Только прыгнув вниз головой с пятиметровой вышки в бассейне под открытым небом, чтобы поразить Лизу, и где-то на середине пути вдруг осознав, что его плавки находятся на уровне коленей, Карл чувствовал себя более глупо, чем сейчас. Неужели он и впрямь сидит и пытается уговорить металлический конус покачнуться?
Кажется, да.
– Понятно, хорошо, – отстал от него Рыбак. – Теперь держите маятник над травами и спрашивайте у него, подходят ли вам эти травы.
Мёрк сделал это только потому, что Ассад активно хлопал его по бедру под столом.
– Я так и думал. Они вам не подходят. Вам надо что-нибудь не столь крепкое, а то сложно будет усидеть на одном месте.
Карл кивнул и заявил, что – нет-нет, это именно то, что ему нужно. Он не хотел вновь выступить в роли доктора Месмера
[25].
– Как скажете, но я вас предупредил, – отозвался ботаник.
Неужели он и вправду решил, что Карл когда-нибудь употребит в пищу эти вонючие корешки?
– Положите маятник в карман, он вам еще непременно пригодится. Я добавлю пятидесятку к стоимости растений, так что не переживайте.
Мёрк выдавил из себя подобие улыбки и поблагодарил Симона.
– Вообще-то мы еще хотели поговорить с вами о том периоде, когда вы жили вместе с Франком на Борнхольме, в лагере неподалеку от Элене. Нам хотелось бы попросить вас поделиться своими воспоминаниями.
Мужчина нахмурился.
– Франк?
– Да. Это его имя известно нам лучше остальных.
– А почему вы вдруг этим интересуетесь?
Ассад подоспел на выручку:
– Мы увлечены его философией, связанной с солнечными культами. Мы с удовольствием побеседовали бы с ним самим, да только не знаем, где его найти. Может, вы нам подскажете?
Серая женская фигура приблизилась к собеседникам, это движение заметил Симон.
– А как вы вышли на меня? – спросил он, не отводя взгляда от жены.
– Узнали о вас от одной из представительниц альтернативной медицины, которую вы посещали вместе с Франком. Она вспомнила ваше имя, с вами она тоже имела дело.
Симон кивнул, когда Карл уточнил имя лекарши.
– Да, верно. Я жил в лагере в Элене все лето, прекрасное было время. У нас с Франком наблюдались некоторые расхождения во взглядах, но наши беседы были поистине фантастичны.
– О чем же вы беседовали? – полюбопытствовал Карл. – О солнечных культах, верованиях и так далее?
– Да, и о многом другом. Мы с Франком присутствовали на раскопках в Риспебьерге, но он особенно привязался к этому месту, узнав о свершавшихся там когда-то жертвоприношениях и великих культурах, существовавших в этой местности несколько тысячелетий назад. Да, все верно. Вообще-то Франк даже прикарманил один из раскопанных солнечных камней, но мы стараемся об этом не распространяться. – Он рассмеялся, но тут же замолчал под пристальным взглядом супруги.
– Вам известно, откуда у него это увлечение?
– Мне кажется, он всегда интересовался этой темой. Конечно, и во время обучения в Государственном университете. Он сам рассказывал мне, что являлся слушателем нескольких курсов за год-два до нашей встречи, еще когда жил в Копенгагене.
– Какие именно курсы он посещал?
– Один курс читал преподаватель с теологического факультета. Не знаю, как его звали, но вроде он был профессором. Там было что-то совершенно новаторское, типа переплетения археоастрономии и происхождения религий.
– Архео… что, простите?
– Археоастрономия, представления древних людей о звездах и созвездиях.
Ассад сделал пометку в блокноте, затем спросил:
– Впоследствии вы общались с кем-то из приятелей по лагерю в Элене?
– Нет, только с Сёреном Мёльгордом, но в последнее время он как-то совсем опустился.
– Так-так… Значит, Сёрен Мёльгорд. Вы могли бы дать нам его адрес?
– Мы общались какое-то время назад, а потом я потерял его из поля зрения. Понимаете, слишком уж он злоупотреблял наркотой. Как-то это не вполне гармонирует с тем, чем мы занимаемся. Правильно я говорю, Биртемайя?
Поджав губы, женщина покачала головой. Хорошо, что они допрашивали не ее.
– По-моему, он перебрался в общину приверженцев асатру к югу от Роскиле. Видимо, для него это был лучший выход, чтобы совсем не рехнуться.
– А кто он вообще такой, этот Сёрен?
– Ничего особенного. Просто один из тех, кто проживал в тот период в Элене. Насколько я в курсе, многие из нас попали впоследствии в маргинальную среду и вполне неплохо там устроились, но у Сёрена совсем не было никаких способностей, он был рядовой хиппи, случайно оказавшимся рядом. Пытался стать нумерологом, как Биртемайя, но так и не разобрался в самой сути нумерологии. Всем нам хочется как-то упорядочить картину мира, если вы понимаете, о чем я, а ему на все это плевать. – Симон рассмеялся.
Карл закивал. Насколько он мог видеть, упорядоченная картина мира еще не вполне подружилась с гостиной, в которой они находились.
– А как насчет вас самих? Как вы туда попали? – спросил он.
В этот момент Мёрк все-таки извлек из кармана свое удостоверение, не обращая внимания на красноречивые взгляды Ассада.
– Мы представляем полицию Копенгагена и хотели бы побеседовать с Франком об аварии, случившейся в период вашего проживания на Борнхольме. Мы считаем, что только он может помочь нам разобраться в том, что тогда произошло.
Взгляд Симона Рыбака приклеился к карточке. На такой поворот событий он явно не рассчитывал.
– Какая авария? – переспросил он с большим подозрением. – Я не знаю ни о какой аварии.
– Вполне возможно. Но мы не собираемся говорить об этом с вами. Выражаю искреннюю надежду, что вы поделитесь с нами фамилией Франка, а также скажете, под каким именем он живет сейчас. Вы знаете, где он сейчас находится?
– К сожалению, нет, – лаконично ответил Симон.
* * *
– Ассад, признайся, что ты тоже хочешь вышвырнуть в окно эти растения? Они воняют до одури.
– Карл, я заплатил за них пятьдесят крон.
Вздохнув, Мёрк опустил пассажирское стекло.
– Карл, все-таки прохладно, да еще и дождь моросит – может, закроешь окно? А то сиденье намокнет.
Он проигнорировал эти слова. Или пускай растения отправляются за окно, или сидеть Ассаду в сырости. А когда они вылезут из машины, надо будет держаться подальше от любых манипуляций сирийца с приобретенными травами. Карл набрал рабочий номер Розы и попросил отыскать мужчину, который преподавал в Копенгагенском университете чуть раньше 1997 года, являлся теологом и специализировался на взаимосвязях между мировыми религиями и созвездиями.
