Она вошла в квартиру.
Прямо посреди комнаты стоял сундук Вайи, наполовину заполненный ее одеждой. Еще несколько вещей валялись вокруг, но все напоминало поспешные сборы – никак не драку. На столе лежала на боку банка с чайными листьями и стояли две полных чашки. В одну добавлены цветы незабудки – как любила Вайя.
Под ложечкой засосало.
Не могла же она просто впустить незнакомцев, чтобы напоить их чаем! Но даже если допустить этот абсурд – чашек-то всего две. И одна – явно предназначалась Вайе самой. Возможно ли, что в квартире находился кто-то еще? Кто-то, кого Вайя знала достаточно хорошо, чтобы впустить и считала своим другом? Кто-то, кто предал ее и открыл дверь убийцам.
Ивейн сказал, что когда подошел к дому, услышал крик из окна – значит, ублюдки уже были в этот момент в квартире. Но когда он поднялся, они уже совершили задуманное. Он схватился с ними, не смог войти и поспешил вниз… Каким же тогда образом этому неизвестному удалось исчезнуть?
Взгляд Кассандры остановился на открытом окне. Она осмотрела подоконник. Никаких следов крюков или чего-то подобного.
Голова закружилась от всех мыслей, пытающихся там уместиться.
Может быть, Зала обо всем расскажет… до того как отправиться за Реку.
Кассандра спрятала мешочек с девичьими слезами в тайник под половицей и замерла с полной золота сумкой в руках. Кому теперь нужно все это богатство? Что с ним делать? Купить роскошные платья, украшения? Но разве ей нужно чье-то восхищение. Большой дом? Она предпочла бы жить под мостом вместе с любимой, чем одной во дворце. Вкусная еда? Только от мысли о том, чтобы поесть, едва не стошнило.
Лишь Вайя придавала жизни смысл. Что теперь весь мир без нее?
В отчаянии Кассандра бросила сумку с золотом прямо на пол.
Лишь одно теперь имеет значение.
Месть.
Она решила не думать о том, что будет делать после того, как совершит задуманное.
Кассандра открыла потайной отсек шкафа. Она быстро выложила большую часть своих инструментов, оставив только самое необходимое, и начала заполнять петли воровского пояса оружием. Взяв в руку один кинжал, задержалась. Этот был подарком Вайи. Кассандра коснулась рукояти, провела пальцем по желобку длинного, заточенного до состояния бритвы, лезвия. Было бы справедливо выпустить кишки толстяку именно им. Она вернула оружие в ножны и сунула в пояс – к остальным кинжалам, ножам и стилетам.
Кассандра вышла на улицу.
Словно дожидаясь этого момента, начался дождь.
Ивейн вынырнул из своего укрытия и подошел к ней, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся с неба. Его волосы растрепались и прилипли ко лбу – на миг Кассандра увидела того самого робкого юношу, который смущенно краснел под ее взглядом. Как же она могла поступить с ним столь жестоко? И поступает снова… Но Ивейн смотрел уверенно и решительно. Единственный человек в этом мире, на которого она может положиться. Единственный, кому она может довериться. Единственный, кто ей не безразличен.
Кассандра кивнула Ивейну, и они быстрым шагом пошли сквозь дождь. О том, чтобы найти экипаж в такой час и такую погоду, можно было не мечтать.
Дождь усиливался.
Кассандра чувствовала странное беспокойство, которое никак не могла ни отогнать, ни подавить. Это чувство заставляло ее почти бежать. Лишь иногда она останавливалась, чтобы отдышаться. Все мышцы горели. Казалось, по венам струится жгучая кислота.
Дождь быстро перешел в ливень.
Редкие деревья чернели насквозь промокшими листьями. Сточные канавы пустых улиц превратились в бурные реки, несущие в своих водах мусор и отходы. Сверкнувшая молния зигзагом отразилась в мутной воде и выхватила из памяти очередное воспоминание: как совсем маленькими девочками они с Вайей, обнявшись, пережидали ураган, не успев вернуться домой. Спрятались под навесом булочной. Вон там… всего в квартале отсюда. До дома было рукой подать, но дождь был такой сильный, что напоминал водопад. Каждая молния била прямо в сердце. Каждый раскат грома пробирал до позвонков. Каждый порыв ветра, приносящий брызги, заставлял сильнее вжиматься друг в друга.
Как же давно это было.
А потом появился отец. Они обе забились под его огромный плащ и, прижавшись к его теплому телу, гребли ногами по лужам, глубиной по колено. Ох и влетело же тогда от мачехи! А ночью они обе хихикали под одеялом, слыша как родители спорят, а потом мирятся, здорово скрипя старой кроватью…
Новый грозовой раскат разбил воспоминание на осколки.
Жизнь – как стекло. Такая же хрупкая. А разбить стекло может любая случайность.
Если подумать, вся жизнь – лишь скопление случайностей. Случайность – то, что ты вообще появился на свет. Случайность – то, что ты родился именно в этом месте, именно у твоих родителей. Случайность – то, что ты жив до сих пор.
И вот ты идешь, бежишь или крадешься по своему случайному пути, полному поворотов, рытвин и оврагов… А за каждым поворотом, в каждом овраге могут ждать они.
Несчастье и смерть.
Два демона, которые незримо парят над каждым, лишь изредка отбрасывая тень своих черных крыльев на жизненный путь. Временами они пикируют, подобно коршунам, выставив вперед острые когти и раззявив клювы. Никто не знает, когда один или другой обрушится сверху или нападет из западни.
Ты можешь уцелеть в сотне передряг, не получив и царапины. Порой думаешь, что победил их. Но тогда ты глуп. Их нельзя победить. Они терпеливы. Ждут своего часа. Порой думаешь, что убежал от них. Но это они просто играют с тобой. Отпускают – но не слишком далеко. От них нельзя убежать. Стоит лишь подумать о том, что все не так уж плохо – и вот они, тут как тут. Когда будешь мирно брести по улице средь бела дня, какой-нибудь бродяга пырнет тебя ржавым ножом. Или подхватишь смертельную болезнь. Или еще какая напасть настигнет. А демоны насмехаются, рвут твое тело клювами, царапают душу когтями.
Такова людская доля – страдать и умирать.
Для них все равны, будь ты королем или последним попрошайкой. Так стоит ли вообще рождаться? Стоит ли бороться за жизнь, пытаясь отсрочить свой час? Жить вопреки всему – бежать от одного демона, чтобы дать всласть полакомиться второму, в итоге – все равно принять неизбежное. Что, если, спасаясь, ты лишь обрекаешь себя на более страшную и болезненную смерть? Пытаясь сделать лучше, что-то исправить, ты сдвигаешь невидимый механизм, и в результате все превращается в хаос.
Если бы Кассандра погибла в тот раз, спасая Вайю, или сотню раз до этого, когда совершала свои ночные вылазки, что тогда? Была бы Вайя сейчас жива? Возможно – она оказалась бы на улице, без денег и без еды, а возможно – познакомилась бы с приличным парнем, вышла бы за него замуж и вела бы мирную жизнь матроны, рожая детей.
Этого никогда не узнать. Вайя отправилась за Реку – вот и все, что имеет значение.
