Совершенно офранцузившаяся графиня накатала на следователя жалобу, дошла до прокуратуры, призвала к делу Интерпол. И назад в полицию вернулась с ультиматумом:
– Вы должны вернуть мне вещи моих родителей! Должны! А иначе пожалеете! У вас тут мафия. И с грабителями у вашей полиции круговая порука. Но сколько веревочке ни виться, конец найдется. Найдется и на вас управа. Я молчать не стану, ославлю вас на весь мир!
И ославила. Такая вон скандальная особа оказалась. Если бы не знать, что графиня, – типичная кухарка. Но тем сильней следователям хотелось утереть теперь этой неприятной особе нос и доказать, что все ее обвинения были необоснованны. И лучше всего было заручиться признательными показаниями подозреваемых. Так как про третьего ничего не было известно, а Нина скрылась в неизвестном направлении, то следователь принялся давить на единственного имеющегося в его распоряжении подозреваемого. На Шабана. Давил долго и основательно, прессинговал вместе с помощниками по полной программе.
Но давление это ни к чему не привело. И вместо того чтобы признаться в содеянном, Шабан пошел в отказ.
– Не крал я картин! И музей не грабил! Собак душил, это правда. Так ведь они все равно никому не нужны были.
– Простим вам ваши махинации с собачьим приютом, если признаетесь в главном.
– В чем?
– В ограблении!
Но даже после этого щедрого обещания Шабан каяться все равно не спешил. И даже напротив продолжать утверждать, что он тут ни сном, ни духом.
– Если что и было, то с Нинки спрашивайте. Ее это картины. И еще чемодан у нее был с каким-то тряпьем. Она говорила, тоже доверили на сохранение. Чемодан я ей велел вместе с картинами отдать. И из дома она его унесла.
Унесла, чтобы спрятать чемодан у соседки. А в чемодане были украденные вместе с картинами ценности.
Нину объявили в розыск. И вроде как сначала казалось, что дело это не будет стоить и выеденного яйца. Гражданка Семенова Нина нашлась по месту своей постоянной прописки, сразу же призналась, что она – это она, после чего и была доставлена в отделение полиции, где ей и было предъявлено обвинение.
Нина его выслушала и упала в обморок.
– Притворяется, – заявил следователь. – Опытная преступница! Не ожидала, что мы ее схватим. Сейчас с мыслями собирается.
Нину привели в чувство и велели говорить. Разумеется, она тут же отказалась и от кражи, и от картин, и от всего прочего.
Следователь был доволен.
– Я ничего другого от нее и не ожидал. Ничего, припрем уликами, не отвертится. А пока пусть в камере посидит. Небось, одумается.
Но прошло всего несколько часов, и от довольствия Коршунова не осталось и следа. Теперь следователь был озабочен. Обыск в квартире Нины ничего не дал. Ни картин, ни перчаток, ни веера обнаружить не удалось. И если веер и перчатки – это ерунда, их и спрятать можно. То картины – это вам не шуточки.
– Куда вы дели картины?
После пусть и недолгого, но все же заключения Нина плохо соображала, что к чему, что было опять же воспринято следователем как притворство.
– Ка… как…?
– Картины! – настаивал следователь. – Украденные в музее картины! Пейзажи известных мастеров русской живописи и среди них портрет графини Ипатьевой.
– Я ничего не понимаю. Не было у меня никогда никаких картин. Сестра как-то предлагала мне купить на барахолке какой-то натюрморт, да уж больно он мухами был засижен. Я отказалась. Или если вы про те рисунки, которые Митя – мой племянник – в школе нарисовал и для которых муж сестры рамки сделал, то они висят у меня сразу напротив входной двери. Можете их забрать.
– Детские каракули нас не интересуют.
– Зачем вы так? – приосанилась женщина. – Митя очень неплохо рисует. Он ходит в художественную школу. И некоторые его работы даже удостоились висеть на выставке работ юных художников в фойе Эрмитажного театра! Так-то вот!
На что следователь продемонстрировал женщине картины из музея, на которые та смотрела с таким изумленным лицом, что следователь совсем вышел из себя. Как ловко притворяется эта особа! Еще чуть-чуть и он бы поверил, что она и впрямь ни в чем не виновата.
– Значит, картинами этими вы никогда не владели?
– Никогда.
– А если найдется человек, который подтвердит обратное?
– Я скажу, что он лжет! Прямо ему в лицо так и скажу!
Следователь откинулся на спинку стула и мрачно велел оперативникам:
– Приведите свидетельницу.
Привели свидетельницу. Ею оказалась тетя Лена. Подавленная всем происходящим, она вошла в кабинет, робко присела на краешек стула и в знак приветствия кивнула следователю и Нине.
– Ну, поговорите с вашей подругой, – произнес очень довольный следователь. – Что же вы от нее отвернулись!
– С какой моей подругой? – удивилась тетя Лена.
– Вот! Ваша подруга! Нина!
– Кто? – еще больше удивилась свидетельница.
– Вот эта женщина, – вышел из себя Коршунов. – Ее зовут Нина! Будто бы сами не знаете! И она ваша подруга, которая принесла вам на сохранение картины, оказавшиеся украденными из музея. Или вы все забыли?
– Про картины я все помню. Такое забудешь! И Нину я помню. Но при чем тут эта женщина?
Следователь начал прозревать.
– Хотите сказать, что это не она?
– Нет.
– Это не ваша подруга?
– Нет, нет!
– Уверены?
– Абсолютно! Они даже ничуть не похожи. Моя Нина маленькая и худенькая. А эта женщина высокая и в теле.
Следователь смущенно молчал. А ведь ему говорили, что преступница небольшого роста и худенькая. И как он мог об этом забыть? И как могли забыть об этом другие?
Когда Коршунов повернулся к своим помощникам, глаза его сверкали.
– Кого вы мне привели?
– Кого приказали.
– Это не та женщина!
– Не может такого быть. Мы проверили. Имя, фамилия, отчество, дата рождения, место рождения, место регистрации – все у этой женщины совпадает! Бывает, чтобы два-три совпадения случились. Имя, фамилия и год. Или имя, фамилия и место рождения. Но чтобы все полностью совпало, так не бывает.
Следователь и сам понимал, что не бывает.
– Давайте разбираться, – сказал он.
По мере разбора выяснилось, что нынешняя Нина как раз три года назад то ли потеряла, то ли у нее украли паспорт. Разумеется, она отнесла заявление в полицию и по истечении положенного времени получила новый документ. Вот только само заявление женщина в полицию отнесла не сразу.
– Почему вы мешкали? – спросил Коршунов у задержанной.
