– Да не дергайся, разберемся на тракте. И пожалуйста, вызови Марка. Пора привести себя в порядок.
– Хорошо. Потом спускайся к дамам поздороваться. Позже, они должны подготовиться. – Дэрриэл вышла из кабинета.
Вокруг зареванной Жанны собралось немало сочувствующих дам-сотрудниц. Коллектив за небольшим исключением женский. Проще держать команду в повиновении, но иногда возникают специфические проблемы. Слухи, сплетни, настроения. Слезы. С операторами, осветителями и инженерами монтажа проще – мужики. Тоже проблемы, но другие.
Управлять людьми – особая наука, Дэрриэл не привыкла церемониться. Энергично ступая, она приближалась к группе в коридоре, и слышала свое имя, произносимое с шипением: «… стала невыносима, говорит все, что ей заблагорассудится. Люди возмущены, пора что-то делать». Завидев Дэрриэл, женщины смутились, начали тихо расходиться.
И вот так всегда. Хватает только на то, чтобы по углам шептаться, подумала Дэрриэл с неожиданным злорадством. – Каждый день, в течение многих лет одно и то же.
– Ну что, Жанна, все рыдаешь? Долго, долго это у тебя. Перед свадьбой нарыдаешься. Или после. Ты же пока на работе, эмоции лучше оставить дома. – Дэрриэл сменила тон и добавила, неожиданно мягко: – Иди, ты сегодня свободна. Толку от тебя все равно ноль.
Она вошла в комнату ожидания, ощутила напряженную тишину. Приветливо улыбнулась, подозвала Терезу и Николь.
– Ну, что сердитесь, подружки? Все у вас будет хорошо. Очень рада с вами познакомиться, но сегодня запись отменяется. Идемте, я вас провожу к выходу.
– А когда нам приходить? – спросила Тереза.
– Мы вам сообщим. Позвоним или напишем, не волнуйтесь. – У дверей она коротко приказала одному из охранников: – Вызови две машины и проследи, чтобы их доставили по этим адресам. – Она вручила ему две бумаги. – Это Тереза, адрес не перепутай. А эта, светленькая – Николь. Лично отвечаешь за доставку обеих красавиц. – Вы ведь красавицы и умницы, правда? – наклонилась она к девочкам и потрепала по щечкам заплаканных лиц. Девчушки улыбнулись, ободренные. – Желаю удачи, – и Дэрриэл скрылась за стеклянными дверями студии.
Дверь в кабинет Джоанны снова открылась, но вместо стилиста она увидела здоровяка Бена Рэддла собственной персоной. Красное лицо любителя выпить расплылось в улыбке, он распростер руки, будто собирался лететь как птица – и стремительно направился к Джоанне.
– Джоанна, дорогая, ты восхитительно хороша! – Бен накидывается на нее с объятиями, неловко тычется носом в ускользающую щеку, потом с шумом отодвигает стул и садится у стола.
– Я ждала не тебя, а стилиста. Так что твои комплименты преждевременны. – Джоанна поправила волосы и попыталась собраться с мыслями, понимая, что разговор предстоит сложный. – Сегодня сумасшедший день. Ты почему без звонка?
– Да я на минуту. Звонок, кстати, был, но успеха я не почувствовал, решил лично поговорить, – Бен сразу перешел к делу, это его стиль – хватать быка за рога немедленно по прибытию. – Джоанна, я пришел. И не уйду без твоего согласия.
– Бен, у меня сложная запись. Тебя качество шоу не интересует?
– Сложные записи у тебя много лет, и все благодаря нам с Уорреном. Иногда нужно проявлять благодарность. Это не самое сильное качество Джоанны Джойс, я знаю. Меня очень интересует шоу, а субботнее в особенности. Прямой эфир, я все организовал. Экстренный, так сказать, выпуск. У меня тоже есть люди, которым я благодарен. Иначе они меня не поймут и обидятся. И я просто обязан выпустить в эфир пройдоху, пардон, модного писателя Кеннета. Ты меня понимаешь?
– А я никому ничего не обязана. Ты меня понимаешь? Кеннета не будет, – глаза Джоанны стали почти неживыми от усилия, которое она вкладывала в этот разговор.
– Будет, Джоанна. В эту субботу. И тогда твой юбилей пройдет отлично, не будет ничего, что тебе может не понравиться. Я скажу Дэрриэл, пусть к субботе все подготовит. Это не первое интервью, которое ты делаешь не потому, что собеседник душка, а потому что так надо для дела. Я уже говорил, парень рвется в президенты. Выборы не за горами. И те, кто ему помогает, тоже от нас недалеко. – Многозначительно добавил он. – У него хорошо подвешенный язык, он обаятелен, Кеннет – удобный кандидат и они его пропихнут, вот увидишь.
– Пусть он рвется куда угодно, я тут ни при чем. Нет. Никогда. – Она говорила очень твердо, решившись стоять на своем.
– Джоанна, это станет сенсацией. Он сейчас очень популярен, наши рейтинги только вырастут. Твои симпатии, в конце концов, никого не интересуют. Дело важнее всего. Много симпатии у тебя вызывают сумасшедшие тетки, которые приезжают на шоу?
– Какая разница? Это работа. Полезная теткам только во вторую очередь. В первую очередь – тебе. А этот парень… Я слишком хорошо его знаю. Он не так прост, как кажется на первый взгляд. И в президенты ему не надо. Те, кому он кажется удобным, должны это понять. Предупреди их, чтобы не пожалели.
– Джоанна, вот ты и предупредишь. Эфир прямой, что хочешь, то и делай, но он должен появиться в шоу. Пойми меня правильно.
– Тебя очень трудно понять неправильно, Бен. Я подумаю, – добавила она едва слышно и отвернулась к окну. – До скорого, Бен. И сделай одолжение, попроси стилиста войти. Будь так добр.
– Пока, Джоанна. Надеюсь, мы договорились. – В дверях Бен почти лоб в лоб столкнулся с Марком, парикмахером и гримером. – Привет, Марк. Ты проходи, проходи. – На миг почти застряли, Марк остановился, а Бен похлопал его по плечу и проявил неожиданную для большого неповоротливого тела гибкость, продолжая боком протискиваться в дверной проём. – Она тебя ждет.
Лусинда примеряла уже третье платье. Ее постригли и причесали, оставив половину прядей стильно растрепанными, подкрасили и напудрили сверх меры, ссылаясь на мощный свет, который требует особого макияжа, приподнятого настроения и улыбки счастья на лице. Ей подобрали наряд. Она заупрямилась, в итоге предназначенное для нее розовое платье согласились заменить зеленым, с глубоким вырезом на груди и оборками по подолу.
– К черту этот ваш свет, – заявила она. – У меня зеленые глаза. Это платье лучше.
Зеленый определенно подходит ей, костюмерша махнула рукой и согласилась. Мол, если спросят – скажешь, что розовое оказалось тесноватым в плечах.
Из зеркала на Лусинду смотрела молодая женщина, которую она не знала. Кокетливая, спокойная, уверенная. Дерек умрет от восхищения, а Эстера – от зависти.
– А мне дадут сценарий почитать? – спросила она у толстой уставшей дамы средних лет, сопровождавшей участниц в студию.
– Да какой сценарий! – отмахнулась та. – Джоанна импровизирует на ходу, она же творческая личность. Непредсказуемая и неповторимая, – сказала она с благоговением в голосе. – Тебя спросят, ты ответишь. Главное – ничему не удивляйся и сохраняй на лице спокойствие. И глаза пусть сверкают. У тебя они как изумруды. Вот и сверкай ими на здоровье, остальное – наша забота.
