Точно, еще автомобиль… Господи, и это тоже!
– Он описал внешность Ату довольно точно. У него сохранилось светлое пятно на переднем зубе?
– Нет-нет, он избавился от него много лет назад.
– Ну, теперь ты предупреждена. Надеюсь, тут нет ничего серьезного. По крайней мере, от меня они ничего подозрительного не услышали. Ведь я перед вами в долгу.
– Спасибо, Симон.
Пирьо медленно водрузила трубку на место. Значит, они уже напали на след… Интересно, насколько далеко они продвинулись? А вдруг к ним постучатся уже через минуту? «Приди в себя, Пирьо, тебе нечего бояться. Какие у них могут быть улики?»
Она принялась размышлять. Что легавые могли доказать? Тут и доказывать нечего, вот так. Возможно, им стало известно, что девушка встречалась с Франком – ну и что ж тут такого, разве это возбранялось? Они прожили в Элене несколько месяцев, а затем уехали оттуда. Тут невозможно установить никакой связи.
Пирьо бросила взгляд на дверь в кабинет Ату. Рассказать ему или оставить все как есть? Если она хочет действовать с ним сообща, то надо рассказать прямо сейчас…
Женщина покачала головой. К чему тревожить его, нарушать его покой, если все и так неплохо складывается? Ведь они никогда не разговаривали об этом, так к чему поднимать эту тему? Пускай мужчина заботится о своем, а Пирьо займется своими делами. Речь в первую очередь шла о ребенке, зачатом в ее чреве. О ребенке, который будет рожден для величия и поклонения. И никто не помешает этому – ни полиция, ни Ширли. Хотя – как только полиция объявится в их краях, довольно скоро всплывут вещи, которые могут вызвать подозрение…
Пирьо выглянула в окно. Сейчас все было тихо, продолжался час медитации. Но уже через десять минут все соберутся в общем зале, чтобы выслушать предписания Ату на предстоящую неделю. Тогда-то она и расскажет собравшимся о Малене, Валентине и Ширли. Про Малену она скажет то же, что выложила Валентине, тем самым вызвав у аудитории искреннюю радость в связи с тем, что у девушки сложилось все хорошо. Затем передаст привет от Валентины, которая в данный момент находится в копенгагенском аэропорту Каструп, а завтра уже окажется в их барселонском офисе и приступит к выполнению новых обязанностей. Объяснит эти перемены тем, что в испанском офисе вдруг ощутили нехватку персонала, и руководство решило предоставить шанс Валентине, при условии, что она немедленно отправится туда. Пирьо убедит учеников, что вскоре подобных назначений будет очень много, поскольку учение о натурабсорбции получает все более широкое распространение. Она расскажет о том, что постулаты учения Ату в настоящий момент переводятся на итальянский язык и вскоре, вероятно, откроется их новое отделение – в Ассизи или в Анконе, – а оттуда уже рукой подать до Хорватии, представлявшей собой одну из следующих целей для Академии.
* * *
Слушатели кивали, в зале царила чудесная атмосфера.
Беседуя с учениками, Пирьо гордо выпячивала свой заметно округлившийся живот. За окном светило солнце. В огороде был собран урожай помидоров. Лекция Ату оказалась замечательной. Распространение его учения по миру сулило успех в том числе и собравшимся и убеждало каждого из них в своевременном и правильном выборе.
Пирьо одарила улыбкой Ату, молча сидевшего на своем подиуме и внимательно слушавшего беседу. Они не обсуждали с Пирьо заранее ни назначение Валентины, ни перевод его учения на итальянский язык, как и возможное открытие нового офиса на берегу Адриатического моря. Но в обсуждении и не было необходимости. Пирьо являлась инициатором всех новшеств, а Ату освящал ее планы своим духом. Судя по всему, ему нравилось все, что он слышал.
– Пирьо, посредством нашего учения нам дана возможность установить мир во всем мире, – часто повторял он. – Все религии сольются в одну, и человечество сосредоточится на взаимном сотрудничестве, действуя на благо природе, подстраиваясь под нее и проникаясь ее ритмами.
Чем активнее Пирьо станет посылать приверженцев учения в мир, тем больше упрочится положение Ату, а это, в свою очередь, пойдет на благо ребенку, который что-то уж чересчур яростно пинал ее изнутри.
– А также я передаю вам привет от Ширли, – тихо продолжила она, поймав на себе взгляды нескольких человек, в компании с которыми она часто видела Ширли. – Она покинула нас вчера, после того как я дала ей понять, что, к сожалению, мы не сможем принять ее в Академию на постоянной основе.
По рядам собравшихся пробежало волнение. Ученики выразили слишком неожиданное для Пирьо удивление, быть может, даже хотели расспросить у нее о подробностях, но она не даст им такой возможности.
– Ширли – прекрасный, теплый человек, вылепленный из несколько иного теста. Нам будет ее очень не хватать. Вчера я задала ей ряд вопросов и предоставила несколько вариантов занятий на будущее, прежде чем мы сможем рассмотреть ее просьбу. Однако в ходе нашего диалога неожиданно выяснилось, что у нее имеется вполне четкий план, связанный с ее пребыванием здесь. Ширли высказала непреодолимое желание взять на себя функции, которые выполняют некоторые из присутствующих, заявив, что она более компетентна в этих вопросах. Во время нашего общения она, к моему удивлению, проявила себя амбициозным и эгоистичным человеком, что совсем не гармонирует с атмосферой нашего заведения. В связи с этим я предложила ей пройти так называемый период очищения, но она ответила отказом и пришла в негодование от моего предложения. Возможно, кто-то из вас слышал ее крики, доносившиеся из моего офиса. В какой-то момент я даже собиралась позвать на помощь, так как в состоянии аффекта она едва не накинулась на меня с кулаками. Все же мне удалось ее успокоить и убедить немедленно собраться и отправиться домой. Пришлось вернуть ей часть стоимости курса: в противном случае, думаю, все прошло бы не столь безболезненно.
Пирьо оглядела толпу, пребывающую в состоянии шока – на что она и рассчитывала.
– Мне очень хотелось бы, чтобы она нормально попрощалась с теми из вас, с кем она медитировала, в лучших традициях Академии натурабсорбции, – однако она была настроена абсолютно непримиримо и предпочла уехать немедленно. И даже не пожелала, чтобы ее подвезли до материка, настолько она разозлилась. Ну, такова уж, видимо, ее натура.
– Мы должны радоваться проявленной Пирьо заботе, – раздался голос сзади. Это поднялся со своего места Ату. – И радоваться ее мужеству. – Подошел к Пирьо и положил руку ей на талию. – Мы должны за многое поблагодарить тебя, Пирьо, – сказал он и обернулся к толпе: – Если кто-нибудь хочет задать вопрос о выборе Ширли и ее новом пути, пожалуйста, спрашивайте.
Но никто не произнес ни слова.
* * *
Пирьо уже долго стояла перед возводимым святилищем, напрягая все органы чувств, и разглядывала работу строителей. Отсюда до помещения, где Ширли сидела запертой уже второй день, насчитывалось несколько сотен метров. В очередной раз Пирьо пришла убедиться, что расстояние достаточно велико. Разве что звук сигнального горна мог проникнуть сквозь стены и долететь до строительной площадки. Пока строители находятся на своем рабочем месте, можно быть спокойной. Однако только что один из них отходил справить нужду, причем как раз в направлении места заточения Ширли, и никто не гарантировал, что другие не отправятся по своим делам туда же. Вдруг по глупой случайности чувствительное ухо какого-нибудь строителя расслышит отчаянный крик о помощи? Такого развития событий Пирьо допустить не могла. По ее оценке, должно еще пройти не менее четырех-пяти суток, прежде чем Ширли обессилеет настолько, что ее вопли будут гарантированно безопасны. До смерти пройдет еще дней двадцать. Долго. Слишком долго, теперь это стало очевидно.
