– Кроме слов, у него нет никаких реальных доказательств нашего участия в проведении акции.
– Но выбор-то небольшой: либо США, либо Израиль…
– Внешне все будет выглядеть как системный технический сбой, следствием которого и стала крупномасштабная производственная авария на предприятии по обогащению урана с неминуемыми жертвами, – словно не заметив замечания госсекретаря, продолжил глава ЦРУ. – Так что гибель президента Ирана будет воспринята как следствие непредсказуемого стечения обстоятельств, случайная и нелепая смерть. Подобные ситуации иногда случаются даже с самыми высокопоставленными чиновниками.
«Молодец! – Дэни вновь мысленно похвалил своего шефа. – Недаром получил премию как лучший выпускник Командно-штабного колледжа армии США, защитил докторскую диссертацию по философии в области международных отношений в Принстоне и даже работал ассистент-профессором по этой специальности в Военной академии США в Вест-Пойнте…»
– Вспомните хотя бы аварию самолета в России два года назад, когда погибли польский президент Лех Качиньский с супругой и практически все главкомы Войска польского, – гнул свою линию Петреус. – А гибель генерального секретаря ООН Дага Хаммершельда в 1961 году в Северной Родезии… Я уж не говорю о премьер-министрах Израиля Ицхаке Рабине или Индии Индиры Ганди. Их уничтожили средь бела дня на глазах десятков, если не сотен, людей.
– Главу Южной Кореи Пак Чжон Хи застрелил руководитель его собственной разведки. По пьянке… А президента Египта Анвара Садата вообще расстреляли во время военного парада, – добавил начальник РУМО Винсент Стюарт.
Все вдруг умолкли. Наверняка в каждой голове мелькнули воспоминания о трагедии 1963 года в Далласе и имя президента США Джона Кеннеди, но никто не произнес его вслух. А список убитых глав государств и правительств можно было продолжить именами шведского премьер-министра Улофа Пальме, премьер-министра Испании адмирала Луиса Карреро Бланко, короля Иордании Абдаллы I, президента Доминиканской Республики генералиссимуса Рафаэля Молины и многих-многих других. Всего же в цивилизованном ХХ веке только в результате террористических актов и покушений было уничтожено более трех десятков лидеров различных стран мира.
– Будут ли жертвы сторонних лиц? – Госсекретарь Хиллари Клинтон в упор посмотрела на Петреуса.
– Да, – не лукавя и не сглаживая опасность, ответил директор ЦРУ. – Но случайных жертв будет немного. Во всяком случае, гораздо меньше, чем при нанесении авиаудара с использованием тактических ракет и авиабомб для гарантированного разрушения подземных бункеров в Фордо.
Дэни почувствовал, что генерал оседлал своего конька. Доклад о сугубо боевых действиях был ему ближе, чем разговоры о тонкостях и специфике разведопераций.
– Война с Ираком показала, что мы уходим от хрестоматийных понятий ведения боевых действий, – заметил директор АНБ Александер Кит. – Мы должны добиваться своих целей не столько действиями пехотных батальонов и полков, сколько с помощью умного оружия, высокоточных средств избирательного действия в том числе компьютерных систем. Называйте это высокотехнологичным или неконвенциональным оружием, гибридными войнами, как хотите. Главное – добиться цели с минимальными потерями. Думаю, сейчас как раз такой случай, и нам не стоит бояться принимать целесообразных и обдуманных решений… да и отвечать за них тоже.
– У нас достаточно доказательств того, что Иран обладает всеми техническими и технологическими возможностями для создания ядерного оружия, особенно в части обогащения урана, – как бы размышлял вслух Джеймс Клеппер. – Но сейчас Иран не проявляет явно агрессивных намерений…
– Они это сделают, когда в кармане у них будет лежать готовая атомная бомба, – вмешалась Летиция Лонг. – Загнанный в угол политическими и экономическими санкциями, Ахмадинежад в любой момент может принять решение о начале производства ядерного оружия. Наша миссия – лишить его возможности сделать такой шаг.
– Да-да, – поддержала ее Бетти Сэпп. – Потом может быть поздно…
– Иран рвется в региональные лидеры, хочет быть сильным и современным высокотехнологичным государством. А без атомной энергетики это невозможно, – осторожно заметил директор Управления разведки и безопасности в ядерной сфере. – Они прагматики, и в этом им не откажешь…
– Но куда заведет их этот прагматизм?! – парировала Лонг.
Выждав, когда коллеги по совещанию слегка выпустят пар, Клеппер продолжил свои рассуждения.
– Надо помнить, что за Ираном стоят русские. – Он повернулся в сторону директора ЦРУ. – А Россия начинает приобретать кое-какие возможности и опыт проводить разведывательные операции, в том числе акции влияния в киберпространстве. Они могут сорвать ваши планы?
– Это верно, – поддержал директора Национальной разведки руководитель АНБ. – Москва, да и Пекин тоже, рассматривают возможности использования всемирной компьютерной сети для сбора информации и даже поражения критически важных объектов нашей инфраструктуры и объектов НАТО в Европе как важные геостратегические инструменты воздействия.
– Я бы не преувеличивал возможности русских в области микроэлектроники, – заметил Петреус. – У них классные программисты, но за последние двадцать-двадцать пять лет они безнадежно далеко и надолго отстали в области элементной базы. У них есть мозги, чтобы что-то придумать, но нет производства, чтобы реализовать свои идеи. Что касается конкретной ситуации, то обнаружить нашу программу даже с помощью русских на заводе в Фордо невозможно. Единственное, что может попытаться сделать технический персонал, – остановить производство, когда обнаружат критический сбой. Но это будет уже поздно.
– Тем не менее в военно-промышленном комплексе русских уже создана система глушения сигналов наших разведывательных спутников, и сейчас они заняты ее развертыванием, – возразил Клеппер, продолжая гнуть свою линию.
– В случае проведения акции сможем ли мы контролировать весь процесс? – поинтересовалась Хиллари Клинтон, опять возвращая обсуждение в прагматичное русло.
– Конечно, причем в режиме онлайн, – ответил Петреус и вопросительно взглянул на главу АНБ. Тот утвердительно кивнул, и его жест подхватили обе дамы. – Спутниковая разведка и контроль киберпространства обеспечат слежение за процессом разрушения предприятия, даже скрытого в толще скальной породы. Ведь активное движение на поверхности в районе Фордо станет явным барометром того, что происходит на глубине полусотни метров.
– По мусульманским законам погребение тела должно состояться в день смерти до заката солнца, – глава ЦРУ был абсолютно уверен в том, что говорил. – Поэтому телерепортажи о гибели «объекта номер один» появятся довольно скоро, а внешние признаки технологической катастрофы мы сможем отследить тут же.
Госсекретарь задумалась. Возглавляя работу госдепартамента США, она давно стала приходить к мысли, что Соединенным Штатам Америки необходимо разработать и реализовать полномасштабную стратегическую программу по борьбе с исламским экстремизмом. Что-то вроде той, которая выполнялась долгие годы и была так успешно завершена в 1991 году в отношении СССР. Да, тогда не стеснялись в выборе средств и методов. Вот и сейчас необходимо самым решительным образом уничтожать экстремистские мусульманские режимы, как это было в Ираке, и образовавшийся вакуум власти заполнять лояльными США исламистскими ставленниками, далекими от любых форм экстремизма и терроризма. Позднее, летом 2014 года, начиная готовиться к участию в президентских выборах, она прямо заявит в интервью для The Atlantic: «Мы сделали хорошую работу при сдерживании Советского Союза, хотя было много ошибок. Мы поддерживали разных негодяев… мы делали некоторые вещи, которыми не особо гордимся, но у нас была всеобъемлющая стратегия во всем, что мы пытались делать и что привело к поражению СССР и коллапсу коммунизма. Это была наша цель, и мы ее достигли». Но… одно дело – готовить программу борьбы с мусульманским экстремизмом и враждебными государствами и совсем другое – принимать решение на уничтожение конкретного президента конкретной страны, пусть даже враждебной… Тяжело, страшно и чересчур ответственно.
