– Давно пора появиться, – сказала она.
Улыбка сошла с лица Ким. Археолог позвонила ей всего десять минут назад. Детектив заглянула ей за спину, стараясь рассмотреть, что скрывается за ее подвижной фигурой.
Потом она перевела взгляд на македонку, и та кивнула ей.
Кости размещались на трех разных каталках.
Стоун подошла к ним.
– Вы уверены?.. – негромко поинтересовалась она.
– Абсолютно, – откликнулась Эй.
Больше всего костей лежало на первой каталке. Две ноги, правая рука и часть левой. На второй каталке лежали фрагменты нижних конечностей и таза.
А на третей сиротливо располагалась единственная рука.
– Три жертвы? – уточнила детектив.
Доктор Эй утвердительно кивнула и расположилась между каталками № 1 и № 2.
– Именно. У нас получилось слишком много фрагментов рук. И второй череп уже на подходе.
Ким заметила стоящую на металлическом столе коробку, в которой лежал первый обнаруженный череп и несколько мелких костей.
– Мы пока не определили, какой жертве он принадлежит, – добавила археолог.
Стоун пришла в голову мысль о картинке-пазле, которую составляют методом исключения фрагментов. Этот сюда не подходит, этот тоже… и так далее, пока не находится тот единственный, который предназначен именно для этого места. Такой метод переставал работать лишь в том случае, если каких-то фрагментов не хватало.
Мысленно Ким попросила Бога, чтобы этого не произошло.
– А вы уверены, что их не больше, чем три? – поинтересовалась она.
– Пока мы ни в чем не уверены, – покачала головой археолог. – Фрагменты не лежат в каком-то определенном порядке, так что, пока не будут закончены раскопки…
И опять Стоун попросила у Бога, чтобы жертв было не больше трех.
– Сейчас уже ясно, что это не первое место их захоронения. Эти кости явно передвигали. В раскопе мы обнаружили два типа почвы. Образцы отравлены на анализы.
Ким не обратила внимания на эту ошибку в английском языке. Она все поняла.
– А есть какие-то мысли о том, как долго тела лежат в земле? – спросила детектив.
– Сейчас сказать трудно, но они уже успели превратиться в скелеты, когда их вывалили сюда.
Слово «вывалили», примененное к трупам, показалось Ким немного резким, но потом она вспомнила кость, торчавшую из глазницы черепа, и поняла, что точнее здесь и не скажешь.
– Я нигде не видела никаких остатков мягких тканей, – добавила македонка.
Теперь Стоун поняла, что они пытаются вести расследование в прошедшем времени. Как давно были захоронены эти кости? Как давно их перенесли на новое место? Сколько лет было жертвам?
Специалисты, занимающиеся исследованием места преступления, прежде всего ищут улики, которые позволяют установить связь с подозреваемыми – такие как волосы или части одежды. Например, нитка из одежды жертвы, найденная в доме подозреваемого. Все что угодно, что позволит установить причастность злоумышленника к преступлению.
Ким подошла к изножью первой каталки, на которой лежало больше всего костей, но еще не было черепа. Тревис встал напротив нее.
Эти тела хоронили по отдельности? А уже потом вывалили в одно место? И почему три тела лежат в одной и той же могиле?
Детектив подозревала, что принцип обмена Локара
[43] мало чем им поможет. Его теория гласит, что каждый преступник приносит на место преступления нечто, что этому месту не принадлежит: например, собачьи или детские волосы и так далее. Но использовать этот метод можно будет только в том случае, если кости действительно двигали.
– Можете что-нибудь рассказать о жертве номер один? – спросила Стоун.
Доктор Эй протянула руку за планшетом, который лежал на краю каталки. Ким этот планшет напомнил о врачах, которые делают обходы в больницах и следят за состоянием здоровья своих пациентов. Только живых.
Она искренне надеялась, что археолог сможет ее чем-нибудь порадовать. Для Стоун определение личности жертвы всегда было приоритетом в любом расследовании – как с профессиональной, так и с общечеловеческой точки зрения. Она ненавидела жертвы без имени и фамилии. Ведь каждая из них была в прошлой жизни живым существом, заслуживающим, чтобы его назвали его собственным именем. С профессиональной же точки зрения, установление личности жертвы было необходимым началом любого расследования. Это было ступицей всего колеса следствия. И уже от личности убитого расходились во все стороны спицы – к его семье, работе, друзьям, любимым, врагам, занятиям, прошлому… Без личности жертвы расследования не существовало как такового.
Ким знала, что существуют способы определить пол по останкам взрослого человека, но не ребенка или подростка. А еще она знала, что по черепу возраст взрослого человека определить нельзя.
– Жертва номер один – мужчина в возрасте от сорока пяти до шестидесяти лет, – стала рассказывать Эй. – Ростом около шести футов с…
– Послушайте, не так быстро! – взмолилась удивленная Ким. Кажется, она сейчас услышит больше деталей, чем надеялась. Если бы еще Китс был здесь, чтобы записывать…
Тревис открыл свою кожаную папку и взял ручку наизготовку.
– Вы что, уже можете определить его возраст с такой степенью точности? – засомневалась детектив.
Доктор Эй указала на длинные кости ног и рук.
– Пластинки роста здесь уже исчезли. Они видны только когда кости растут, и исчезают, когда рост заканчивается. Обычно это происходит в возрасте не старше двадцати пяти лет. Рентген показал, что уровень кальция в костях соответствует мужчине в возрасте старше сорока.
– Понятно, – кивнула Ким.
– А вот здесь, – археолог показала на ребра, – на грудной кости видно, что она вся изрыта и истончена от возраста. Глубина оспин на сочленениях говорит о возрасте в пятьдесят-шестьдесят лет.
Том безостановочно записывал.
Интересно, подумала Стоун, насколько детальны его записи? Сама она, например, легко могла запомнить, что речь идет о мужчине средних лет.
– А его рост? – спросила инспектор.
Доктору Эй явно не понравились сомнения, прозвучавшие в ее голосе. Археолог нахмурилась.
– Для этого опять перейдем к длинным костям. Считается, что рост человека обычно равняется длине пяти его плечевых костей.
Ким невольно взглянула на свою руку. Этого она раньше не слышала.
Тревис сделал шаг вперед, держа ручку над блокнотом.
– А что вы можете сказать нам о его фигуре?
