– Нет, не возобновлено.
– А разве не стоит вам настаивать на вашем участии с целью добиться справедливости от имени ваших друзей – возможно, хотя бы из чувства мести?
Карл оставил вопрос без ответа. Какая месть? Он же не Клинт Иствуд.
– Похоже, вы не желаете отвечать на этот вопрос. Как дальше будет происходить расследование?
– Понятия не имею. Поговорите с кем-нибудь с третьего этажа. Делом занимается Терье Плуг, и вам это прекрасно известно, Мартин.
– Тогда, может быть, вы расскажете мне, как поживает Харри Хеннингсен?
– Уважаемый господин Мартин Марск, называющий себя журналистом, пожалуйста, в следующий раз, желая продемонстрировать вашу осведомленность и серьезную заинтересованность, готовьтесь к беседе более тщательно. Его имя – Харди, а никакой не Харри. И еще – если вы хотите узнать, как поживает Харди Хеннингсен, спросите лучше у него самого. Я не собираюсь выступать от лица вменяемых граждан, и от лица невменяемых тоже.
– То есть вы намекаете на то, что Харди Хеннингсен не совсем в своем уме?
– Уф… заткнись уже, идиот. Всего хорошего.
– Эй-эй, Карл Мёрк, полегче. Что это за дело о мужчине из «буханки»? Если вы хотите, чтобы пресса принесла вам пользу в расследовании, нам необходимо ознакомиться с деталями. Вознаграждение уже назначено?
Судя по всему, больше никто из сотрудников не догадался положить трубки телефонов на стол, так как трезвон обрушился на подвальное помещение с новой силой. Да и как могло быть иначе, если пресса поднимала такую шумиху?
– Нет, никакого вознаграждения. Если в деле появятся важные подвижки, я сам вам перезвоню.
– Понятно, что вы этого не сделаете. Так что лучше выкладывайте все подробности прямо сейчас!
Если б не Ларс Бьёрн, он так и поступил бы.
– О’кей, если вы так настаиваете, скажу последнюю на сегодня фразу: всего хорошего, Мартин.
* * *
Направляясь по автомагистрали к Хиллерёду, Карл всю дорогу представлял себе лицо Харди. Лицо, напрочь утратившее способность улыбаться. Лицо с въевшейся печатью невзгод и несчастий. Чтобы произошли какие-то перемены, Карлу надо было – через силу – больше прислушиваться к товарищу и чаще обсуждать с ним то проклятое дело. Но ему этого ох как не хотелось. Он понимал, что должен спасать Харди. Однако реальность заключается в том, что тот, кто ежесекундно сталкивается с прошлым, как Харди, оказывается гораздо лучше приспособлен к этим мыслям, нежели тот, кто постоянно отгоняет их от себя, как Карл.
Всякий раз, когда воспоминания о роковом дне выплывали наружу, у Карла внутри поднимался вихрь электрических импульсов, которые он не мог контролировать. Несколько раз это даже служило причиной нервных срывов. Мона называла подобную реакцию нервным шоком и неконтролируемым посттравматическим стрессом. Но Карлу было совершенно наплевать, как назвать то, что с ним происходило. Только б избавиться от этого поскорее.
И вот теперь они с Харди должны вновь обсуждать те страшные события, на этот раз в несколько ином свете. Разговор был неизбежен, но Карлу по-прежнему не хотелось его заводить.
Вдруг зазвонил мобильный телефон. Мёрк уже намеревался отклонить вызов, но на дисплее высветилось имя Вигги.
Набрав в легкие побольше воздуха, он медленно выпустил его, прежде чем принять звонок.
Бывшую супругу понесло с первых же слов. И, к сожалению, Карл знал о цели ее звонка.
– Вчера я навещала маму. Сотрудники рассказали мне, что ты давным-давно не приезжал. И как тебе только не стыдно!
Он знал только одну фразу хуже произнесенной: «Это меня ужасно расстраивает». Подобными фразами она словно загоняла его в угол. А он совсем не хотел оказаться в углу.
– Видимо, мне придется напомнить тебе о нашем договоре, Карл, – тараторила она дальше.
– Нет-нет, Вигга, благодарю, не стоит.
– Ах вот как, значит, напоминать не надо? Тогда поставлю тебя в известность, что…
– Я уже паркуюсь на стоянке у дома престарелых.
Он посмотрел на ближайший указатель. Съезд на Баусвэрд был следующим. Фантастическое везение.
– Нет, Карл, так не пойдет. Я обязательно туда позвоню и проверю.
– Ради бога. Моя совесть чиста. Я даже прихватил с собой шоколадные конфеты. Естественно, я соблюдаю наш договор, просто в последнее время был на Борнхольме. Извини, что не предупредил.
– Шоколадные конфеты?
– Да, «Антон Берг» с начинкой. Лучший в мире шоколад.
Прикупит по дороге в «СуперБест».
– Карл, ты меня удивляешь.
Пора было сменить тему.
– Куркумаль тебя не обижает? – спросил он. – Я уже давно не виделся с Йеспером, так что некому мне рассказать, как у тебя дела с твоим мини-бизнесменом.
– Никакой он не мини, и зовут его Гуркамаль. Вообще-то дела у меня с ним неважнецкие, но я не собираюсь обсуждать это с тобой – по крайней мере, сейчас. И если ты настолько глуп, что ждешь каких-то проявлений со стороны Йеспера, могу сообщить тебе, что я с ним тоже давно не общалась.
– У него же есть девушка. Вот мы и отошли на второй план.
– Да!
У нее охрип голос. Пора было закругляться. Нечего копаться в ее личной жизни.
– Ну, вот я и стою на пороге Баккегордена, Вигга. Всего хорошего тебе, а с Курку… с Гуркамалем все еще наладится. – Он свернул с автомагистрали. – Передам маме от тебя привет. Пока!
В течение нескольких секунд Мёрк чувствовал себя комфортно. Ему удалось выйти сухим из воды, Вигга была нейтрализована. Однако, купив конфеты и направившись к входу в дом престарелых, он пришел к мысли, что все могло сложиться иначе. Прошлое обрушилось на него и буквально выдавливало из него живительный воздух. Не слишком-то приятное ощущение.
* * *
Бывшая теща Карла почти не изменилась с последнего его визита – правда, добрая половина ее иссиня-черных волос утратила былую яркость. Возможно, сотрудники отказались их красить, а может, она наконец-то сама поняла, что ей уже не тридцать и она давно перестала являться лакомым кусочком для противоположного пола.
– Ты кто такой? – поинтересовалась она, когда Карл сел напротив.
Вот, значит, до чего дошло. Слабоумие прогрессировало на глазах.
– Я – Карл. Твой бывший зять Карл.
– Я и так вижу, тупица. Но с чего ты так замаскировался? Все-таки обычно ты не настолько обрюзгший.
Уже второй раз за день Мёрк слышал подобный комментарий. Но если даже пошлая, дряхлая и полуслепая маразматичка заметила перемены в его внешности, значит, это и впрямь было недалеко от истины. Еще чего не хватало!
– А что ты мне принес? – задала она вопрос в лоб, вытянув вперед руку. Можно было подумать, что это билетерша в каком-то крупном заведении.
