Но когда Кассандра отправилась к Зале мстить, все, о чем она могла думать, – это то, как она выпускает кишки из брюха толстяка. Отчего-то ей решилось, что ненависть и гнев смогут компенсировать отсутствие плана. Отчего-то взбрело в голову, что удача будет способствовать тому, на чьей стороне справедливость. Жизнь расставила все по местам. Удача оказалась шлюхой, предпочитающей справедливости – деньги и власть.
Теперь все кончено.
С момента ареста Кассандра находилась в пустыне отчаяния. Несмотря на то, что вместе с ней в камере было заперто еще два десятка заблудших душ, ей казалось, что компанию составляют лишь собственные скорбные мысли. Гнев уступил место печали и стыду. Два этих чувства сжирали ее заживо. Она жила ради Вайи, делала все, чтобы оберегать ее. А теперь – Вайя мертва, а она жива. Хуже – даже не ранена. Каждый новый вдох казался предательством их любви, каждый пережитый день – подлой изменой. Ей хотелось прекратить свое бесполезное, лишенное смысла существование в этом мире. Пару раз даже посещали мысли о самоубийстве, но решиться так и не удалось. Видимо, вся смелость тоже умерла.
Но так или иначе, Кассандра была уверена, что долго ей на этом свете не задержаться. Она уйдет одна и покинутая всеми.
Даже Ивейн от нее отвернулся. Их разделили еще по пути сюда, и больше она его не видела. Один дознаватель обмолвился, что паладина освободили – никто не хотел связываться с Орденом. Но, судя по тому, что сама Кассандра оставалась за решеткой, Ивейн решил больше не иметь с ней дел. Едва ли она могла винить его. Что она дала парню в обмен на любовь и преданность, кроме боли и унижений?
И все же кусочек прежней Кассандры, частица души, верящая в счастливый исход, невыносимо страдала от этого предательства. Хотя вряд ли она имела право называть это таким словом. Она сама была виновата во всех своих бедах.
Кассандра отказывалась почти от всей скудной еды, что давали заключенным. Когда же удавалось проглотить кусок пресной лепешки или влить в себя порцию жидкого супа, стоило немалых трудов удержать съеденное внутри. За последние недели она сильно похудела, кожа стала болезненно бледной, губы потрескались и шелушились. Кассандра теряла силы с каждым часом, и это были не только способности к физической активности. Внутри нее угасала жизнь. Даже просто дышать становилось тяжелее день ото дня.
У тех, кто не в ладах с законом, зачастую обостряются инстинкты, поэтому сокамерницы тоже ощущали, что ей недолго осталось. Вчера, когда Кассандра проснулась, одна из них прикладывала свою ступню к подошве ее сапога. Днем ранее две шлюхи почти в открытую делили между собой ее вещи. Но ей было плевать.
К решетке камеры подошел надзиратель, лязгнули ключи.
– Фэйнз! – громко скомандовал мужчина.
Допрос. Снова.
Кассандра нехотя слезла с койки и поковыляла к двери.
– Руки за спину, – приказал охранник.
Он показался ей знакомым, хотя и не был одним из тех, кто дежурил на этаже или приносил еду. Должно быть – водил на допрос в прошлый раз. Или еще раньше. Несмотря на худощавое и красивое благородное лицо, мужчина имел довольно большой живот – форма едва-едва сходилась, того и гляди – пуговки отлетят.
Кассандра повиновалась. На запястьях защелкнулись оковы. Зачем все эти предосторожности? Даже если бы она нашла в себе силы вырваться – куда бежать в здании, полном дознавателей?
Надзиратель повел ее по идеально чистому коридору.
Раньше Кассандра трепетала от страха, лишь проходя мимо темной громады Корпуса. Мысль о том, что однажды она может оказаться внутри, внушала почти животный ужас. Но сейчас не было и тени волнения. Казалось, она разучилась что-либо чувствовать.
Прямо. Два раза налево. Направо и вверх три пролета. Опять налево. По привычке она запомнила маршрут еще в день, когда ее вели на первый допрос. Тот дознаватель оказался не таким уж плохим человеком. Он приказал снять оковы и даже предложил чаю. После этого ее вызывали еще четырежды. Но за все четыре допроса она не сказала ни слова. Зачем же ее продолжают вызывать? Почему просто не оставят в покое?
В этот раз в комнате для допросов ее дожидался новый дознаватель – человек с большим носом. Когда ее ввели, он встал. Следователь был совсем невысоким, едва ли выше самой Кассандры.
– Дознаватель четвертой категории Люпен, – представился он, улыбнувшись ртом, но никак не глазами. – Снимите наручники, – приказал он охраннику.
Когда тот снял оковы, Кассандра молча опустилась на стул.
Люпен занял свое место напротив. На разделяющем их белом столе лежала папка бумаг.
– Кассандра, верно? – спросил дознаватель.
Молчание. Зачем постоянно спрашивать то, что и так известно?
Люпен кивнул.
– Вашу сестру зовут, – он достал из кармана крохотные очки, нацепил их на свой большой нос и заглянул в папку, – Вайя, да, верно. Вайя Фэйнз.
Молчание. Все же Кассандра непроизвольно вздрогнула. Предыдущий следователь раз из раза повторял одни и те же глупые вопросы: По какой причине она явилась в трактир Залы? Кто начал драку? Знала ли она кого-либо из убитых? Все в таком духе.
Впервые в этих стенах кто-то упомянул имя Вайи.
– Вернее сказать – звали, – поправился дознаватель.
Проклятая совесть снова воткнула в сердце свои когти. Кассандра ведь даже не позаботилась о теле самого близкого для нее человека должным образом. Собиралась устроить церемонию после того, как отомстит, представляла, что положит на могилу окровавленный кинжал – словно это могло как-то помочь Вайе… Теперь она будет покоиться на кладбище для бедняков в безымянной могиле, в одной яме с останками десятков других никому не нужных людей.
Впрочем – какая разница? Разве мертвым не все равно? Скоро Кассандра и сама отправится за Реку. Быть может, удастся найти Вайю в том, другом мире…
– Надеюсь, вы не против, что ваша сестра получила отдельную могилу.
Кассандра вцепилась в стол.
– Которую вы могли бы навещать, – спокойно продолжил Люпен.
Кассандра подняла взгляд и уставилась в глаза следователю, ища там подсказку. Но смотреть в эти бледные невозмутимые глаза оказалось испытанием, которое она не выдержала, и снова перевела взгляд на стол.
– Женщина ваших талантов могла бы служить короне и обществу, не думали?
Что? Работать на тех, кого она всю жизнь боялась и ненавидела? На тех, кто обворовывает людей, не залезая к ним в дома, а всего лишь подписывая бумаги?
Она скривила рот в подобии ухмылки.
– Отработав, скажем, лет десять, вы сможете получить полное прощение всех прошлых преступлений.
Кассандра принялась ковырять ногтем небольшое углубление в столе, которое сделала в прошлый раз.
– Естественно, все это время вы будете находиться на полном обеспечении государства. Вам предоставят жилье, одежду и необходимые… инструменты.
