– Это не мы слили.
– Да? И как ты это докажешь?
– Никак, – вздохнул Соколовский.
– Игорь, – укоризненно сказала Вера, – я об одном просила. Чтобы все было тихо.
– Я понимаю…
– Нет. Очевидно, не понимаешь, – зло бросила Вера.
– Давай, я приеду, мы поговорим.
– Нет. Зря я тебе доверилась. Не нужно было никого вызывать.
– Подожди! – Соколовский даже повысил голос. – Ситуация странная. Надо разбираться. Ты правильно сделала, что обратилась. Мы как раз говорим о том, что это кто-то, кого ты хорошо знаешь, кому рассказываешь о своих переживаниях…
– Не надо меня накручивать!
– Я приеду. Прямо сейчас.
– Нет. Не надо. Ко мне сейчас мой психолог придет.
– А после? – настаивал Соколовский.
– Что я буду делать после, вас не касается.
Гудки… Игорь опустил руку с телефоном. Все смотрели на него.
– Ладно. Чего мы голову ломаем? Дело с возу, отделу легче, – сделал вывод Даня. – Да и вообще. Мало ли кто нас снимал. Там было полно народу!
– Не-не-не, – запротестовал Соколовский. – Она отдельно просила – чтобы все было тихо. Для нее это был принципиальный момент. И в тот же вечер кто-то это выкладывает… Не похоже на случайность! – Он снова стал отматывать запись назад. – А в чем у него отдача?
– Какая еще отдача? – не понял Пряников, отрываясь от чтения результатов экспертизы.
– У клиента нашего. Столько усилий прилагает. Проникает в чужую квартиру, следит, устраивает сложные инсталляции… В чем кайф? В процессе? – Соколовский отрицательно покачал головой.
– Я бы предположил, они общаются, – вставил Илья.
– То есть он ее доводит, а потом жилеткой работает? – съязвил Даня. – И кто тогда этот хмырь? И как он в торговом центре так вовремя оказался?
– Проследил за ней, вот как… – заявил Жека.
– Судя по видео, следил он не за ней, а за нами, – возразил Соколовский. – Значит, он пасет ее квартиру. Там и сел нам на хвост. Но почему он поехал за нами, а не за ней? Это странно. Ну не мог же он знать, что мы собираемся за ней следить! А что, если он был рядом с ней в тот момент, когда я расспрашивал ее о планах на вечер? И, скажем, она сама ему рассказала, что обратилась в полицию?
– И кому она могла вот так просто все выболтать? – подсказал Даня.
– Ну… – неуверенно добавил Жека после паузы, повисшей в комнате, – а она вчера после нас к своему психологу поехала. Нет разве?
Вера сидела на диване в своей гостиной с красными от слез глазами. Молодой психолог смотрел на нее участливо.
– Послушай, – сказал он. – Мне кажется, я разгадал твоего преследователя.
– Серьезно? – уставилась на него Вера.
– Вначале были рыбы. Рыбы, вынутые из воды, задохнулись. Лишились самого ценного. То есть ты, уехав из родного города, потратила самое ценное, свой дар, на потребу публике. Дальше, твои концертные платья. Их сожгли, но огонь – это и очищение. То есть это призыв очиститься, отказаться от концертной суеты.
– А вот это, последнее, – Вера кивнула на спальню, – фотографии?
– Но ты сама сказала, что пострадали только концертные фотографии. Так что это просто. Речь идет о том, что ты лишилась своего лица, своей индивидуальности.
– И что мне делать? – Вера уставилась на психолога непонимающим взглядом. – Уехать домой? Отказаться от концертов?
– Если честно… Тебе не стоит быть одной.
– Это в каком смысле? Я не поняла.
– Одинокие женщины привлекают таких сумасшедших. Замужних они просто не замечают.
У Веры зазвонил телефон. Она посмотрела на экран и сбросила звонок.
– Игорь названивает. – Вера с сомнением посмотрела на психолога: – Ответить?
– Ты внятно дала ему понять, что не нуждаешься в посторонней помощи.
– Сплю совсем плохо, – вздохнула Вера.
– Есть отличное средство. Я выпишу рецепт. И подумай над тем, что я тебе сказал. Про одиночество.
Вера улыбнулась и кивнула в ответ. В этот момент ей на телефон пришло сообщение. Она просмотрела его и о чем-то задумалась.
– Не сдается? – сочувственно спросил психолог. – Ну, ладно, мне пора.
– У меня сейчас встреча в городе. – Вера посмотрела в глаза психологу: – Тебя куда-нибудь подбросить?
– К ближайшему метро, если не трудно.
– Конечно, не трудно, – ответила Вера, задержавшись на диване и набирая кому-то сообщение.
Когда они вышли на улицу и Вера подошла к своей машине, психолог задержался, общаясь с кем-то по телефону.
– Послушай, – догнал он Веру. – Я пешком. Надо по дороге зайти в магазин.
– Хорошо. Завтра увидимся. С тебя таблетки для сна.
Вера села за руль, завела мотор, и через несколько секунд ее машина скрылась за углом. Психолог меньше минуты шел вдоль дома, но потом развернулся и направился назад, к подъезду, в котором жила Вера.
Несколько раз щелкнул замок, и дверь квартиры открылась, пропуская в прихожую немного света из общего коридора. Мужчина довольно уверенно прошел в темноте через гостиную, надевая на руки тонкие пластиковые перчатки. Он двигался не спеша, было слышно даже, как он глубоко дышит. Или вдыхает аромат квартиры Веры? Наслаждается атмосферой? Кончиками пальцев он касался предметов, мимо которых проходил. Мужчина вошел в спальню, открыл шкаф и достал концертный костюм. Подвинув стул, он повесил его под светильник так же, как раньше подвешивал туда вырезанные из фотографий лица. Он поднял рукава рубахи и прикрепил их к воротнику. И сразу костюм стал похожим на человека, страдающего от удушья.
За спиной раздался щелчок. Мужчина обернулся, и тут же в квартире загорелся свет. Соколовский, стоя с телефоном, на который он только что сфотографировал психолога, с веселым видом говорил в трубку кому-то:
– Убедилась? Теперь убедилась?
Вера приехала и вскоре снова сидела на своем диване. Психолога в наручниках посадили на стул посреди гостиной.
– Вот на хрена? – развел руками Даня. – Можешь ты это объяснить?
– Потому что я ее люблю!
– Саша, что ты вообще говоришь такое? – выпалила Вера.
– Мы с тобой жили в одном городе! На соседних улицах! Ты еще была никем! И в упор меня не замечала. Потом переехала… А я следил, как ты поднималась… – Он говорил, и на его лице появилось мечтательное выражение. – Газеты, журналы – везде ее фотография… Никуда от нее не деться… Выучился на психолога. Потому что хотел в себе разобраться. А потом понял: это же не случайно!
– Говори-говори, – поторопил психолога Соколовский, видя, что тот с головой ушел в воспоминания.
