Дальше шли истории каких-то людей, подробно излагались случаи практической деятельности. Техника запудривания мозгов. Все это она и сама умеет, если надо. Джоанна почувствовала, что картинки рассматривать ей нравится, а с текстом все ясно. Жонглирование словами, спекуляция терминами. Ни к чему не придерешься. Рассчитано на амбициозных, но малоспособных людей, которым интересно чувствовать превосходство над другими. А таких немало. Странно, она никогда или почти никогда над этим не задумывалась, занятость мешала. Да и зачем ей задумываться? Она шла вперед.
А Кеннет Томпсон, по сути, просто такой же, как его потенциальные читатели – внутренне закомплексованные, а потому озабоченные только свободой личности в ее внешних проявлениях. У него нет переживаний. Многие с течением времени становятся толстокожими, изживают эмоциональность. Но Кеннет будто лишен чувств от рождения. Она вспомнила молодого развозчика пиццы. Такой искренний на вид. Искренность как совершенная форма жестокости. Изощренная форма. И этот человек озаглавил книгу «Корпоративное бесчувствие»! Изощренный циник.
Нет, она не может сосредоточиться на этом материале, нечего и пытаться. Ее постоянно заносит куда-то в сторону от предстоящей записи. Судя по всему, сконцентрировать внимание во время интервью тоже не удастся. Поэтому она так не хотела этой встречи! Интуиция не подводила никогда.
Она никогда не бралась за то, что казалось невыполнимым. Легко делала вещи, которые казались невыполнимыми другим, но никогда – то, что внушало подозрения ей лично, вызывало сомнения. И вот – взялась. Зачем? Ладно, не надо драматизировать. Все перемешалось в этой истории, она слишком усложняет. «Ничего особенного, – ровным счетом ничего. Я справлюсь, как всегда». Она с усилием улыбнулась, отгоняя мысли о Кеннете. «Кофе замечательный. Превосходный салат. И настроение тоже», – повторяя простые фразы, Джоанна улыбалась, излучая радость. Она умела это, когда необходимо. Получалось настолько достоверно, что она невольно ощущала себя счастливой.
Такая спокойная и кокетливо-уверенная, Марк и не спросил, почему они начинают так поздно. Он даже не спросил, чего она хочет сегодня – они ведь обсуждали, что это генеральная репетиция перед юбилеем. Без единого слова стал колдовать над ее волосами. Она заговорила сама, демонстрируя отличное настроение.
– Марк, все в порядке. Иногда по утрам чувствую себя куклой, у которой батарейки не заменили вовремя. Возраст, возраст! И читать пришлось много, готовлюсь к сложной программе. Хотела раньше встать – но…
– Королева, ты разминаешься, а бедный Марк может потерять равновесие и чувство меры, ошибиться. Сразу перестанешь ворковать, я тебя знаю. Какой у тебя возраст, дорогая, и к чему тебе надо готовиться? Если ты поздно легла спать – это не говорит о возрасте. Это говорит том, что ты проспала. Совсем чуть-чуть. Только и всего. Это нормально. Вот когда дива во всех интервью рассказывает, как она ложится в девять вечера, чтобы сохранить красоту – это про возраст. Или про незанятость, – он засмеялся. Джоанна тоже расхохоталась, уже не от желания выглядеть бодрой, а потому, что это правда, и Марк точно подметил. Как хорошо, все-таки! День начался хорошо, люди вокруг просто на подбор, что говорит о верном выборе. А выбирала она сама. Что-то еще в ее власти, слава богу. Джоанна с интересом смотрела на женщину в зеркале, она явно оживала. Это не я, – подумала она сначала. Но внутренний голос набирает сил: – Это я!
– Марк, мне очень нравится. Ты знаешь, сегодня здорово получилось. Правда? Ты в ударе, похоже.
– Пока ждал тебя – кое-что в голову пришло. Подожди, еще лицо закончим. Вот такой тон, растушуем, уточним общую гамму. Все. – Он отошел, осматривая результат работы. – Ты знаешь, хорошо. И лучше, чем вчера. Все, не трогай ничего, так и оставим. Я поняла, что понятия не имею, как буду выглядеть завтра. Ты же импровизируешь!
– Как и ты, дорогая. Надеюсь, мой скромный труд тебе поможет.
– И эта розовая кофточка – ты не считаешь, что слишком романтично?
– Плюс коричневая юбка колоколом, незамысловатые серьги. А на шее – ничего. Только шея. Безукоризненная, кстати. Да, романтично и слегка наивно. Потрясающе. Можешь быть уверена – ты неотразима! Не акула шоу-бизнеса, а мечта юного поэта.
– Марк, не заставляй меня много смеяться, это ни к чему хорошему не приводит. Расслаблюсь, не соберусь вовремя. Марк, будь серьезен!
– Я серьезен, как никогда! Ты совершенство! – торжественно прибавил он, и дал понять, что работа закончена.– Чудный «Cartier» у тебя, кстати. Я понял, что меня так вдохновило. Дизайн часов подсказал изысканную простоту твоего стиля в целом. – Тут Джоанна тоже бросила взгляд на часы и мгновенно вскочила с кресла:
– Пора, до такой степени пора! Нет даже минуты обсудить, как я довольна тобой. Все остальное меня раздражает. Секрет открыть? – Не хочу я в студию. Первый раз в жизни не хочу.
– Джоанна, не будь беспечной. Мой совет – прими какую-то таблетку. Для бодрости. Мы шутим, а ты говоришь всерьез.
– Да приняла уже. Посреди ночи. Целых две. Потому и проспала. От приступа бодрости.
Джоанна вернулась в кабинет. Просмотрела еще раз план программы – хоть и наскоро, но он составлен загодя. Успела ли Дэрриэл обеспечить приглашенных на сегодня? Ее волновало не присутствие Кеннета, вовсе нет. Об этом можно не волноваться, появится вовремя. А вот пришла ли маленькая Карлотта Талман, оставшаяся без работы, сидящая на пособии с двумя детьми? Она давно планировалась как участница одного из шоу. Одна из последних идей Дэрриэл – соединить эти две истории. Пожалуй, можно не беспокоиться. Если Дэрриэл обещала, то сделает. Но сегодня… Как ни трудно это – с ней нужно поговорить. Что-то неправильное случилось. Нет, она это исправит, вчерашний день – просто глупость, от начала до конца. Потом, потом. Она придумает, как изменить ситуацию.
– Женни, соедини меня с Дэрриэл, срочно, – Джоанна распорядилась уверенно и властно. Но нет, только видимость. Не уверенно и не властно. Она боялась звонить сама. Будет чудо, если Дэрриэл ответит.
– Джоанна, у нас все в порядке, – раздался голос Дэрриэл. Спокойный и невозмутимый. Надежный голос. У Джоанны отлегло от сердца. Она заговорила, как ни в чем не бывало, понимая, что это единственное соответствующее случаю поведение:
– Карлотта Талман прибыла?
– Да, она ждет. Нарядили в очень простое, но элегантное платье, которое ей очень идет.
– А те двое, которые на всякий случай?
– «Двое на всякий случай» уже одеты и причесаны.
– Спасибо, Дэрриэл.
– Я просто делаю ту работу, которую должна делать. Ты в порядке?
– Скорее да чем, нет. Скорее нет, чем да, – ответила Джоанна, пытаясь шутить. Но поняла, что получилось слишком серьезно.
– Дорогая моя, меньше философии. То, что от меня зависит, я сделаю, – голос отключился, тишина в кабинете, показалась угрожающей.
Дэрриэл и правда железная женщина. Хотя, это скорее закалка и выучка, она профессионал. Когда готовится съемка – эмоции отключаются. Джоанна это умеет. Раньше умела. «Может, я перестала быть профи? А, впрочем, что это за мысли и так не вовремя?» – Второй вопрос ей понравился больше. Она поднялась из-за стола и отправилась в студию. По дороге мобильный вдруг разразился мелодией давней доброй подруги Хезер Гауди. Персональный музыкальный код оставлен для разнообразия, беспокоит она крайне редко. Джоанна обрадовалась, мгновенно ответила. Красотка и блондинка Хезер, голливудская прима неопределенного возраста, ничем, кроме поддержания молодости, озабочена не бывает. Это прекрасно, что она звонит.
