Несмотря на волнение, замешательство и стучащие зубы, Мортен все-таки сумел рассказать, где они с Микой уже искали.
– Карл, мы прочесали все в радиусе полутора километров вокруг дома. Он как сквозь землю провалился.
– А мобильный? Он смог бы сам его включить? – спросил Ассад.
– У него с собой нет мобильного. Мы всегда выходили из дома вместе, моего было вполне достаточно, – ответил Мортен.
– Он может быть в «Квикли» или в «Эксперт Радио»? Ведь он любит слушать музыку – почему бы ему не отправиться поискать чего-нибудь новенького?
– Карл, у него есть «Айпод», и он пользуется «Спотифаем»
[16]. Я надеваю ему наушники, и обычно он по нескольку часов подряд слушает, прежде чем попросит меня выключить.
Карл кивнул. «Спотифай»? Он где-то слышал это название, но понятия не имел, что это такое.
– А как насчет батареи в коляске? – снова предположил Ассад.
– Ох, она огромной емкости, – сказал Мортен. – Он мог бы проделать путь до Фредерикссуна и обратно без подзарядки. – Он вновь начал всхлипывать от одной только мысли об этом.
– Я имел в виду то, что сейчас дождь.
– Это неважно, Ассад, такие батареи хорошо защищены от попадания влаги, – объяснил Карл и повернулся к Мортену. – Прошло больше трех часов, максимальная скорость кресла – двенадцать с половиной километров в час. Он мог уехать на расстояние тридцати пяти километров. Мортен, вы звонили его бывшей жене?
– Ты же не думаешь, что он отправился в Копенгаген?
Мортена охватил озноб.
– Иди позвони ей, надо исключить эту возможность. И еще позвони в больницу Хиллерёда, спроси, не поступал ли он к ним.
Никогда еще в Рённехольтпаркене так не суетились. Мортен ушел в дом, не дожидаясь, пока Карл договорит.
Решили прочесать окрестности – вдруг кто-нибудь видел Харди, а может, он успел с кем-то пообщаться.
– Ассад, нам надо разделиться. Я объеду район на машине.
– А мне что делать?
– Бери вот этот драндулет и еще захвати с собой плащ. Он валяется где-то в багажнике. Что-то весна нас совсем заморозила…
Мёрк показал на мопед Йеспера – обильно смазанное маслом транспортное средство мощностью в пятьдесят кубов. Йеспер не пользовался им с тех пор, как съехал.
Ассад ухмыльнулся.
* * *
С того момента, как изменились правила ухода и весь распорядок дня в доме перевернулся с ног на голову, Карл перестал вести с Харди долгие беседы, как прежде. Мортен стал для Харди дневной сиделкой, возлюбленный Мортена Мика выполнял роль специалиста по ментальному тренингу и физиотерапевта; помощник, предоставленный коммуной, был на подхвате, а электрокресло помогало осуществлять связь с внешним миром. Карл вдруг оказался не у дел. А вот теперь он стоял и размышлял над тем, пошел ли новый распорядок на благо Харди.
«Куда ж ты запропастился, дружище?» – думал Мёрк, пока стеклоочистители сновали по стеклу из стороны в сторону и все прелести Аллерёда проносились за окнами.
У Харди на вооружении имелся большой палец, плюс возможность немного пошевелить запястьем и слегка повернуть шею. Получив в распоряжение столь ограниченный арсенал, он обрел совершенно иную жизнь и свободу, немыслимую в многолетний период прикованности к постели, который теперь завершился. Поначалу он пребывал в совершенной эйфории от вновь открывшейся перед ним свободы самостоятельного передвижения, однако в последнее время все больше и больше сознавал ограниченность этой свободы.
– Раньше мне было горько от самого себя, но в то же время я чувствовал себя особенным, так как терпел такой образ жизни. А теперь я чувствую, что связываю самых близких мне людей по рукам и ногам, – говорил он, признаваясь в том, что прекрасно знает, насколько тяжело с ним работать, притом что отдача так ничтожна.
Однако если во время пребывания в клинике спинномозговых травм Харди говорил о самоубийстве всякий раз, когда Карл приходил его навестить, с момента переезда в гостиную Карла он ни разу не высказал подобных мыслей. Оставалось только выяснить, не мучают ли они его вновь.
– Мимо вас не проезжал мужчина в электрической инвалидной коляске? Он был в одной рубашке! – то и дело выкрикивал Карл из окна. Попадавшиеся на его пути люди проявляли удивительное равнодушие.
Он остановился на парковке в конце Токкекёбвай и с беспокойством посмотрел в сторону леса. Учитывая все обстоятельства, он понимал, что перед ними стоит практически невыполнимая задача. Исчезнуть проще простого, особенно если не хочешь, чтобы тебя нашли, – а разве Харди хотел?
Карл набрал номер Мортена:
– Какие у тебя новости?
Из трубки донеслось сопение.
– Его нет нигде, куда я успел позвонить. Мика попросил полицию распространить объявление о розыске. Обычно они не делают этого через столь короткий срок после пропажи, но, услышав, что разыскиваемый мужчина был их коллегой, пострадавшим на службе, они сделали исключение.
– Хорошо. Передай спасибо Мике.
Карл закрыл глаза и попытался отыскать хоть какой-то намек на настоящее местопребывание Харди. Ни одной идеи.
Вдруг мобильный телефон загудел, и Карл поспешно принял вызов.
Это был Ассад.
– Да! – заорал Карл. – Ты его нашел?
– Уф… не совсем.
– Что ты имеешь в виду?
– У бывшей ратуши я встретил велосипедиста, который видел похожую коляску на Нюмёллевай, она направлялась к Люнге. И я помчался туда.
– Почему же ты мне сразу не позвонил?
– Ну, в этом вся проблема. Меня остановила полиция. В данный момент они обступили меня на Родхусвай и утверждают, что я ехал по велосипедной дорожке со скоростью сто пятнадцать километров в час. Может, подъедешь?
* * *
Карлу потребовалось время на то, чтобы убедить коллег отпустить Ассада. Вообще-то оба полицейских были крайне удивлены, обнаружив, что мопед, максимальная скорость которого не должна превышать тридцати километров, мчится на сумасшедших оборотах. Да уж, тут и речи не могло быть ни о каких смягчающих обстоятельствах, как ни крути, сообщили стражи порядка.
Впоследствии полагалось назначить судебное разбирательство, плюс инцидент должен был неизбежно отразиться на разрешении Ассада управлять личным автомобилем, как заверил один из полицейских.
Карл прикинул риски. Кажется, Ассад чуть не лишился водительских прав! Так что сказать, что они были признательны коллегам, это ничего не сказать.
– А кто владелец мопеда? – поинтересовался полицейский.
– Я, – отважно заявил Ассад.
