Просто сплошное наследство, куда ни глянь. И картины, и часы, и веера! Богатая наследница эта Нина.
– И еще перчатки были? – разволновалась Надя. – Тоже старинные?
– Сейчас такой красоты и не носят. Я еще спросила у Нины, мол, откуда это у твоей бабушки? Вещи-то не рядовые. А Нина мне объяснила, что бабушка у нее была актриса, и вещи эти вроде сценического реквизита. Я сразу музей Шаляпина вспомнила, у нас на Петроградской стороне есть на улице Графтио, я там была. Настоящая квартира, где он жил. Так в одной комнате там сплошь его сценические костюмы в витринах выставлены. И экскурсовод нам рассказывала, что если про крымского хана опера, то на сцену Шаляпин турецкий кальян брал и шитый золотом халат одевал, который ему сам эмир бухарский со своего плеча подарил. И вообще, многие артисты для полноты образа любили, чтобы в костюме у них что-нибудь от той эпохи было. Так что я причуде бабушки Нины не удивилась.
– Погодите, погодите, – забормотала Надя, которая выглядела изрядно взволнованной. – А картины-то… Картины вы можете описать?
– Ну, что их описывать? Вы же и сами их видели. По большей части – это были пейзажи. Один портрет. Какая-то женщина на нем. Нина мне объяснила, что это ее бабушка и есть. И верно, платье на женщине было такое, как в прежние времена носили. И прическа. И украшения. Нина сказала, что бабушке на сцене досталась роль графини. В этом образе ее художник на память потомкам и запечатлел.
Саша заметил, что Надя почти не слушает добрую женщину. Она сначала вышла, кому-то позвонила, а потом долго и сосредоточенно что-то искала в своем смартфоне.
И наконец, Надя воскликнула:
– Есть!
– Что?
– Я попросила прислать мне каталог картин из музея графа Ипатьева. И вот посмотри, что тут есть!
Саша взглянул.
– Картины.
– Смотри лучше.
Саша посмотрел, но картин было много. Где тут разобраться? Да еще мелко так все.
Надя пришла ему на помощь и подсказала:
– Галочками отмечены фотографии тех картин, которые пропали из музея во время ограбления. Их смотри.
Саша начал открывать один файл за другим. Внезапно руки у него задрожали, а на лбу выступила испарина.
– Ничего тут не узнаешь?
У Саши от волнения сильно запершило в горле, так что он лишь с трудом выдавил из себя:
– Узнаю.
Надя протянула смартфон тете Лене.
– Взгляните и вы тоже.
Голос ее звучал холодно. И тетя Лена протянула руку с опаской. Но все-таки посмотрела и ахнула:
– Это же мои картины! То есть те, что Нина мне принесла. Коллекция ее дедушки!
– Эти картины были украдены из музея чуть более трех лет назад.
– Батюшки! – еще больше испугалась тетя Лена. – Так ведь Нинуша мне их тогда и принесла. Они с Шабаном как раз в соседний дом въехали. Что же они с Шабаном прежде грабежами промышляли?
– Будем выяснять.
И судя по тону, каким произнесла эту фразу Надя, выяснять она собиралась очень серьезно.
Но Шабан, когда ему предъявили обвинение в ограблении музея, дико возмутился.
– Вы чего? Я тогда Нинку еще и знать не знал!
– Она же ваша жена. И у вас же с ней дети!
– И чего с того, что у меня дети? Разве у человека одна жена только может быть? Дети у меня от первой. А Нинка вторая у меня жена. Первую свою бабу я еще раньше оставил. А потом с Нинкой повстречался. И картины эти у нее уже были, я их у нее видел. Это еще в самом начале нашего знакомства было. Только мы с ней в этот дом переехали, как она вдруг картины тащит. Спрашиваю, откуда портреты да пейзажи взялись? Нина мне тогда и сказала, что это на сохранение хорошие люди оставили. Я ей тогда еще посоветовал картины эти поскорей отдать назад хозяевам, потому как они были, видно, что старинные и, наверное, дорогие. Я ей так и сказал, к чему тебе, Нинка, за чужое добро надрываться? Пропадет чего или испортится, а тебе отвечай. Пусть хозяева сами за своим хабаром следят, тебе зачем лишний головняк? Она меня послушалась и картины отдала.
Только отдала их Нина не хозяевам, которых у картин и не имелось вовсе, а своей соседке тете Лене. И наплела той уже совсем другую историю.
– Выходит, Нина врала мужу, врала соседке. А правда заключалась в том, что картины эти были украдены из музея вместе с другими экспонатами из коллекции, посвященной быту семьи графа Ипатьева.
Разумеется, о таком повороте событий было немедленно сообщено участковому Льву, который передал информацию следователю Коршунову.
И тот буквально взвился на дыбы:
– Арестовать! Всех! Немедля!
Задержали и тетю Лену, и Славку, и самого Шабана. Как он ни клялся, что картины эти были у его жены еще до их знакомства, следователь все равно задержал мужа Нины, и все сочли, что он поступил совершенно правильно. Личность Шабана в этой истории выглядела весьма подозрительно. Муж с женой вполне могли являться соучастниками ограбления.
– В одиночку Нине такое ограбление было бы не провернуть. Картины хотя и небольших размеров, но довольно тяжелые. Из музея их унесли вместе с рамами. Это нелегко. И еще сторож был выведен из строя. И сигнализация. Нине определенно требовались помощники.
Шабан на эту роль подходил идеально. Крупный, тяжеловесный, немногословный. Алиби вроде того, что имелось у Жеки, у Шабана не наблюдалось. Вот и получалось, что он запросто мог быть в одной упряжке с Ниной.
– И эти двое еще могли кого-нибудь к себе в компанию взять.
– Разве вдвоем не управиться было?
– Следствие установило, что в деле с ограблением музея орудовавших в ночи грабителей было трое. Нина, Шабан и с ними кто-то еще третий.
Следователя приятно взволновала перспектива раскрыть давнее и громкое дело. Да еще дело, получившее международный резонанс, так как семья графа очень предвзято отнеслась к тому, что вещи их предков куда-то пропали прямо из музейных витрин, и заявили об их пропаже в Интерпол.
– Неосмотрительно мы поступили, – вздыхала дочь графа. – А ведь папа нас предупреждал, что большевикам верить нельзя.
И напрасно ей пытались объяснить, что большевиков давно нету. А обокрасть музей могли в любой стране мира. Вон даже Лувр регулярно подвергается таким попыткам. И что, наоборот, она должна гордиться тем, что присланные ею на историческую родину экспонаты заинтересовали грабителей. Значит, по настоящему ценные вещи. Наследница старого графа никаких аргументов слушать не хотела, она продолжала дуться и считать ограбление ловко подстроенной лично против нее штукой.
– Вещи моей мамочки попали в чужие руки. Грязные пальцы какой-нибудь батрачки будут трогать перья на ее веере, натянут на себя мамины перчатки! Представляю, какие у нее когти. Да она их еще порвет! Это невыносимо! Просто невыносимо.
