кровати и заперлась в ванной. Она смотрела на себя в зеркало, проводя пальцами по своим щекам, губам. Выражение ее лица было растерянное. Такой Игорь ее не видел.
Соколовский отъехал от отеля на своей машине. Вика вышла спустя десять минут и села в такси. Королев, сидя в своей машине и положив подбородок на руки, смотрел на Вику. Когда она уехала, он медленно опустил голову, закрыл глаза и прижался лбом к своим сжатым кулакам.
Катя все же приехала сама. Не позвонила, не прислала сообщение на телефон или по электронной почте. Значит, ей важно было видеть его глаза, когда она будет говорить. Это было понятно – он уже неплохо узнал Катю. Он пошел к машине. Девушка вышла ему навстречу и остановилась.
– Привет, – сказал он, пытаясь что-то разглядеть в ее глазах.
– Привет. – Катя выдержала долгую паузу, потом добавила: – Я тебе звонила. Ты не отвечал.
– Я тоже звонил.
– Да. Работа, – скучным голосом произнесла Катя.
– У меня тоже. Работа, – таким же голосом ответил Соколовский.
– Скажи, – Катя внимательно посмотрела Игорю в глаза, – ты познакомился со мной, чтобы досадить моему отцу?
– Нет. А ты?
– А я решила, что это как-то чересчур. Граната, проблемы с бывшей… Теперь еще всплыла эта история между тобой и моим отцом…
– Ты… хочешь сказать…
– Мне нужна пауза, Игорь.
– Пауза? – переспросил Соколовский, но уточнить он не успел. Катя снова заговорила, теперь уже другим голосом. Как-то теплее.
– Да. Мне хорошо с тобой, но… Слишком много всего случилось. Я слишком многое про тебя узнала.
– Хорошо. Я все понял.
– Созвонимся, когда буду готова. – Катя пристально посмотрела в его глаза, и Игорю показалось, что она все знает про эту ночь.
– Договорились.
Старушка, которой было уже, наверное, лет под восемьдесят, растерялась. Она забыла, куда засунула свернутую и припасенную загодя купюру на лекарства. А сзади очередь. Пусть и небольшая – всего-то человека три, а ведь обязательно сердятся. Молодые, они всегда сердятся на стариков. Им все быстрее надо, все торопятся куда-то, свербит у них, что ли, в одном месте.
Наконец купюра нашлась – она просто забилась под носовой платок. Бабушка виновато посмотрела на аптекаршу – молодую румяную девушку со светлыми волосами. Не сердится ли?
– Бабушка, с вас еще три рубля сорок семь копеек, – весело попросила аптекарша.
Не хотелось старушке менять большую денежку. Никому не понять, как она лежит целенькая в кошельке и душу греет. А разменяй ее, она быстро то на хлеб, то на соль разбежится, и не будет ее.
– Сейчас-сейчас, – виновато затарахтела бабушка, – хочу мелочью насобирать.
– Дай-ка я, мать. А то мы тут до вечера простоим, пока ты свой корвалол купишь.
