И тут изумленный Куздрецов увидел, как округлились, напряглись под напором воды доселе плоские пожарные рукава, безжизненно растянувшиеся на палубе, и моряки, крепко держа в руках пожарные стволы, направили тугие струи на лезущих по веревкам пиратов. Потоки воды сбили первых, самых отчаянных бандитов, уже почти добравшихся до края палубы и с левого и с правого борта. Один из них, в кровь обдирая ладони, соскользнул на катер, другой, тот, что лез по правому борту, от тугого гидроудара свалился прямо в воду, но никто из подельников даже не обернул головы на его вопли о помощи, и через несколько секунд мощная волна затянула его под корабельный винт.
И вдруг хлесткая автоматная очередь отбросила одного из моряков на палубу, видимо, пуля зацепила плечо.
– Ребята, не высовывайтесь из-за борта! – не помня себя, заорал капитан по громкой связи судовой команде. – Эти сволочи бьют на поражение… Петрович, раненого – в машинное отделение!
Воспользовавшись заминкой, один из пиратов ящерицей вскарабкался по веревке и уже схватился рукой за фальшборт, подтянулся, чтобы через секунду перевалиться на палубу, сдернуть из-за спины автомат и почти в упор расстрелять двух моряков, тащивших в безопасное место истекающего кровью товарища. Но не тут-то было! Весомый боцманский кулак был последнее, что увидел бедняга в своей жизни; прощальный звук – хруст костей собственного проломленного носа, который просто нырнул в черепную коробку до самого затылка; и на посошок – дикая боль, от которой тут же теряют сознание. Он уже не ощутил, как с высоты плашмя шлепнулся в воду и был изрублен судовым винтом.
– Сел пират на наш фальшборт – схлопотал себе аборт! – перефразировал боцман известную морскую присказку, потирая кулак и размазывая по нему чужую кровь и сопли.
Тем временем общая ситуация складывалась не в пользу моряков сухогруза. Бандитам удалось забросить не только кошки с концами, но и веревочные лестницы, что значительно облегчило им подъем на судно, а автоматным огнем они парализовали отчаянное сопротивление палубной команды, легко ранив еще одного матроса.
– Все, аваст сопротивление! – скомандовал капитан, здраво оценив ситуацию. – Стоп машина! Блэкаут все судно! Команда – в машинное отделение! Бегом!
А по радиотелефонной связи с борта сухогруза уже летел в эфир «Mayday» – международный сигнал бедствия…
Капитан был последним из команды, кто перескочил комингс машинного отделения и за кем захлопнулась тяжелая металлическая дверь-люк, в которую тут же лязгнули пули.
Глава 29
С песней и матом против автоматов
– Ну что, все здесь? – Кораблин еще не успел перевести дух после энергичной пробежки по трапам и коридорам судна. Погоня, стрельба, а теперь тяжелые глухие удары – видимо, пожарными топорами, ломами и прикладами автоматов пираты тщетно пытались взломать наглухо задраенный металлический люк машинного отделения – уже отошли на второй план. – Как раненые?
– Да, все здесь… вся команда. А вот ранения хреновые, – ответил второй помощник капитана.
На многих российских торговых судах в целях экономии средств уже давно не было врачей, и обязанности медбрата исполнял, как правило, второй помощник кэпа.
– У Федьки Михайлова рана, на мой взгляд, неопасная – пуля скользом по бедру прошла, но все равно швы наложить бы надо… А вот у Сереги Степанова сквозная дыра в плече. Пока сюда несли, кровищи много потерял… Обезболивающее я им вколол, раны обработал хлоргексидином, перевязал, но… – И он сокрушенно покачал головой.
Вся команда укрылась в машинном отделении – замкнутом и самом безопасном, как сейф, отсеке, хранящем главные на нынешний момент ценности – людей и судовой двигатель. Мощные водонепроницаемые переборки и надежные люки делали невозможным проникновение извне. Но как долго можно выдержать здесь осаду? В тусклом свете дежурного освещения моряки сгрудились вокруг капитана.
– Кок, насколько нам хватит воды и продуктов?
– Кэп, дня на четыре – запросто, – отрапортовал Петька. – При экономии – на недельку растянем… Затем – суп постный – голоду крестный.
– А потом?
– Потом – пир духа! Зубочистки жевать зачнем. До ближайшего холодильника – триста баксов под свинцом, – с мордой, достойной абсолютного доверия, выпалил кок.
– Боюсь, что Серега так долго не протянет, – вполголоса заметил второй помощник.
– Мужики! Тише! Слышите? – поднял вверх руку Куздрецов.
Все притихли, напряженно вслушиваясь в тишину.
– Что? Что случилось? – прошуршал чей-то осторожный шепот.
– Долбить перестали… – Александр Васильевич указал на тяжелую дверь в противоположном конце машинного отделения.
И правда, стук, на который уже почти не обращали внимания, стих.
– Может, откроем да пойдем посмотрим? – предложил кто-то из моряков.
– Ни в коем случае! – жестко оборвал Кораблин. – Уверен, за дверью стоят два или три бандюгана с автоматами наизготовку.
– А все-таки кто они, что за утырки, – резко сменил тему старпом. – На сомалийских пиратов как-то далеко не все похожи…
– На иранцев – тоже, – вставил Куздрецов.
– Почему?
– Вы заметили, на персидском, ну, на фарси, говорил только один человек, – продолжил Александр Васильевич. – Тот, что в мегафон орал. Остальные – на дубовом английском, а в основном, кажется, на арабском.
– Бля буду, но откусю кусочек этого вкусного раскосого абрикоса и бросю косточку в кусты. – Ни к селу, ни к городу брякнул стармех.
Все с опасливым недоумением покосились на Деда: неужели в только что пережитой стрессовой ситуации этот круто татуированный матерщинник так быстро тронулся умом, и только Куздрецов, хорошо знавший фарси, не смог сдержать улыбки во весь рот.
– Он сказал, что обязательно раз семь поимеет этого иранца, – попытался перевести с непотребного персидского на удобоваримый и понятный русский. И пояснил: – На фарси слова «кус» и «кос» означают, м-м-м, ну, в общем, сексуальное действие…
– Точно, как два пальца об асфальт, – утвердительно пробурчал стармех.
– Хорош языками брякать, – оборвал капитан матюговый интерсленг. – Давайте о деле.
– А что сказать? Правду или то, что вы услышать хотите, или то, что было на самом деле? – будто бы на полном серьезе поинтересовался Петька.
– То, что своими глазами видели…
– Негры – точно говорю, сомалийцы, – почесывая затылок, размышлял вслух старпом. – Именно они вели лодки и бросали кошки.
– Верняк, – подтвердил боцман. – И на борт они первыми карабкались… Я еще удивился, тощие какие-то…
– Во-во, я тоже заметил: торс, как у меня, – ляпнул в тему кок, выпятив свою впалую, с ребрами на вынос, как у стиральной доски, грудь и фасонно, будто спортсмен бодибилдинга на подиуме, сложив руки. – Идеальная фигура для рентгеновских снимков… Ну и костер такими щепками тоже хорошо разжигать.
