Быть частью чужой семьи порядком поднадоело. Деньги для Иешуа – вода, сколько ни пьешь, а снова захочется пить. Новую машину Наташа ему присмотрела, договаривается. Иешуа невозмутим, его дело – принимать подарки с достоинством.
Но достоинство он напоказ демонстрирует, неспокойно ему. Свою дозу покоя Иешуа принял, нет, не из Джордановского пакетика, пакетик спрятал, пригодится когда – нибудь. Наташина преданность на какое-то время сделала его другим – податливым и мягким, расслабился. Никогда раньше такого с ним не было. Впрочем, об этом он часто думал. С нарастающим беспокойством.
А Наташа спала спокойно. И с Володей, и с Иешуа ей очень хорошо. Третий не лишний. Ей снова повезло. Она выходила на ежедневную прогулку по утрам, шла через деревянный выкрашенный голубой краской мостик, смешной тут залив Шипсэндбейд – или это канал? Никогда не задумывалась, что отделяет дома солидных людей от бруклинской суеты. Манхэттен-Бич – заповедник, здесь ценят покой и размеренность. В одну сторону пойдешь – узенькая речка, в другую – бескрайний океан. Владимир Зейсович спит еще, его любимые оладьи она приготовила, кофе на подогреве. Проснется – а в доме тишина и благолепие, он это ценит. Сегодня, он заранее предупредил, они идут в ресторан «Татьяна», это на самом берегу океана, по дощатому настилу идешь, и яркая электрическая надпись на красном фоне, столики и снаружи и внутри, сердцевина Брайтон-Бич, там большая встреча. Гудеть будут долго, но их женщины ее больше не раздражают.
Встречи с друзьями мужа теперь представлялись Наташе весьма приятными. Ее улыбка сражает наповал, оденется она, как положено. Чтобы не выделяться. И пусть Володя будет ею доволен, в конце концов – благодаря ему она так беззаботна, отказа нет ни в чем. Наташа выпьет шампанское, немного совсем, и будет мечтать о том сладком моменте, когда Володя уедет, и в доме воцарится Иешуа, ее бог и царь. Глаза сияли от блаженства, она улыбалась неназойливо приветливому солнцу, не пряча лица, загар украшает.
Владимир Зейсович изучал русскую газету, когда она вернулась. Биржевые волны его встревожили, акции важных для него компаний скачут вверх и вниз, непредсказуемо. Он оглядывался, в поисках мобильника, нужно отдать приказание «срочно продавать!». Хлопнула входная дверь, Володя рассеянно взглянул на жену – завтрак превосходный, спасибо! Ты готовишь лучше повара, кстати, почему его нет?
– Взял расчет, у него что-то переменилось. Но я ведь прекрасно справляюсь?
Телефон ощутился в кармане халата, но перед тем, как нажать нужную кнопку, Владимир вгляделся в лицо жены, впервые внимательно вгляделся за долгое время.
– Тут многое переменилось. Не понимаю пока. И ты другая, женственная необыкновенно! Ты всегда женственна, но происходит что-то еще, я пока не могу понять. Не могу понять. Странно. – Он машинально отдавал приказания по мобильнику, а вторым планом в сознании шло: в моем доме большие перемены. Очень большие. Соображал он быстро, заниматься несколькими вещами одновременно – дело привычное. Что—то не так, и в постели Наташа совсем не та; услужлива и безотказна по-прежнему, но будто не с ним, отстранена. Впрочем, черт разберет этих женщин, они теперь действительно редко видятся. Ему стало не по себе. Он совсем не знает, как она живет, что делает. Подруг у нее нет, детей отослала куда подальше. И занятия никакого нет, равнодушна к любому предложению.
Домашняя курица, что с неё взять? Владимир бы ума лишился от такого однообразия. А может, она и правда, давно не в себе? Надо бы отпуск взять, Наташа права. Нет у него таланта семью радовать, только и может, что обеспечить. На миг Владимиру, уверенному и успешному, решающему деловые задачки без труда, стало стыдно. Стало не по себе.
– Наташенька, у меня под левой лопаткой заныло, мне бы лечь.
Она засуетилась, захлопотала – Володенька, врача? Да нет, я полежу немного. Пойдем, я в спальню тебе подняться помогу, массаж сделаю, у меня масло специальное, потом уснешь на полчаса, будешь как огурчик! Устал ты, любимый.
Через полчаса Володя очнулся, успокоила его Наташа, как заправский специалист. И где она таким движениям научилась? Действительно, свеж и бодр. И в голове полнейшая ясность.
– Наташенька, а где зеленая карточка, она среди банковских лежала, я что-то не видел ее давно. Забыл тебя предупредить. Ее трогать нельзя, ты с нее ничего не снимала?
– Да я и не помню. Я внимания не придаю, мне что зеленая, что синяя… ты ничего не говорил. Это ведь наши деньги?
– Не совсем наши. И не совсем мои. Наш общий с друзьями счет, я как главный хранитель, на мне все средства. Эта карточка – особая.
– Ну что ты волнуешься понапрасну, лежит, как всегда, где положено. Я посмотрю, не вставай. У меня карточки сложены, но я тремя пользуюсь, этой в сумке нет, точно помню.
Она точно помнила, что именно эту, зеленую, она вручила Иешуа. На траты. Чтоб ему не обидно было, чтобы не чувствовал себя неполноценным и зависимым. Откуда ей знать, что общак?
VII
В знаменитом ресторане «Татьяна» на Брайтон Бич – шум и зычные голоса, хозяева жизни гуляют, официанты сбиваются с ног, снуют с огромными подносами туда-сюда, возникают из ниоткуда, стоит только взглядом повести – услужливы, любой каприз! «Фуагра у нас сегодня отменная, добавить? Там посредине стола – приметили уже? – фирменные перепелочки с чечевицей, сейчас подложу вам, отведайте, приборчики заменить? А вино какое предпочитаете, бокальчик пора освежить, а-а, вам водочки? У нас восемь наименований, the best in town, какую предпочитаете?»
Гостя из виду не теряют, внимательны – и черно-белая спецодежда блестит, и салфетка через согнутый локоть перекинута, и спина изогнута особым образом – по направлению к гостю, от бедра. Царский приём, денег потраченных никому не жаль. Сервис по высшему разряду! Почтение и почитание, популярное место. И тосты за здоровье каждого из присутствующих, никто не забыт.
«За успех нашего общего дела! Ура!» – заорал, что есть мочи упитанный блондин, рубашка в разводах, сияющие ультрафиалетом павлины по белому полю, и супруга рядом, глаза синим подведены, обширные телеса красной с переливами тканью обтянуты, губы алым полыхают (помада подобрана к платью, строго под цвет), добавим смоль волос, разбросанных по плечам, Кармен! Как верная подруга, она тут же подхватила, мужу в тон: «Ура!» И все разом грянули, громыхнуло, будто война. И присутствующие вот-вот в атаку ринутся, только подкрепятся немного – и в бой.
А за стеклянной стеной, для удобства посетителей, обзор широк – неспешные ласковые волны Атлантики, мир за окном и покой. Семейные стайки гуляющих, воркующие парочки ищут уединения, лица Наташа не различала.
На эстраде – маленький оркестрик (скрипка, ударные, контрабас, электропианино – стандартный набор для хорошо посещаемого русского ресторана), надрывается кудрявый брюнет с артистической фамилией Альпийский, пиджак искрится люрексом, впечатление, что микрофон ему только мешает, хотя он ухватился за кронштейн, как за спасательное приспособление – для устойчивости, наверное.
