Когда мы вернулись в общество, Дора сообщила своему отцу о моем желании поближе познакомиться с ее работами. В ответ он рассказал, что еще ни один джентльмен не удостаивался такой чести, и пригласил меня на воскресный завтрак. Я поклонился в знак согласия и удалился; на прощание Дора одарила меня крепким рукопожатием, а Мод — сердитым взглядом исподлобья.
На следующий день я прибыл в усадьбу Симпсонов за пять минут до назначенного срока. К этому времени в гостиной был только капитан инженерных войск, служивший у сэра Дункана секретарем. Затем спустились остальные. Мы позавтракали, разговаривая на скучные темы, и, как только завтрак закончился, Дора тут же увлекла меня наверх. Она предложила ознакомиться с живописью всех, кто находился за столом, но сэр Симпсон остался разговаривать с капитаном, и мы ушли из гостиной вслед за англичанкой-компаньонкой, молчаливой и чопорной.
Мне кажется, я уже описывал тебе жилище Доры — это небольшое бунгало, стоящее отдельно от большого дома, рядом со входом в сад? Одноэтажный коттедж с верандой, внутри которого находится большая комната, исполняющая роль гостиной и мастерской, а по бокам — две спальни — для Доры и компаньонки.
Как только мы подошли к дому, Дора отослала англичанку и та направилась к себе в комнату; мы же прошли в гостиную, где я познакомился с другим обитателем бунгало — тринадцатилетней бенгалийкой, которую Дора, как оказалось, выкупила у родителей за 100 рупий. Она рассказала мне эту удивительную историю: получилось так, что она купила девочку из хорошей касты, но из обедневшего семейства, с условием, что будет ее хорошо кормить и одевать. Пятнадцать месяцев назад девочка впервые переступила порог этого дома, а уже сейчас сносно разговаривает на английском.
Пока мы разговаривали, дикарка с интересом рассматривала нас. Дора решила продемонстрировать, насколько сильно ребенок любит ее, и сказала несколько слов по-бенгальски. Амалла рухнула ей в ноги и принялась целовать все, до чего дотягивалась губами. Дора перевела мне смысл сказанных слов, он оказался близок к фразе: «Этот господин хочет забрать тебя у меня, чтобы купить тебе красивой одежды». Эти слова настолько напугали девочку, что она расплакалась и стала умолять не отпускать ее. По моей просьбе Дора успокоила Амаллу, и лицо девочки вновь засветилось радостью и нежностью. Я добавил к ее словам признание в любви к Доре и подтвердил это признание множеством поцелуев. Девочка с удивлением смотрела на нас.
«Сколько ей лет?» — спросил я Дору. Она не знала точную цифру, но думала, что покупке лет тринадцать — четырнадцать и что она уже маленькая женщина. Дора подозвала ее к себе и легким движением расстегнула корсаж на груди девочки. Амалла слабо сопротивлялась. Одновременно с этим я распахнул одежду Доры и выставил на свет ее нежную белую грудь. Таким образом, передо мной оказалось две пары нежнейших полушарий — смуглых и нежно-розовых, с аппетитными бутонами, на которые я тут же надавил пальцами по-очереди. «Черный», — сказала Амалла, показывая на себя. «Белый» — и показала на Дору. Та рассердилась: ведь она уже объясняла, что черными считаются негры, а Амалла — всего лишь смуглая, и, если будет хорошо себя вести, вырастет большой и красивой.
Я продолжал ласкать девочке грудь. Она дрожала от наслаждения, а потом, не выдержав оного, бросилась на грудь своей хозяйке и принялась целовать одну из грудей. Дора с недовольным видом отстранилась от нас обоих, заправила одежду и пригласила нас посмотреть на полотна. Я был заинтригован, и ей пришлось объяснить, что Амалла иногда делает ей кое-что приятное, и даже более того, однажды случилась презанятнейшая история, в которой приняла участие Мод. Неделю назад Мод пришла к подруге на урок живописи. Поскольку рисовала она вполне сносно и бегло, Дора оставила без внимания и полностью углубилась в свою работу. Через некоторое время она услышала странную возню сзади себя и, обернувшись, обнаружила, что Мод и Амалла мастурбируют вдвоем, лежа на циновке!
Затем Дора показала мне свои рисунки и акварели: пейзажи, портреты — все потрясающей красоты. Я попросил у нее какой-нибудь сувенир в подарок тебе, и Дора отперла ящик своего бюро, где моему взору открылись чудеснейшие изображения обнаженных натур. Здесь были и Дора, и Флора, и Кейт, и Амалла — в разнообразнейших позах, в одиночку и группами, мастурбирующие, сосущие друг у друга, выставляющие на божий свет самые укромные местечки своего тела… Это была лесбийская любовь — со всем ее пылом, страстью, силой и красотой. Я был по-настоящему шокирован и восхищен этими работами! Меня тут же охватило вожделение: я прижал к себе Дору и поцеловал со всей страстью, разбуженной во мне этими этюдами. Но она опять отстранилась и сказала, что я еще не все видел. Она принесла портфель, в котором вместе с несколькими набросками лежало восемь акварелей с моим участием! Там был я — один и со всеми моими подругами, в реальных и вымышленных ситуациях. Эти акварели она мне подарила.
Я посылаю их тебе с письмом; надеюсь, что ты не сильно увлечешься, рассматривая их с мадемуазель Терезой…
После Дора увлекла меня в свою комнату. Там, по ее уверениям, нам никто не мог помешать — ни слуги, ни Дэйзи; к тому же к спальне примыкала ванная и уборная, что было, бесспорно, удобно. Девушка улеглась на софу, увлекая меня за собой. Я уже держал в руках ее груди, напрягшиеся от желания, но мне пришлось ненадолго оторваться, чтобы сбросить одежду. Дора в это время ласкала мой член, пылавший огнем, а Амалла затем собирала вещи, которые я раскидал в порыве страсти, и закрыла дверь на ключ. Дора предложила девочке взять моего Приапа, и та не замедлила воспользоваться предложением. Она взяла в рот розовую головку Жака и начала ее нежно покусывать. Я же запустил пальцы в золотистую шерстку Доры и страстно поцеловал ее. Затем она предложила мне новое развлечение: я должен был ебать ее в рот так, будто это было бы другое место… Девочка же должна была ласкать ее киску. Я пристроился сверху и почувствовал, как руки Амаллы нежно ласкают мои ягодицы; я вошел в ритм и через некоторое время почувствовал такое наслаждение, что душа моя захотела расстаться с телом. В этот момент Дора взяла меня за ягодицы и прижала к себе — она хотела целиком проглотить мою жидкость. Я кончил и почувствовал одновременно, как ее живот поднимается и опадает в сладостных содроганиях, Амалла в это время отползла на циновку и начала мастурбировать пальцем. Я перешагнул через нее и отправился в ванную комнату — привести себя в порядок, а затем вышел в гостиную.
На прощание Дора нежно поцеловала меня, и мы распрощались до четверга. Индийская девочка поцеловала мне руку, и я понял, что она тоже полюбила меня.
А теперь, моя милая, пару слов в ответ на твое письмо от… декабря. Ты так описала свою новую горничную, что я даже возбудился! Тем не менее, мне кажется, что ты немного поторопилась в изъявлении ей своего полного расположения — ведь первое впечатление бывает обманчиво. Будь осторожнее в признаниях, и, надеюсь, что в следующем письме я не найду следов разочарования, которого так опасаюсь.
Нежно целую,
Лео.
Сесилия — Лео
ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ
Париж, 9 января 18… г.
