– А вы ее спрашивали?
Да, черт возьми, он спрашивал! Но она не согласилась на его условия, и он не мог упрекать ее за это. Как можно наговорить такое женщине, которую любишь? Он отдал бы все на свете только бы взять свои слова обратно.
– Не могу ее спросить, – пробурчал Адам. И тут же, нахмурившись, сказал: – Тебе лучше отправиться к себе в комнату, пока миссис Бернуэлт не обнаружила, что ты ушел.
– Я попрошу ее за вас. Мисс Райт согласится, поверьте.
Адам невесело рассмеялся.
– Из этого ничего не выйдет, Диксон. Она собирается выйти замуж за другого.
– За того человека в парке? – удивился малыш.
– Да, за него, – буркнул граф. – А теперь… Иди наверх – и в постель.
Маленькие ножки Диксона застучали по ступенькам, а Адам, прикрыв глаза, пробормотал:
– Я попросил бы ее руки и во второй раз, однако же… Нет, этому не бывать.
Он знал с их первой встречи, что у нее тоже есть свои демоны, с которыми ей приходилось бороться, но она не делилась с ним, и он не делился с ней своими. До этого дня.
Кресло жалобно скрипнуло, когда Адам поднялся и направился к приставному столику. Вдруг он услышал стук в парадную дверь. Фараон тоже его услышал. Он гавкнул и вскочил, чтобы расследовать, в чем дело. Адам недовольно поморщился. Кто мог стучаться в его дверь в такой час? Кларк уже давно лег спать, поэтому Адам поставил бокал и направился к выходу, пока Фараон не перебудил всех в доме.
– Харрисон! – воскликнул он, когда Фараон прыгнул на его друга. – Входи. Я налью тебе выпить.
Харрисон ступил внутрь, но не стал закрывать за собой дверь.
– Я не задержусь, – сказал он.
Адам насторожился; он понял: что-то случилось. И заставил себя спросить:
– Что происходит?
– Беда с женой Брэя. Пришло ее время… но у нее трудности.
И в тот же миг перед мысленным взором Адама возникла Энни, лежавшая в постели, мокрая от пота, кричавшая от боли, с трудом дышавшая. И она говорила, что ненавидит его за то, что наградил ее ребенком. Просила спасти ее, а затем умоляла спасти хотя бы дитя.
– Адам, ты слушаешь меня? – послышался голос Харрисона.
– Да-да, конечно, – отозвался граф.
– Так вот, Брэй не хотел, чтобы ты знал. По очевидной причине. Но я все же решил сообщить тебе. Подумал, что ты должен знать. Ты совсем не обязан туда идти, но… Ты сам должен принять решение.
И опять нахлынули воспоминания, грозившие свести его с ума. Отогнав их прочь усилием воли, Адам заявил:
– Да, конечно, я пойду. Хотя потребуется время, чтобы подготовить мою карету. А может, я могу поехать с тобой?
– Конечно. Разумеется.
По пути к дому Брэя Харрисон молчал, не пытаясь разговаривать с Адамом: тому было не до разговоров – он старался подавить страшные мысли, но в глубине души всегда знал, что у одной из жен его друзей может что-нибудь пойти не так во время родов.
– Адам, тебе не стоило приходить, – произнес Брэй, когда они с Харрисоном вошли в его кабинет. – Я не хотел, чтобы ты приходил. Незачем вновь подвергать себя такому тяжелому…
– Нет, Брэй, – перебил друга Адам, коснувшись его плеча. – Я хочу быть здесь. Как обстоят дела сейчас?
– Как тебе хорошо известно, муж – последний человек, которому сообщают хоть что-нибудь.
Адам знал это. Повитуха и его не допускала в комнату Энни. Но, после того как бедняжка промучилась больше суток, Адам ослушался и все-таки вошел к жене. И образ ее отекшего покрытого потом тела, распростертого на кровати в этой жарко натопленной темной комнате навечно запечатлелся в его памяти. Но сейчас ему следовало изгнать этот образ из своих мыслей.
– Повитуха постоянно утверждает, что все в порядке, – продолжал Брэй. – Говорит, что у некоторых женщин это занимает больше времени, чем обычно. Но я-то понимаю, что роды продолжаются уже слишком долго.
Адам вспомнил, что слышал в свое время такие же слова.
– Она моя жена, рожает моего ребенка, а меня не пускают к ней в комнату, – ворчал Брэй. – Я послал за тем же акушером, которого ты вызывал к Энни.
– Да, понятно… – пробормотал Адам. И тут же подумал о том, что этот человек оказался не в состоянии помочь его жене.
– Он у нее сейчас. По счастью, он скоро спустится и скажет мне… что-нибудь.
– Не сомневаюсь, что скажет, – заметил Адам. – А где ее сестры?
– Две младшие извелись от беспокойства и уснули. А старшие сейчас с женой. – Брэй вздохнул и добавил:. – Мне дали знать, что с ними Луизе спокойнее.
– Да, конечно, – кивнул Харрисон.
– Но если кто-нибудь вскоре не спустится сюда с отчетом, то я пошлю к черту все правила и сам пойду смотреть, как у нее дела, – проворчал Брэй. – Да-да, пойду. Даже если мне придется выбить эту проклятую дверь.
– Думаю, что не следует, – возразил Харрисон. – Ты же знаешь, как к этому относятся. По какой-то причине считается, что отцы могут занести инфекцию в комнату роженицы.
– Может, и лучше, что нас к ним не пускают внутрь, – заметил Адам. – Ведь если…
Тут сверху донесся пронзительный крик Луизы, и Брэй бросился к двери.
– Все, с меня достаточно, – заявил он. – Я иду к моей жене.
Адам с Харрисоном переглянулись, но ничего не сказали. А потом, в течение получаса, то молча расхаживали из угла в угол, то подходили к окну, а иногда даже – и к подножию лестницы, ведущей наверх. После чего возвращались в кабинет.
В конце концов Харрисон, не выдержав, сказал:
– Я выйду на улицу ненадолго. Позови меня, если будут новости.
Адам кивнул, подошел к окну и уставился невидящим взглядом в темноту. Он не знал, как долго простоял так, но в какой-то момент вдруг услышал за спиной чьи-то шаги. Обернувшись, увидел седовласого акушера. А тот, с облегчением вздохнув, проговорил:
– У герцога родился сын. К счастью, и герцогиня, и ребенок пребывают в добром здравии.
И в тот же миг у Адама словно гора с плеч свалилась. Шагнув к акушеру, он спросил:
– Вы уверены?
Медик утвердительно кивнул.
– Да, милорд, я уверен, что все в полном порядке. Когда я уходил, герцогиня сидела в постели с младенцем на руках.
– Отличная новость! – Адам улыбнулся.
– Да, милорд, конечно, – сказал акушер и тут же добавил: – Знаете, я помню вас. Но полагаю… Теперь вы граф Грейхок, не так ли?
Адам утвердительно кивнул.
– Да, верно. Скажите, а не было ли проблем с тем, что ребенок слишком большой?
Медик нахмурился и внимательно посмотрел на графа.
