Телефон выскользнул из окровавленных рук Соколовского, снег вокруг тела Дани стал пропитываться кровью. И только теперь Игорь понял, что Даня лежит с открытыми глазами и смотрит в небо. И на его лицо тихо падает снег. Даня был мертв.
Рядом на снег упала на колени Вика. Она схватила руками безжизненную руку, пытаясь согреть ее своими губами:
– Даня! Данечка!
Игорь смотрел на лицо Дани, потом протянул руку и закрыл ему глаза. И тут Вику прорвало. Из ее глаз хлынули слезы.
Сержант обтянул яркой лентой часть двора, где произошло убийство. Потом он тщетно пытался оттеснить жильцов дома от ограждения. Вика боком сидела в машине «Скорой помощи» и невидящими глазами смотрела в снег за открытой дверью машины. Врач делала ей уже второй укол, чтобы привести женщину в чувство. Аня накинула на плечи Вики куртку и постоянно поправляла ее, чтобы та не сползла. Потом приехали Жека и Пряников. Соколовский все еще стоял, втянув голову в плечи, пытаясь согреть уши, потому что руки у него все еще были в крови. Тело Дани, накрытое белой простыней, лежало возле машины, и там работал эксперт.
– Кто? – хрипло спросил Жека и сглотнул сухим ртом.
– Стас, – ответил Соколовский, чувствуя, что губы его не слушаются. – Он думал, что в машине я.
– Игорь. Не надо. – Андрей Васильевич положил Соколовскому руку на плечо.
– Если бы мы не поменялись машинами… Или если бы мы поймали его раньше!
– Не надо думать про то, чего мы не сделали, – резко сказал, почти приказал Пряников. – Думай про то, что должны теперь сделать.
Соколовский промолчал, глядя на Илью, который шел к ним в перчатках, испачканных кровью, попутно сказав медикам, что тело можно увозить.
– Скорее всего, моментально, – сказал Илья, глядя то на Соколовского, то на Пряникова. – Там как минимум три не совместимых с жизнью… И пятнадцать разной степени тяжести.
Когда тело Дани положили на носилки и приготовились забирать, Вика вдруг выскочила из машины «Скорой помощи», подбежала к носилкам и медленно отогнула простыню, глядя на лицо убитого. Потом она взяла себя в руки и опустила простыню, кивнув, что можно уносить.
– Мы должны его найти. – Соколовский присел и начал снегом оттирать руки от крови.
– Операцию «Перехват» уже объявили.
– Он все время ускользает, он прячется где-то, а где – мы никак не можем догадаться…
– Вечно прятаться он не сможет, – сказал Пряников. – Высунется – и накроем.
– Андрей Васильевич… Ну как же… Нельзя просто сидеть и ждать! Он ведь уверен, что убил именно меня. Я упал на сиденье, когда он стал стрелять по моей машине. Он не видел моего лица.
– Ты к чему это? – нахмурился Пряников.
– Он наверняка заявится на похороны, – глядя начальнику в глаза, сказал Соколовский. – Поймите, это его спектакль. Он захочет посмотреть финал.
Неожиданно Игоря поддержал эксперт, который рядом укладывал свои инструменты в чемоданчик:
– Может сработать! Месть не кончается со смертью объекта. Ему важно будет посмотреть, какой эффект произвела его месть.
– И что вы предлагаете? – спросила подошедшая Вика. – Похоронить Даню под видом Игоря?
– Это наш шанс поймать больного ублюдка, – кивнул Пряников.
– Он не сунется близко. Будет наблюдать со стороны, – предположил Соколовский.
– Но проверить, умер ты или нет, он может. Так что ложишься на дно. С твоей гостиницей я вопрос решу, с разными бумагами типа свидетельства о смерти – тоже. Если Стас позвонит в госпиталь, там все подтвердят. В отделе, как положено, на входе будет портрет с черной лентой, венок. Ты не суеверный, надеюсь?
– Ни капли. Но у меня просьба: брать его буду я.
– Главное, чтобы он пришел и спалился. Кто будет брать, решим на месте. А теперь все по домам. У одного молодая жена скучает, а девушкам надо прийти в себя. Ты, Игорь, едешь со мной.
Отдав последние приказания, Андрей Васильевич подошел к Вике и положил ей руку на плечо:
– Послушай. Смерть всегда трудно принять, смерть близкого человека – особенно. Даня всем нам был близкий. И теперь… Это, кстати, ко всем относится – надо жить, ребята. Поверьте, он бы хотел, чтобы мы жили. Нормально, полноценно – и помнили его. Понимаешь?
Вика кивнула с сухими глазами.
– Вот и хорошо. Аверьянов, Соколовский – поехали.
Ночью Пряников привез Соколовского со всеми мыслимыми предосторожностями к себе на дачу. Собственно, дачей это назвать можно было с большой натяжкой, скорее, временный домик или «домик для лопат», как иногда называют такие строения. Голые фруктовые деревья, сетка-рабица, ограждающая соседние участки и такие же маленькие домики вокруг. Все это было под снегом. Безлюдье и тишина.
В домике оказалась вполне приличная печка и запас дров, которого в принципе хватило бы даже до весны. Свет, правда, отсутствовал, но и это было не самым главным.
– Похороны послезавтра, я тебя заберу. Телефон выруби от греха, – посоветовал Пряников.
И уже когда Андрей Васильевич садился в машину, он окликнул Соколовского и сунул ему в руку свой пистолет.
– Снова? – с иронией спросил Игорь.
– На этот раз он тебе действительно нужен. Ты ведь не станешь пытаться стрелять из него в олигархов?
– Спасибо, Андрей Васильевич.
– Удачи, Игорь.
Соколовский сидел перед открытой топкой печи и смотрел на огонь. На столе горели свечи, стояла банка с огурцами и стакан водки. Обстановка уютная, если не думать о том, что сейчас идет подготовка к твоим собственным похоронам. И если не вспоминать окровавленного тела Дани и его смотрящих в небо мертвых глаз. Телефон зазвонил через час, и Соколовский выругался про себя. Он ведь должен был его отключить.
– Со мной что-то очень странное, – сказал в трубке Катин голос. – Не видела тебя всего день, а уже жутко соскучилась! Приедешь?
– Прости. Я не смогу.
– Что у тебя с голосом? Что-то не так?
– Ничего.
– Я ведь слышу, – укоризненно сказала Катя.
– Даню убили, – после долгой паузы, которую Катя не прерывала, сказал Игорь.
– Ты где? – торопливо спросила Катя. – Я сейчас приеду.
– Ко мне нельзя. Я и телефон должен был выключить.
Снова повисла пауза. Игорь понимал, что Катя не знает, что сказать. Да и он сам не очень знал, чем ей помочь.
– Вы были друзьями?
– Не были. До вчерашнего вечера. А потом вдруг стало понятно, что все претензии в прошлом. И что мы отлично поладим. Мы были друзьями примерно полчаса.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Игорь свернул пробку с бутылки, налил полстакана водки. И со вздохом ответил:
