Она усадила меня в кресло и принялась стягивать брюки; передо мной был ее прекрасный живот. Я сжимал обеими руками ее ягодицы — крепкие, как мрамор, с нежной, как атлас, кожей и вглядывался в лицо, полное любви и нежности. Затем я встал, обнял ее за талию и уложил на кровать. Она сжимала мой член, уже готовившийся пронзить ее, а я держал ладонь на пушке. Дора предложила растянуть удовольствие и позвать Амаллу, чтобы та увидела, как любят друг друга настоящие любовники. Мне было достаточно ее общества, но я был готов выполнить любое ее желание, поэтому согласился. Амалла тут же прибежала и разделась, но когда я позвал ее к себе — убежала прочь. Дора пояснила, что научила ее гигиене, и это была правда — когда индуска вернулась, ее пизденка была не только чисто вымыта, но и надушена ирисовым молочком, что стояло на раковине в ванной. Девочка поместилась между нами и нежно целовала груди своей госпоже; я ласкал ее ягодицы, пробираясь к бутончику, и целовал ее в нежный розовый ротик. Но Дора раздвинула ноги и жестом указала Амалле ее обязанность. Та принялась прилежно сосать. Дора же терла рукой мой член, желавший большего, и через некоторое время попросила девочку вставить его ей в нужное место. Амалла повиновалась и старательно наблюдала потом за нашими движениями, а рукой трогала мои полушария, но мы не замечали ее. Дора закинула ноги мне на спину, царапала плечи и что-то бормотала в полубреду; я кончил и упал на нее, бездыханный.
Амалла тут же бросилась к Приаппу и высосала из него те капли, что еще оставались, а затем бросилась к Дориной раковине. Но Дора прогнала девочку, поскольку ощущения были слишком сильные для нее. Амалла не сильно расстроилась и переползла ко мне, где принялась тереться киской о мое оружие. Я понял, что она еще ни разу не кончила за все это время, и решил сделать ей подарок. Дора позволила мне это, прошептав несколько слов на ухо девочки и та разместилась на мне в позе шестьдесят девять, после чего наши языки начали упоительную игру. Едва только мы закончили, как Дора сама бросилась на Амаллу. Я оставил их вдвоем и вышел освежиться, а когда вернулся, индуска лежала на кровати с приоткрытым ртом и закрытыми глазами. Она только что, крича, призналась в любви своей госпоже, и та встала с постели с довольным видом. Ей было так же хорошо с Амаллой, как и с Флорой; она получила удовольствие, наблюдая за нами, а затем самостоятельно делая минет девчонке. Но, по ее словам, все это было сладострастие, чувственность и распутство, а настоящая любовь — совсем другая. Она нежно поцеловала меня в глаза, губы, а затем мы легли спать, обнявшись.
Милая моя Сесилия, мое письмо затянулось. Я мог бы продолжить его, но, думаю, с тебя хватит знания о том, что эта поездка стала одним из лучших воспоминаний в моей жизни. Дора просила передавать самые нежные приветы тебе и Терезе. Что будет, когда вы встретитесь? Понравитесь ли друг другу? Надеюсь на это.
С любовью,
Лео.
ПИСЬМО ПЯТНАДЦАТОЕ
Калькутта, 25 февраля 18… г.
Дорогая Сесилия, вчера я в последний раз виделся с моими милыми подругами перед отъездом в Дарджилинг. Я ужинал у сэра Дункана Симпсона, который уверил меня в своем искреннем расположении. Наверное, он не сильно удивился бы, если б узнал, что я являюсь любовником его дочери — настолько она была самостоятельна. Но сам бы я никогда не рассказал ему о шалостях Доры.
Мы договорились, что девушки приедут ко мне в семь часов, чтобы проводить в дом Симпсонов, но на самом деле неразлучное трио приехало ко мне в половину шестого. Наше свидание было приправлено грустью: Флора открыто рыдала, Дора была бледна и печальна, а Мод вертелась, не зная, чем себя занять. Флора первая решилась поднять тяжелую для всех тему, и именно ее я успокаивал, гладя по волосам. Я хотел приехать в Симлу еще раз — встретиться с ними; к тому же Флора навестила бы меня в Париже через три месяца и познакомилась там с Сесилией, Терезой и с Линой. С Мод было немного сложнее — она не должна была ехать во Францию, но тоже была весьма опечалена расставанием. Вместе с тем она горела желанием познакомить меня с тетей Кейт.
Флора с Дорой сидели у меня на коленях, а Мод устроилась между ног, играя в любимую игрушку. Она теребила клиторы у подруг и одновременно сосала моего конька. Мы наслаждались все вчетвером…
А после был званый вечер, на котором мы все сидели усталые и разбитые. Девушки объяснили свое состояние сложным маршрутом.
На следующий день я проспал до одиннадцати дня, а потом занимался последними приготовлениями к отъезду. Я уже предчувствую момент нашей встречи! Какие партии мы сможем закатить вчетвером! До скорого свидания, любимая моя.
Навеки твой,
Лео.
Тереза — господину Лео Фонтенею
ПИСЬМО ШЕСТНАДЦАТОЕ
Паси-сюр-Изер, 27 февраля 18… г.
Сударь!
Я бы никогда не решилась написать Вам, если бы не разрешение и не обещание, данное мадам Фонтеней сделать это. Моя дерзость целиком и полностью происходит из этого обещания и, если она вам оскорбительна, не ругайте бедную девушку за поступок, на который сама бы она никогда не решилась.
Конечно же, по рассказам Сесили, и мне хорошо известна ваша доброта и природная снисходительность, поэтому я должна попросить прощения за предыдущие строки. Сесилия зачитывала вслух из Ваших писем все, что касалось меня и даже немного больше. Она свободно доверяет мне ваши секреты, благодаря чему я чувствую себя соучастницей. Конечно же, я никогда их не выдам!
Моя дорогая госпожа рассказывала мне о недоверии, которое вы проявили в отношении меня поначалу, — и мне приятно это недоверие, ведь оно говорит о внимании к жене, находящейся столь далеко. Я надеялась, вскоре это недоверие исчезнет окончательно — и Вы действительно одобрили нашу связь и приняли в дар мое любящее вас обоих сердце. Позвольте же мне поделиться с вами своими чувствами!
Дорогой Лео, я с нетерпением ожидаю Вашего возвращения — для того, чтобы узнать Вас вживую и для того, чтобы одарить ласками и доказать свою любовь. Более всего я боюсь оказаться недостойной Вас, не оправдать Ваши мечты и ожидания относительно своей персоны.
Как я могу соперничать в шарме, нежности и страсти с теми восхитительными англичанками, с которыми Вы познакомились в Индии! Хотя я и знаю, что красива и превосходно сложена; во мне также много страсти, как и в Доре; я умею проявлять нежность, как Флора; шаловливость, как Мод, но боюсь, что мой собственный ум, характер и манеры могут Вам не понравиться. Я чувствую себя способной измениться в угоду Вашему вкусу — лишь бы провести всю жизнь подле Вас и Сесилии и состариться рядом с вами… Но лучше будет, если я останусь сама собой, и Вы полюбите меня такой, какая я есть.
И хотя часть своей жизни я была в рабстве — я никогда не была рабой, поэтому чувствую в себе силы быть настоящей госпожой и подругой. Я никогда не предавалась распутству, и ни один из моих любовников не сможет меня в нем обвинить. Что касается Сесилии… Вы ведь хорошо знаете ее? Не мимолетное увлечение соединило нас, и не простой каприз, исполнив который я рисковала быть выгнанной на улицу. Я люблю ее так, что готова посвятить ей всю свою жизнь, и уважаю так, как старшая сестра любит младшую, нуждающуюся в защите и наставлении.
